Силь

Дон по-прежнему выходил победителем из каждой схватки, но стоило ему покончить с противником, как на него наваливался следующий, а то и сразу двое. Скорость движений копья немного снизилась — усталость брала своё даже у самых выносливых. Гномы тоже махали дубинами уже не столь яростно, так что и на этом участке оборона начала прогибаться. Появились первые жертвы среди людей — одному орку удалось ворваться в середину строя и уложить троих, прежде чем подросток ударом косы прикончил его. Тем не менее, строй людей нарушился и начал отступать — поначалу медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Отступление перерастало в стремительное бегство. Лишь подросток с маниакальным упорством отмахивался косой от настырного орка, очевидно желая походить на Дона. Но подросток не имел возможности сравниться с ним в воинском мастерстве — и до сих пор его спасали лишь ловкость и удача. Один из противников Дона упал, сражённый ударом в горло, но на его место стало ещё двое… Чаша весов медленно, но верно склонялась в сторону нападающих.

Дон это отчётливо понимал. Он отскочил на два шага назад, стремясь выиграть хоть мгновение, в течение которого можно выровнять дыхание и расслабить судорогой сведённые мышцы… Орки рвались к нему — так быстро, как могли, стремясь сократить дистанцию и закончить дело ударом ятагана — и внезапно остановились на полурывке. Ибо Дон вдруг принялся нараспев произносить фразы, высоким и чистым голосом, которого уж никак нельзя было бы ожидать от запыхавшегося копейщика:

И пока эхо звенело в воздухе, замерли все — и защитники, и нападающие, и даже стремительно отступавший, а попросту говоря — удиравший бывший строй людей, защищавших ворота. Очарованно застыла и эльфийская принцесса, уже успевшая обогнуть орков и как раз взбирающаяся на стену с противоположной стороны посёлка. Из-за того, что стражи здесь тоже замерли, ей удалось проникнуть в Город беспрепятственно, без ненужных выяснений и разбирательств. Не давая очарованию погаснуть, Дон продолжил:

И эта песня, этот ритм, эта мелодия заставляла кровь быстрее бежать по жилам, усталость — отступить, а волю к победе — усилиться. Принцесса ласточкой соскочила со стены и помчалась сквозь Город. Туда, где решалась судьба сражения.

Орки вновь обрели способность двигаться, но Дон, не прерывая своей полупесни-полурассказа, сам стремительно сблизился с ними… Удары следовали один за одним — сколь молниеносные, столь смертоносные.

Подсознательно копируя движения Дона, подросток своим нелепым оружием сделал хитрый финт, отбивая оружие орка вверх и в сторону, нанёс удар — и голова орка слетела с плеч. На него тут же навалился следующий орк, а на Дона — пятеро разом. Что же — пятеро, так пятеро!

Стремительно отступавший отряд, хотя нет, не отряд — удиравшая толпа испуганных, спасающих свои шкуры обывателей, вдруг остановилась. Люди развернулись — и вновь двинулись на поле боя, вламываясь в ряды противника с необычайной яростью. В эти мгновения душевного подъёма, вызванного песней, невозможного для защитников Города — не было.

И с последними аккордами — финальный удар молота, взмах косы, росчерк копья — бой закончился, ибо живых орков вблизи ворот не осталось.

— Эх, не дали такую песню закончить! — вздохнул Дон, устало облокотясь на копьё.

— Сейчас закончишь, — отдуваясь, произнёс гном, кивком указывая на дюжину орков, стоявшую поодаль от ворот, и не принимавших участия в битве. Особенно из этой дюжины выделялись двое, стоящие впереди — один высокий, другой коренастый и очень широкоплечий. А за их спинами на миг показалась и исчезла очень низкорослая и узкоплечая фигурка в чёрном плаще.

Шаман орков сделал нетерпеливый жест, и орки, довольно нерешительно, извлекли из мешочков на поясах сосуды, мерцавшие странным пурпурным цветом. Орки без особой охоты откупорили их, с опаской оглядываясь назад, на Шамана — но тот настойчиво повторил приказ, сопровождая жест недвусмысленными угрозами. Орки нехотя, но не осмеливаясь ослушаться, выпили содержимое сосудов. Первыми это сделали высокий и коренастый — и изменения их коснулись незамедлительно. У коренастого из-за непомерно увеличившихся мышц начали трескаться доспехи, а пальцы, сжимавшие рукоять металлической булавы , смяли её, как тесто. Высокий же выхватил из ножен два ятагана и принялся вертеть их столь быстро, что его руки казались сгустками серого тумана, а ятаганов не было видно вообще — так, серая дымка вокруг.

Вдруг — быстро, незаметно для глаза — высокий и коренастый сорвались с места и помчались к воротам. Это произошло столь стремительно, что листья успели бросить лишь несколько человек, но высокий их легко, играючи отбил. Со скоростью лесного пожара орки ворвались внутрь ворот и бросились на их защитников — высокий — на Дона, коренастый — на троицу гномов.