Людомар из Чернолесья. Книга 1 (СИ)

Теперь его слух уже отчетливо различал тяжелое дыхание двоих и угрожающие рыки большого количества невидимых ему животных.

Еще несколько прыжков и он очутился в невероятном клубке, состоявшем из переплетенных лиан, втащенных наверх кустов и поломанных веток. Это было лежбище древоедной змеи, только невообразимых размеров, ибо этого лежбища хватило на то, чтобы на нем уместились сразу пятеро довольно крупных хищников.

Двумя из них были Сын Прыгуна и Светлый. Последний полулежал, с трудом опираясь на людомарскую пику и прикрывал ею, а также щитом спину Сына Прыгуна, отражавшего атаки гигантских сурн, высунувших из-за веток сразу четыре морды.

Людомар выглядел чрезвычайно уставшим. Его одежда была изорвана, выпачкана в грязи и в крови. Он вонял так, как не воняет даже тысяча людомаров.

Не останавливая бег ни на мгновение, иисеп без страха врубился в толпу сурн. Несмотря на то, что это были аномально большие сурны, иисеп тут же сбил двух из них с ветки, а третью ухватил за ногу и резким движением перевернул на спину.

Пятая и шестая сурны, прилипшие к стволу дерева, с диким визгом бросились на неожиданного визитера. Иисеп просел под их налетом и едва не сорвался с ветки, однако его хозяин быстро оценил ситуацию и тут же атаковал замешкавшихся хищников. Одна из сурн полетела вниз с распоротым боком, а вторая ощерилась небольшими кожными иглами и бросилась в сторону, заметив прыжок людомара. Противостояние продолжалось недолго: людомар отвлек внимание зверя рукой, но удар нанес ногой. Животное потеряло равновесие и повисло на передних лапах. Они разжались, едва кинжал вонзился в горло сурны.

Еще прыжок и Сын Прыгуна очутился под иисепом, который челюстью душил одну сурну, вторую подмял лапой, а третьей терпеливо позволял рвать свою шкуру.

Удар кинжала и три сурны свалились замертво.

– Отпусти ее, она подохла, – улыбнулся измученно людомар, поглаживая иисепа. Тот недоверчиво смотрел себе под нос на безвольно обвисшую противницу.

– Людомар, – тихо позвал Светлый, – приди ко мне.

***

– Многоликий разгневался на нас.

– За что?

– То неизвестно. Но кара это есть. Таких тварей отродясь леса не порождали, как не возможно муравью породить омкана. Все соразмерно, все… Когда песчинка рождает бурю, когда капля разрождается наводнением – нет в этом причины, но лишь воля богов.

– Почему он ополчился на нас?

– Я не знаю. Но у нас теперь с ним нет мира. У нас война. А потому все вокруг нас будет меняться. Оно уже начало… далее будет только сильнее, страшнее…

– Ты хочешь воевать с богами. С Владыкой из Синих Равнин и с Зверобогом Великолесья?

– Слышишь ли ты меня? – Светлый поморщился от боли. – Зверобог и Владыка оставили Чернолесье. Многоликий поставил нам других богов. Они победили наших богов.

– Мы не сможем драться с богами, – людомар смотрел на старика как на умалишенного. – Мы можем уйти. Мы должны уйти вслед за нашими богами, людомар.

– Кхе-кхе-кхе! – то ли закашлялся, то ли засмеялся Светлый. – Про то я говорил тебе еще на Грязной тропе. Нам некуда идти, Сын Прыгуна. Дремсы могут затеряться в смердящих ямах, но мы всегда будем иными среди олюдей. Мы подобны пасмасам, только стоим с другой стороны, – Светлый склонил голову и натужно улыбнулся.

– Не тревожь себя разговором, – подошла к ним людомара. Она держала в руках разрезанный вдоль стебель. Приложив его к ране, она стала дуть на легкий дымок, который пошел от плоти старого людомара. – Ты еще не скоро сможешь идти. Можно, – кивнула она Сыну Прыгуна. Тот стал вытаскивать из одной из коробочек муравьев размером с мизинец, будить их от дремы и прикладывать их головы к ране старика. Челюсти маленьких хищников тут же сжимались, придавливая края раны друг к другу.

– Ох, – протянул Светлый.

– Не помогло? – удивился людомар. Он вытащил из второй коробочки нескольких крупных насекомых похожих на клещей. Поднеся их к краям раны, людомар дал им возможность впиться своими хоботками в тело старика.

– Меньше болит. Хватит, – прохрипел тот. – Нужно собрать всех людомаров и увести их прочь их Чернолесья.

Если бы в этот момент мек, на котором Сын Прыгуна проживал последние несколько десятков снегов, рухнул, подобный случай потряс бы его намного меньше, чем слова старика.

– Людомары никогда не покинут Чернолесье, ты это знаешь, – нахмурился он. – И не проси нас об этом. Мы…

– Я не прошу, я буду требовать… приказывать, если придется.

– В Черных лесах живут наши души. Как можем мы обойтись без душ. Этот мек для меня дороже всего. Как смогу я его оставить здесь? Кто будет охранять лес? Очищать его? Омкан-хууты, огнезмеи и другая нечисть никогда не изведут нас, и ты знаешь это.

– Это только начало, мальчик мой, – старик улыбнулся побелевшими губами. В глазах его стояли слезы. – Все, что мы видели – это только начало.

– Оставь ему силу, – подошла людомара. Она дала старику настой. Тот поморщился:

– Что там так гремит? – Неожиданно лицо его вытянулось. – Пасмас?!

– Лоова проснулась, – спокойно сказала людомара. – Она не увидит тебя.

– Ты хочешь уберечься от огнезмея и омкан-хуута, и от сурн, когда водишь с собой пасмаса? – Светлый был искренне поражен. – Ты говорил мне, что отдашь детеныша холкунам или дремсам.

– Не поспеваю я, – признался Сын Прыгуна.

– Разве не видишь, что это знак! – старик нервозно приподнялся. – Пасмасского детеныша привязали к тебе… это знак.

– Какой знак? Я отнесу его обратно в деревню…

– Нет. Боги сказали тебе, что в Чернолесье ты отныне… мы все отныне, как пасмасы. Мы громкие… тише нас появились… они тише нас…

– Я передвигаюсь неслышно.

– Раньше. То было раньше. А теперь все другое. Они другие, а мы прежние. И нам нет здесь места.

– Огнезмей не сумел меня поймать.

– Ранее змеи никогда не охотились на людомаров.

С этим было сложно поспорить.

– Нам некуда идти, Светлый. Смердящие ямы не примут нас. Олюди не любят нас, хотя мы с ними одинаковы по крови.

– Подземные леса, – прошептал старик, – подземные леса.

– Это легенда.

– Нет, – вскричал Светлый. – Это не так. Это не может быть так, когда такое творится!

– Их никто…

– Мы их найдем. Только это спасет нас от полного истребления.

– Многоликий сокрыл их от взглядов наших. Отец говорил, что никому их не отыскать.

– Он не знал всего. Легенда о подземных лесах говорит о том, что они будут скрыты до тех пор, пока не настанет время им снова взрасти. Время пришло!

Старик снова приподнялся и приказал людомару запоминать. Он проговорил названия двух десятков трав, камней и животных, которых Сын Прыгуна должен был раздобыть.

На выходе от Светлого, Сын Прыгуна неожиданно для себя оказался в руках Лоовы. Девочка лучезарно улыбалась. Она устроила засаду на него и поймала, едва его шея оказалась в зоне ее досягаемости.

Удивительно, но почувствовав себя в ее объятиях, ощущая кожей толчки бьющегося сердца ребенка, ее теплые ручонки, Сын Прыгуна вдруг понял, что не сможет отдать ее от себя. Поняв это, он преисполнился невероятной решимости. Опасность угрожает всем им – внезапно он осознал всю ее серьезность. Медлить нельзя. С этого момента, с вот этих самых объятий его прежняя жизнь навсегда растворяется в прошлом. Его мысли, его желания, его чаяния – все должно измениться, все должно быть подчинено только выживанию. Теперь он сам для себя почти перестал что-то значить. С этого момента он стал орудием, он стал оружием, с помощью которого теплые неумелые и слабые ручки Лоовы будут защищать ее от всех напастей.

***

Людомара плакала. Раньше ее слезы бы испортили Сыну Прыгуна целый день. Он много думал бы о них, переживал. Но с недавних пор все круто изменилось. Мир, который он знал с детства, перестал существовать. Новый мир, Чернолесье без людомаров, не представлялся больше чем-то утрене свежим, по дневному насыщенным, по вечернему теплым и уютным. Чернолесье без людомаров стало местом плача, местом смерти и постоянной темной ночи.