Хозяин Пророчества [трилогия]

Наугер ответил Радимиру широченной улыбкой, обнажив гораздо больше зубов, чем требовала вежливость.

— Так или иначе, клан Штройн, преодолевший чащу Глорнского леса и пришедший к людям с севера, решил принять лесные племена как своих союзников — воистину мудрый шаг! Мы получили оружие, созданное лучшими кузнецами и закаленное в пламени великого вулкана, и объединили его со своей магией. Три прочих клана пали в течение полугода, не выдержав войны на два фронта. У них не было ни малейшего шанса, ведь против них выступали мы, к тому моменту уже ставшие древними магами, хотя и не осознавшими пока всей своей мощи. Да, я не успел упомянуть об этом, но нити разных историй столь тесно переплетаются, и все они важны… Так вот, эльфы появились рядом с каждым из нас, тогда еще будущих древних магов, однажды ночью, забрав с собой, и вернули обратно той же ночью. Здесь мы отсутствовали несколько часов, а там, куда они нас увели, прошел почти год, который мы провели в некоем странном месте, где учились магии все сообща. Именно тогда мы получили один из даров, столь отличающий нас от простых смертных: наша жизнь длится до тех пор, пока мы сами от нее не устанем. Тогда это казалось для нас непостижимым чудом… И разумеется, мы не угомонились, вернувшись обратно.

Радимир устремил глаза в даль времени, на его лице появилась легкая улыбка:

— Естественно, сначала мы разделались с теми гномами, которые мешали нашим новообретенным союзникам из клана Штройн. Да и у нас самих на южных недомерков был немалый зуб. — Все снова покосились на Кьяра, ожидая его реакции по поводу «недомерков», хоть и южных, но наугер только хмыкнул, тоже широко осклабившись. — После этого мы объединили племена в один народ, которому было суждено стать великой Империей. А потом внезапно обнаружили, что нам восьмерым стало тесно во главе одного стола. Каждый из нас был слишком долго великим и единственным в своем роде для своих людей, мы привыкли, чтобы нас почитали наравне с сильнейшими духами природы, — и мы не ужились вместе. Правда, у нас хватило разума не натравить друг на друга наши племена — нет, мы просто встретились и… разом разрешили все наши противоречия. В честной борьбе. Ну или не совсем честной — как-никак я был старше любого из них.

Оцелот тяжко вздохнул, как будто годы внезапно взяли свое, но потом хитро улыбнулся и сверкнул глазами:

— На моей стороне был опыт, и он сыграл свою роль. Я остался объединять людей в одну нацию, из которой потом возникла Империя. Семеро древних магов ушли на восток. Уже тогда Светлана была сильнейшей среди них, и это, без сомнения, наложило отпечаток на их развитие и уклад жизни. Ведь первым ее опытом было столкновение сначала с другими племенами, потом и с гномами… Потом древние маги вернулись, чтобы помочь людям в Великой войне с бестиями. Ну и совсем недавно, всего полвека назад, случились события, после которых я основал Гильдию, — война с мятежными колдунами, предавшимися Пустоте. В общем, наша девочка успела подраться с людьми, гномами, бестиями и снова с людьми. И разумеется, убедиться, что все эти существа не так уж и разумны, как себя выставляют. Поэтому она уже давно занимается познанием стихийного чародейства, причем в области первооснов. И не без успехов. Конечно, Кьяру она проиграет во владении землей, Сетэль лучше владеет огнем, а я — воздухом. Но зато она может свободно использовать все стихии в любой комбинации, причем на уровне лишь чуть ниже нашего. Универсальный специалист. Кроме того, в последние полвека, когда угроза Пустоты стала очевидна, древние, похоже, вплотную занялись ее изучением.

— Заметно, — желчно отметил дервиш.

Остальные только закивали. Оцелот пожал плечами:

— Ну остальные-то не приняли ее сторону. Для самой же Светланы это вообще неприемлемо. Пустота разрушает этот мир самим своим присутствием — это именно то, чего наша некромантка не может допустить. Долгие годы изучения природы не прошли даром, теперь для нее сохранность любого камня или ручья важнее человеческой жизни. Может быть, она не так уж и неправа, особенно если вспомнить, как безжалостно мы подстраиваем мир под себя. Пока что следы деятельности человека не особо заметны, а вот гномы основательно подточили основания гор.

— Там еще работы на пару тысячелетий. Даже правнуки без работы не останутся, — проворчал наугер.

— Увидим, — туманно отозвался Оцелот. — Думаю, мне самому когда-нибудь придется заняться жестким контролем. Пока, правда, ситуация терпит. В общем, заканчивая про Светлану… Я бы не стал ее судить за ее оригинальное мировоззрение, принимая во внимание тот факт, что людей или иных разумных существ, тем более магов, судить вообще не стоит. Сначала она убедилась, что люди все без исключения — мелочные, злобные твари, способные убить за горсть ягод. Воистину битвы в древности были… своеобразны. «Съевший сердце врага да обретет его храбрость». А уж как обреталась мудрость врага… Или, к примеру, некоторые, особо усердствовавшие на пиршествах, не могли положиться только на свою печень…

Сетэль, опустив взгляд в землю, сидела с позеленевшим лицом. Альтемир, увидев такое непотребство, оглядел всех остальных, уразумел, что им тоже не доставляет удовольствия выслушивать подобное, и сурово молвил:

— Это не смешно.

Радимир, в искреннем недоумении подняв бровь, глянул на паладина в упор:

— А я и не шутил. Так вот, дальше, на примере первого знакомства с гномами, она уяснила себе, что и остальные не без греха и что в этом мире нет тех, на кого можно равняться безо всякой оглядки. Так что ей равно противны все мыслящие существа. И тем не менее уже почти четыре сотни лет Светлана неколебимо стоит во главе общины древних магов. И, увидев ее сегодня, я понял, что у нас нет причины ей не доверять. Она совершенно определенно знает, что ей нужно.

— Ну что ж, — заметил Харад-аль после недолгого молчания, — я рад, что мы мыслим примерно одинаково. Так или иначе, мы все-таки должны вскорости отправиться в обиталище древних магов. Или я неправ?

Радимир отозвался без промедления:

— Нет, вполне прав. Как раз пока я развлекал вас экскурсом в историю Империи, Светлана сообщила мне, что нас готовы принять, и дала координаты. Так что нам осталось лишь собрать детей Пророчества и выдвигаться.

— Ну что ж, превосходно, — заметил Кьяр, поднимаясь на ноги. — Кстати, мне одному кажется, что имя Светлана ей несколько не подходит?

— Что, не вяжется с темными делишками некромантов? — Радимир негромко рассмеялся, увидев серию кивков. — Это, разумеется, не настоящее ее имя.

— Так почему…

— Именно потому, что не вяжется.

— А-а, — с просветленным видом отметил наугер. — Прославленная человеческая логика.

Оцелот засмеялся еще раз, на этот раз уже не сдерживаясь:

— Пожалуй, пожалуй. Впрочем, не стоит принижать свои собственные заслуги. Я не раз замечал, что даже гномы любят пошутить — правда, почему-то обычно над Альтемиром.

Кьяр, раскашлявшись, поспешно опустил глаза, не просто пряча ухмылку в бороде, но даже прикрывая лицо рукой, сделав вид, что ему надо срочно пригладить усы. Оцелот с веселой учтивостью посмотрел на него сверху вниз, давая понять, что ничто не прошло незамеченным:

— Итак, собирайте детей Пророчества — мы отправляемся. И постарайтесь не тревожить их важностью момента раньше времени; я отлично знаю Светлану, и она не будет самой собой, если не устроит им первоклассное представление, в деталях перечислив все последствия нашего провала. У них еще будет время волноваться — она обожает разрушать иллюзии и надежды.

Все, понятливо кивнув, разошлись. Кьяр отправился прямиком к брату, решив взяться за дело сразу же: шутка ли — вытащить из-за пиршественного стола (то есть расстеленной на песке палатки) одного из основных заводил так, чтобы ни у кого не возникло особого недовольства! Мурен также решил не терять времени зря и отправился на поиски Ширша. Вождь кирссов, разумеется, последовал бы за шаманом куда угодно со всей прытью, но его, вольно снующего не только по лагерю, но и по его окрестностям, еще предстояло найти.