Замок лорда Валентина

Пригнув голову, чтобы пройти под низенькой аркой, сложенной из правильных блоков синего камня, Тизана вошла в свою келью и на мгновение прислонилась к неровной неоштукатуренной стене, чтобы хоть немного снять напряжение. Келья была крошечной: в ней помещались только топчан, бадья для умывания, шкафчик для одежды, рабочий стол и небольшой книжный шкаф — и крепкое, полное, здоровое тело девчонки с фермы, которой еще совсем недавно была Тизана, почти полностью занимало оставшееся свободное место.

Но она уже много времени прожила в этой тесноте, которая, как ни странно, оказывала на нее успокаивающее действие, равно как и принятый в общинном доме непререкаемый порядок, предусматривавший ежедневные учебные занятия, ручной труд, выслушивание наставлений и — с тех пор как она достигла ранга выпускницы — обучение новичков. Когда начался ливень, Тизана готовила сонное вино; этому делу она на протяжении вот уже двух лет ежедневно посвящала час по утрам и сейчас вернулась к своему занятию, радуясь его сложности. В столь тревожный день ей очень важно было чем-нибудь занять свои мысли и внимание.

Все сонное вино, используемое на Маджипуре, изготавливалось именно здесь, в Велализиере, послушницами и выпускницами общинного дома. Вообще-то для этой работы требовались более тонкие и проворные пальцы, чем у Тизаны, но она все равно до тонкостей овладела этим искусством. Перед нею были аккуратно разложены небольшие баночки с травами, крохотными серыми листочками муорны, сочными корнями веджлы, сушеными ягодами сизерила и прочими ингредиентами — девять и двадцать, как принято было исчислять их количество,— вызывавшими состояние транса, в котором и осуществлялось восприятие и истолкование сновидений. Тизана растирала и смешивала компоненты — это необходимо было делать в раз и навсегда строго определенном порядке, в противном случае химические реакции пойдут не так, как надо,— а затем нагревала порошки на огне, чтобы они спеклись, один за другим растворяла их в спирте и вливала отмеренные дозы спиртового раствора в вино. Благодаря сосредоточенной работе девушка вскоре забыла о своих тревогах и даже развеселилась.

Увлеченная своим занятием, она не сразу услышала негромкое дыхание за спиной.

— Фрейлис?

— Ничего, что я пришла? Я тебе не помешаю?

— Конечно нет. Я уже почти закончила. Они все еще танцуют?

— Нет, все уже разошлись по своим делам. Солнце снова жарит.

Тизана аккуратно перелила темное густое вино в бутылку и взболтала ее.

— В Фалкинкипе, где я выросла, климат тоже жаркий и сухой. Однако мы не бросаем все дела и не бежим скакать на улицу, как только закапает дождь.

— В Фалкинкипе,— ответила Фрейлис,— люди принимают все как должное. Они нисколько не удивятся, увидев скандара с одиннадцатью руками. Если даже сам понтифекс приедет в город и начнет разгуливать по главной площади на руках, ему все равно не удастся собрать толпу.

— О? А я и не знала, что ты бывала там!

— Однажды, еще девочкой. Мой отец намеревался устроить там скотоводческую ферму. Но у него не хватило на это характера, и спустя год с небольшим мы вернулись в Тил-омон. Но с тех пор он всегда говорил о жителях Фалкинкипа как о людях чрезвычайно медлительных, рассудительных и бесстрастных.

— И что, я тоже такая? — не без ехидства спросила Тизана.

— Ты… ты необыкновенно уравновешенная.

— Тогда почему я так волнуюсь насчет завтра?

Маленькая женщина опустилась на колени перед Тизаной и взяла обе ее руки в ладони.

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться,— мягко сказала она.

— Неизвестность всегда пугает.

— Это всего лишь экзамен, Тизана!

— Последний экзамен. Что, если я провалю его? Что, если у меня обнаружится какой-нибудь ужасный недостаток в характере, из-за которого я окажусь совершенно непригодна в толковательницы?

— Ну и что тогда? — поинтересовалась Фрейлис.

— Как что? Ведь это будет означать, что я потратила впустую семь лет. Мне придется как дуре брести обратно в Фалкинкип — без профессии, без каких-либо навыков — и провести оставшуюся часть жизни, разгребая навоз на чьей-нибудь ферме.

— Если Испытание покажет, что ты не сможешь стать толковательницей, то тебе нужно будет отнестись к этому философски,— наставительно заметила Фрейлис.— Ты сама знаешь, что мы не можем позволить кому попало свободно рыться в людских мозгах. Ну и помимо всего прочего, ты не можешь быть непригодной, и Испытание не должно составить для тебя никакой проблемы, так что я не понимаю, почему ты так трепыхаешься из-за него.

— Потому что не имею ни малейшего представления о том, что будет.

— Ну, скорее всего, они просто поговорят с тобой. Они дадут тебе вина, заглянут в твое сознание, увидят, какая ты сильная, мудрая и хорошая, выведут тебя из транса, а потом Верховная обнимет тебя и скажет, что ты прошла Испытание. И на этом все закончится.

— Ты уверена? Может быть, тебе что-то известно?

— Это просто разумные предположения, только и всего.

Тизана пожала плечами.

— А я слышала другие предположения. Что они делают нечто такое, из-за чего ты оказываешься лицом к лицу с самым худшим поступком своей жизни. Или чем-то таким, чего ты больше всего на свете боишься. Или тем, что ты ужасно не хочешь позволить другим узнать о себе. Разве ты не слышала таких историй?

— Слышала.

— И что, если бы завтра было твое Испытание, разве тебя это нисколько не тревожило бы?

— Все это только догадки, Тизана. Никто не знает, что такое Испытание на самом деле, кроме тех, кто выдержал его.

— И тех, кто не выдержал.

— А ты знаешь кого-нибудь, кто не прошел бы Испытание?

— Ну… мне кажется…

Фрейлис улыбнулась.

— Я подозреваю, что они прощаются со школой гораздо раньше, чем становятся выпускниками. Даже не успевают стать послушниками.— Она выпрямилась и принялась перебирать склянки с травами на столе Тизаны,— Став толковательницей снов, ты собираешься вернуться в Фалкинкип?

— Рассчитываю.

— Ты так его любишь?

— Это мой дом.

— Тизана, но ведь мир так велик. Ты могла бы поехать в Ни-мойю, или Пилиплок, или остаться здесь, на Алханроэле, могла бы поселиться на Замковой горе, даже…

— Меня устроит и Фалкинкип,— ответила Тизана,— Я люблю пыльные дороги. Люблю сухие буро-коричневые холмы. Я не видела их больше семи лет. И в Фалкинкипе нужны толкователи снов. В больших городах их много. Любой толкователь хочет устроиться в Ни-мойе или Сти, верно? А я все же предпочитаю Фалкинкип.

— Тебя, наверное, ждет там возлюбленный? — хитро прищурившись, полюбопытствовала Фрейлис.

Тизана фыркнула.

— Вряд ли! Через семь лет?

— У меня был любовник в Тил-омоне. Мы собирались пожениться, построить лодку, обойти под парусом вокруг всего Зимроэля — на это потребовалось бы три или четыре года, а затем, возможно, подняться по реке до Ни-мойи, поселиться там и открыть лавку в Паутинной галерее.

Эти слова поразили Тизану. За все время, пока она была знакома с Фрейлис, та никогда еще не говорила о таких вещах.

— И что же случилось?

— Я получила послание, в котором мне приказывали стать толковательницей снов,— негромко сказала Фрейлис.— Я спросила его, как он отнесется к этому. Знаешь, я даже не была уверена, что поступлю так, как мне велела Повелительница, но хотела узнать, что думает по этому поводу он, и в тот же момент, когда сказала ему, еще не дожидаясь его слов, узнала ответ. Он был ошеломлен, казался обескураженным и немного сердитым, как будто это должно было воспрепятствовать его планам. Конечно, так и должно было бы получиться. Он сказал, что мне следует дать ему день-другой, чтобы все обдумать. Это была наша последняя встреча. Потом его друг рассказал мне, что той же ночью он получил послание, в котором ему посоветовали отправиться в Пидруид, и утром уехал. Позднее он женился на своей бывшей возлюбленной, с которой встретился там, и, полагаю, они до сих пор мечтают о постройке лодки и плавании вокруг Зимроэля. Ну а я повиновалась посланию, отправилась в паломничество и прибыла сюда. С тех пор я нахожусь здесь, а в следующем месяце закончу обучение и, если все пойдет хорошо, на будущий год стану полноправной толковательницей, поеду в Ни-мойю и открою заведение на Большом базаре.