Аромат теней

– Крав мага, – ощетинилась я, – и я так к сексу не отношусь.

– Относишься, – настаивала она. – Ты смотришь на секс как на сражение, которое нужно выиграть. Ты носишь свою женственность как знаки различия и бросаешься на всякого, кто в ней усомнится.

– Это нелепо. – Я сделала вид, что нисколько не удивлена. – К тому же никто из моих любовников не жаловался.

– Потому что они опасаются, как бы твоя похожая на тиски вагина не раздавила их мужественность. Как автомат, который принимает карточку, а назад не отдает. – Она весело рассмеялась, заглушая мое гневное восклицание. – К тому же мы говорим не о любовниках, а о любви, и после Бена ты ее себе ни разу не позволила.

Я закрыла рот. Это верно. Мои прежние эмоции высохли, как мелкое озеро под солнцем пустыни.

– Ты, похоже, эксперт, – заметила я.

– Дорогая, я влюбляюсь ежедневно, – заявила она, маша рукой. – Я люблю это дерево, и эту выпивку, и Луну тоже.

Услышав свое имя, кошка потерлась о мои ноги. Я. почесала Луну за ухом… Она замурлыкала. Снаружи сверкнула молния.

– Я люблю тебя, – продолжала Оливия, – и люблю Бена за то, что он любит тебя.

Я, должно быть, выглядела удивленной. Моя рука застыла на спине кошки.

– Ты знаешь, что он тебя любит, – не унималась Оливия.

– Может, и любит, – осторожно произнесла я, снова начав гладить кошку, – и, может, я это знаю, но ты-то откуда?

Оливия наклонилась вперед.

– Как можно знать настоящую Джоанну Арчер и не любить ее?

Я улыбнулась ее искренности, но отвела взгляд. Я ценю ее чувства, но ее риторический вопрос напомнил мне сегодняшнее столкновение с Ксавье.

Оливия, почувствовав это, сменила тему.

– Хочешь распечатать свой подарок?

Я кивнула, но не стала брать пакет, лежавший в углу кофейного подноса.

– Сначала хочу попросить тебя о помощи.

– Хочешь, чтобы я пригласила на прогулку Бена? Разогрела его для тебя?

– Думаю, с этим я сама справлюсь, – сухо парировала я.

– Жаль, – ответила она, скромно потягивая мартини.

– Я хочу узнать, кто мой настоящий отец. Думаю, Ксавье в курсе, но скрывает.

– Зачем это ему?

– Это, видимо, что-то такое, что он потом сможет использовать против меня. – Я нахмурилась и постучала пальцем по бокалу. – Я весь день об этом размышляла, Что если он знает, где живет мой отец? Может, когда-нибудь Зоя рассказала ему?

– Что если, – закончила за меня Оливия, – бросив Ксавье, она вернулась к мужчине, которого любила?

Я улыбнулась, услышав, что она назвала отца по имени.

– Так поможешь мне?

Она посмотрела на меня так, словно у меня интеллект двухлетнего ребенка, что было не очень приятно.

– Я уже начала.

Оливия встала и кивком головы указала, куда идти. И я пошла, оставив подарок, мартини и Луну на кушетке.

Мать-природа, очевидно, намеренно решила представить город света как тусклую лампу. Застекленная стена, которая тянулась и через спальню, обычно давала возможность увидеть всю долину, окруженную горами. Однако сегодня низкие облака не давали возможности заглянуть даже на два фута за стекло. Молнии разрезали небо, и гром гремел прямо над головой. Я вздрогнула, с благодарностью думая о том, что мы в безопасности.

Потом я увидела компьютер, машина уже работала, окрашивая угол комнаты в нелестные зеленоватые оттенки. Подойдя с другой стороны, я заметила на экране тюбики помады и флакончики лака для маникюра. Сначала я не поняла, где все это могла раздобыть Оливия, но потом решила, что скорее всего сама создала. Я смотрела, как моя сестра садится за компьютер, касается клавиатуры и становиться Оливией Арчер, которую большинство даже и представить себе не может.

Пальцы ее, летавшие по клавишам, позволяли ей так же легко проникнуть в правительственные файлы, как выиграть в «Фриселл». [22] Таким образом она раздобыла свое первое поддельное удостоверение личности и еще подростком узнала результаты моих психологических тестов.

Джоанна Арчер получила серьезную психологическую и умственную травму в результате нападения и изнасилования, происшедших шесть месяцев назад.

Оливия негромко напевала, не отрываясь от экрана, опустив брови, хотя регулярно делала инъекции ботокса. [23] Ее накрашенный рот был сосредоточенно поджат.

Компьютеры она для себя открыла примерно в то же время, когда я сбежала в крав магу. Наша мать не оставила никаких намеков, что собирается когда-нибудь вернуться, а отец так старательно изолировал себя, что нам даже в голову не могло прийти обратиться к нему; я была эмоционально недоступна, и Оливии пришлось самостоятельно сражаться со своими демонами.

Я всегда испытывала чувство вины за то, что так отрезала ее от себя в те дни, но благодаря этому она приобрела мастерство, которым мало кто владеет в такой степени, – мастерство странное и неожиданное, как цветок лотоса, распустившийся на помойке. Оливия выработала в себе личность, никак не связанную с ее физической оболочкой, причем личность, абсолютно не похожую на то, что думали о ней окружающие. Фигура ее могла быть сформирована в Городе Грехов, [24] но интеллектом она посоревновалась бы с лучшими выпускниками Массачусетского Технологического.

Короче, она оказалась необыкновенно талантлива, настоящий компьютерный гений-самоучка.

Она обслуживала подпольные вебсайты хакеров и их не имеющих лиц клиентов, и ее доход от этого бизнеса намного превосходил щедрое ежемесячное содержание, которое она получала от Ксавье. Существовали форумы, которые давали возможность сделать все: от аннулирования просроченной платы за парковку до доступа на оффшорные банковские счета; с их помощью можно было переводить на эти счета деньги так, что этого нельзя было проследить. Какое у нее имя в сети? Конечно, Арчер.

Поскольку Ксавье не одобрял интерес Оливии к чему угодно, кроме основ применения косметики, она выработала привычку работать по ночам, и эта маскировка прекрасно ей служила. Для внешнего мира она спала все утро, проводила дни в беготне по магазинам или на обедах с подругами, а по ночам пропадала на приемах. Но на самом деле почти все время по ночам она проводила здесь, и, как я поняла, для Оливии это была ее арена схваток. Это была та ее часть, которой не знали ни Ксавье, ни окружающий мир.

– Посмотри. – Оливия показала на график в правом верхнем углу экрана. – Надо пройти множество уровней, чтобы добраться до записей о твоем рождении. Но на это по-требуется не больше часа. Посмотрим, так ли хорошо мама запутала свои следы, как она считает.

Я кивнула, как будто поняла, но меня отвлекла панель внизу экрана. Одновременно использовался еще один экран.

– А это что?

Оливия посмотрела туда, куда и я, и мне показалось, что она вздрогнула. На экране было мое имя. Мое и еще одно.

– Ничего. – Быстрые движения пальцев, и изображение исчезло.

– Оливия, – сказала я, медленно произнося звуки ее имени, – что это было? Ты не пытаешься найти этого… этого ребенка?

– Нет! – ответила она излишне быстро и скрестила руки на груди. Жест скорее оборонительный, чем вызывающий. Оливия, может, и компьютерный гений, но язык ее тела я понимаю.

– Не изображай оскорбленную девчонку. – Я ткнула пальцем в экран. – Что ты делаешь?

Зазвонил ее телефон – на этот раз мелодия «Малышка в розовом», – и это спасло ее. Я приподняла бровь, показывая, что мы продолжим этот разговор позже. Оливия быстро повернулась спиной ко мне и раскрыла телефон.

– Алло?

Я снова обратилась к экрану, заставив мысль о нежеланных детях уйти из сознания. Компьютер продолжал рыться в архивах больницы «Санрайз». Я смотрела, играя цепочкой на шее – перед глазами мелькали даты и файлы, – и гадала, как Зое удавалось так долго обманывать всех относительно моего происхождения. И зачем?