Камин-аут (СИ)

Девушка даже не успела никак среагировать, удивленно захлопав ресницами.

Янке и Фрэя после четвертого блюда, разморенные и наетые, лениво развалились на своих стульях, один лишь Маю оставался шибко бодрым. Он привалился к поручням, которые слегка затрещали, принимая его вес. Сам мальчик, слишком уморённый чередой застолий, не разделял энтузиазма Тахоми выйти на танцевальную площадку и вертеться там под музыку с набитым желудком.

Под фортепианную мелодию Ференца Листа по паркету скользили несколько пар. Тетя была еще ниже Маю, с нисколько не портящей её полнотой и длинной шеей. О том, что брат умеет танцевать, мальчик и так знал. Со своей извечной неуклюжестью Маю мог лишь завидовать их грациозным па. Вдвоем, постепенно они продвигались в центр зала.

Многие, сидящие за столиками на первом этаже, с интересом наблюдали за красивым парнем и японкой. Наверняка из-за светлых волос и манеры держаться Вальку приняли за иностранца-жиголо, эта мысль развеселила Маю. Вскоре он уже не мог сдержать хихиканье, старательно заглушая смех рукавом.

За всем этим Холовора совсем забыл о наставнике. В Нагасаки владевший им ранее страх попасться на глаза Лотайре внезапно пропал, даже было немного жаль – столько замечательных воспоминаний об учителе осталось в прошлом, вытесненным событиями, происходящими с Маю в настоящем. И родители исчезли незадолго до того, как они с братом начали сближаться, словно им с Эваллё самой судьбой было продиктовано оставаться вместе.

Буквально насильно себя уговаривая, мальчик оглядел девушек в зале. Здесь ловить явно нечего. Большинство молодых японок пришло в ресторан со своими родителями. Маю умер бы от стыда, рискнув попросить у кого-то из них разрешения потанцевать с дочерью.

Следующий танец брат разделил с незнакомой женщиной – высокой элегантной японкой. Не зная ничего ни о танцах, ни о японских женщинах, Маю, попавший в их среду, вдруг ощутил себя чужим.

– И как он не устает? – недоумевал мальчик, когда брат не остановился и после второго танца.

– Интересно, о чем думает Маю целыми сутками? – задумчиво, растягивая слова, произнесла Янке, и он механически обернулся на голос. Янке, по крайней мере, была трезва.

«Наверное, он думает о том, как бы склонить брата к инцесту», – с грустью подумал мальчик.

Фрэя поднесла ко рту ладонь и покривилась.

– Тебе плохо? – тут же переключилась на девушку Янке. – Отвести тебя в туалет?

Резко отняв руку от лица, сестра взглянула Янке в лицо. Несколько секунд не сводила глаз, а потом помахала кистью, давая понять, что сама прекрасно справится, и с трудом поднялась с кресла. А потом беззаботно улыбнулась. Фрэя не в меру хорошо относилась к Янке.

Сестра скрылась за раздвижными дверьми. Разглядывая недолгое время подаренные тетей золотые часы, Маю поиграл отблесками света на браслете. Внезапно включился вибросигнал у мобильного. Телефон брату он вернул вскоре после их возвращения, а свой плеер так и не нашел нигде, сколько ни искал. Тетя сжалилась и положила под ёлку новый.

Откинув крышку, Маю увидел сообщение от Янке. Во второй раз сок попал не в то горло. Высветилась картинка, на которой застигнутый врасплох Маю обиженно выпячивал губы. С тяжелым взглядом он глядел на кого-то, не попавшего в кадр. Янке заснял его, судя по царившей в доме пустоте, в день отъезда. С картинкой открылся текст: «Не дуйся. Обычно я не обижаю людей, которые затронули струны в душе». Захлопывая крышку, подросток улыбался – перед глазами застыло комичное выражение собственного недовольного лица.

– Если ты её сохранишь, я пойму, что ты меня простил. – Янке поспешно убрала свой телефон обратно в клатч.

– В первый день, когда ты появилась…

Маю не успел добавить ничего к своим словам, потому что вернулась освеженная Тахоми.

– Так что же в первый день? – немного сиплый голос Янке вновь вывел Маю из транса. – Твое первое впечатление обо мне отличается от нынешнего?

Подросток пожал плечами.

– Я тебе понравилась тогда? Пока не вмешался твой брат.

– О да, я большой ценитель женщин, – подросток придал полушутливый тон своей реплике. Пристально оглядев собеседницу, вскинул подбородок и добавил: – Особенно если это блондинка с карими глазами и бледной кожей, ах да, она должна быть полной и не походить на телебашню.

– Ох, я на неделю вперед наплясалась, – Тахоми выдвинула для себя стул и, приняв из рук племянника стакан сока, принялась жадно глотать жидкость. – Наш Эваллё прекрасно танцует!

– Не говори «наплясалась», – попросил Маю.

– А что такое?

– Здорово играет на нервах.

– Смотри-ка, как мы по-взрослому заговорили, – подтрунила над племянником Тахоми.

Янке едва приметно усмехнулась.

– А ты – перестань ухмыляться, – отчеканил мальчик.

– Где же твоя сестра? – удивилась Тахоми, заметив пустующее место племянницы.

– Похоже, переела.

– Пойду я погляжу, что с ней, – вновь зашевелилась тетя, подхватывая свою сумочку.

Сок быстро закончился, и Маю начал озираться в поиске официантки, как у их столика задержался приметный японец. Он слегка помедлил, завладев вниманием сидящих.

– Могу я поинтересоваться, вы пришли сюда вместе?

От усилия, с которым Маю пытался пробиться через заслон акцента, даже лицо чуть перекосило.

– Она – моя сводная сестра, – поспешно брякнул подросток, переводя взгляд на лицо Янке, которая за сегодняшнюю ночь порядком достала своим присутствием.

Да как в голову могло придти, что он будет встречаться с такой высокой девушкой!

– Вы не составили бы мне… – невнятно затараторил мужчина, склоняясь к Янке, то ли потому что она сидела, то ли потому что хотел выказать свое почтение обаятельной иностранке.

Та заулыбалась и слегка кивнула. Вот же артист!

– А можно спросить, как зовут леди?

– Катриина, – собственное имя из её уст прозвучало скорее как «Качириина». – Инна – называйте меня так.

Мужчина уже потянулся к волосам Янке и незаметно для окружающих – но не Маю – подсунул под заколку свернутую трубочкой записку, заодно как бы невзначай успев коснуться пошловато спадающей на скулу прядки.

А он наглый! Наблюдая за сценой, Маю с ехидным выражением скрестил руки на груди. Янке недавно в другой стране, а уже выставляет себя этакой шикарной штучкой, и в первый же день нового года оприходовала мужика. Он что, совсем слепой? У неё даже кадык выпирает.

Янке выпуталась из кожаного пиджака и аккуратно повесила тот на спинку кресла. Дикое сочетание, которое представляли футболка-платье с изображением батончика «марс» и бахромой на бедрах и блестящая формальная рубашка, казалось, прибавило Янке излишней броскости. Направляя спутницу, японец опустил свою руку Янке на спину.

– Что за язык был, на котором вы только что разговаривали? У вас необычный выговор. Вы – шведка?

– Нет, вы не угадали, я – финка.

Ладонь мужика в то время уже на пояснице Янке теребила полы рубашки, незаметно сокращая длину.

Какой позор! Маю подпер подбородок ладонью. У Янке даже мысли ведь не возникнет, что она может представить тетю в невыгодном свете.

– Господин что-нибудь желает? – рядом возникла официантка.

«Господин желает испить вина и баиньки», – просилось с языка.

– Тосо Каберне Совиньон красное сухое, – не задумываясь, выдал Маю.

– Извините, не могли бы вы показать удостоверение личности. Если вы с кем-то из взрослых, тогда проблем не будет.

– Нет, я один. Нет у меня с собой документов, – упершись локтями в столешницу, Маю налег на стол и положил ногу на ногу, сидеть было до черта неудобно, но так он мог хотя бы подавить так некстати обуявшую всё его тело неуемную дрожь.

Терпеливая официантка положила перед ним красочно-бордовый бланк меню.

– А пива я могу здесь выпить или мне придется еще два года ждать? – рука дрожала, Маю быстро опустил её и тот час же больно ударился локтем о край стола.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Тогда принесите просто воды. Вот, – протянул ей пустой графин, – наполните этот графин водой.