Волшебная гондола (ЛП)

— На фонаре. — Пробормотала я. Маленькая, ничего не значащая деталь, о которой я вспомнила из урока истории.

— Все правильно, так и было. Или их уже потом вешали. Я бежала со своими друзьями от кровопролития в Венецию. У одного из них были здесь родственники, которые нас тепло приняли, хотя в то время французов в Венеции не долюбливали.

Мы прихватили достаточно золота, чтобы сделать нашу жизнь красивой. Здесь мы были уверенны, что революция была далеко, ходили на бал-маскарады и не думали о завтрашнем дне! Ах, венецианский карнавал в то время - бесконечный праздник!

Я хотела бы ей рассказать, что они так или иначе не смогла бы получать удовольствие и дальше, так как вскоре после этого Наполеон напал на Венецию и подчинил ее Франции. Так сказано в путеводителе. Я не помнила точного года, я просто не могла запомнить никакие числа, неважно в математике или в истории. Но это был 1792, это я еще знала. А также то, что Наполеон отменил карнавал. Но мне мешала преграда, рассказать ей об этом.

— Я хочу быть откровенной с тобой, — проговорила тихо Кларисса и пристыжено опустила голову. — Когда это произошло, я праздновала карнавал в городе. Всю ночь.

— Ну, так что, — сказала я озадаченно. — Расскажи мне об этом!

Она была на маскараде, как и почти каждый вечер во время карнавала. Вместе с ее друзьями и несколькими музыкантами она поднялась на борт лодки, чтобы продолжить праздновать на воде.

— Мы катались на великолепно украшенной барке по Гранд-каналу. Праздничный, разноцветный фейерверк над базарной площадью освещал небо всего города. Везде играла музыка, мы смеялись и пели, и шутили, и наслаждались нашей жизнью. На мне была одежда от Креп де Чина, шелковая ткань с расплывчатым рисунком и крашеная вершинами Бурано. Это остров, который принадлежал Венеции и известен их неповторимым способом плетения кружева, — добавила она.

— Я знаю, я уже была там. Рассказывай дальше!

— Также я носила парик, что было модно в мое время, нагроможденного очень высоко и с самыми великолепными украшениями моего времени. Парикмахер даже приделал клетку, в которой сидела птичка.

— Настоящая? — спросила, я не веря.

— Определенно. Она непрерывно щебетала, это был большой модный успех! — она остановилась. — Ты кажешься такой странной, — сказала Кларисса. — Ты очень злишься, что я обманула тебя?

— Нет, это скорее из-за птички, — ответила я правдиво. — Я никогда не мучила животных ради шутки и так далее. Почему ты вообще сделала это? Я имею в виду, обманула меня?

Подавленно она посмотрела на меня.

— Так как не хотела, чтобы ты подумала обо мне плохо.

— Что именно? — спросила я удивленно.

—Что я испорченная. Жаждущая развлечений и легкомысленная. То, что я убегаю и погружаюсь в карнавал, когда тем временем дома в Тюильри разграбляли, а моих родственников ведут на эшафот за их королевское происхождение.

— Что же ты могла сделать? Остаться и из сильной симпатии вместе с ними позволить отрубить себе голову?

— Это снова эгоистично, — призналась она. — Все равно это было эгоистично и неблагодарно с моей стороны.

— А расскажи мне еще, как ты попала в красную гондолу, — попросила я ее.

— Это было глупая ошибка. Я упала с барки в канал. Парик мгновенно пропитался водой настолько, что я могла утонуть. Так как он был приколот к моим волосам, я не могла отцепить его самостоятельно.

—Птичка утонула? — Спросила я.

— Нет, она смогла улететь, так как кто-то схватил меня за голову, точнее за парик, и вытащил меня из воды.

— Дай-ка угадаю. Этот кто-то — Себастиано.

— Нет, это был кое-кто другой. Он сидел в красной гондоле, а одноглазый, пожилой мужчина управлял веслом.

— Я не понимаю, — сказала я. — Он также был в моей гондоле!

Все, что произошло дальше, было похоже на то, что произошло и со мной.

Мужчина, который вытащил ее в красную гондолу, выглядел нервным и приказал старику сразу же грести к берегу, чтобы Кларисса смогла выйти из лодки.

— Гондола причалила, но перед тем, как я смогла ступить на землю, разразилась гроза, — рассказывала Кларисса. — Сначала я подумала, что передо мной взорвался один из фейерверков, повсюду были серебреные молнии и ослепляющие блеск. Затем был сильный щелчок, и стало темно, — разочарованно она закончила свой рассказ. — Когда я снова пришла в себя, была ночь. Я была голой, не было моего красивого платья и всего остального тоже.

Остальное я уже знала. С тех пор она торчит здесь, потому что возвращение назад невозможно.

Матильда ворвалась в сарай и объяснила, что время обедать. Предположительно, мы ленивые существа могли уже перейти к тому, чтобы, наконец, начать приготовление пищи.

Последующие две недели прошли быстрее, чем я поначалу боялась. Практически не было времени отдаваться мучительным мыслям, так как Матильда беспрерывно гоняла меня и Клариссу.

Мы просыпались с петухами, хотя я бы определенно поспала бы дольше. Матильда была неутомимой работницей. Со временем едва ли можно было, отваживаясь, проявлять недовольство против ее барского вида, так как чем больше возмущаешься, тем яростнее и упорнее ругается она.

В сарае, который, собственно, был чем-то вроде цеха и офиса, в нем всем рукам находили применение. Кларисса объяснила мне самые важные производственные процессы, и я выполняла под ее надзором все возможную черную работу, от сортировки и перевязки свежих трав, измельчения пряностей до чистки и наполнения тиглей. Вместе с тем я училась у нее, как закрывать стеклянные и глиняные контейнеры плотной клеенкой, как варить мыло из сухих цветов, масла и других продуктов, а также как из меда, шалфея и тимьяна готовить сироп от кашля.

Мы стояли в томительной жаре в сарае, где часами работали и все еще не могли закончить. Уже через несколько дней я спрашивала саму себя, как Кларисса справлялась с работой до моего появления.

Но ни в коем случае это не так, как будто Матильда сидела без дела. Если она не задержалась на кухне, чтобы набить себе желудок, она почти весь день стояла в магазине. Иногда Кларисса должна была перенимать торговлю, тогда Матильда надевала чепец для улицы и отправлялась в дорогу к различным торговцам, где она заказывала такие вещи, как: масло, говяжье сало, уксус или минералы. Она не могла хранить большое количество запасов из-за недостатка места. В остальном, можно было производить товары только в зависимости от ограниченности запасов, так как многое слишком быстро портились. Кроме того, все мази и крема из-за летней жары вскоре становились прогорклыми.

Кларисса также давала мне указания по работе, которая была завершена в доме. Что касается мышей, мелькавших в углах, я еле смогла привыкнуть к ним, но со временем я начала справляться с этим понемногу, уже не всегда я громко визжала, когда в то время как я подметала, проскакивало что-то пушистое.

Вещи забирали для стирки и глажки. Вдова по соседству решала этот надоедливый вопрос, настоящая роскошь, как объяснила мне Кларисса. В течение первых пары лет после ее прибытия это входило в ее обязанности, но затем Матильда поняла, что она может увеличить ее прибыль, если она введет Клариссу в курс дела, вместо того чтобы гонять ее с утра до вечера со стиркой и глажкой на мойку.

Матильда надеялась, что из меня могла бы получиться мастерица в приготовлении пищи, но совсем скоро ей пришлось увидеть, что я у плиты - это самая большая ошибка всех времен. Два раза я пыталась сварить пшенную кашу. В первый раз результат был похож на хрустящую кучу цемента, во второй раз - я держала ее на огне дольше - хрустящую кучу угля. С тех пор я увиливала от готовки, как только могла.

Дошло до такого, что я просто не могла подружиться со многими ингредиентами, или с мертвыми курами, которых надо было сначала ощипать и выпотрошить. Или с рыбой, у которой были еще глаза, плавники и чешуя.

Иногда я думала, что Матильда охотно выставит меня за дверь, потому что я была так безнадежно глуповата при выполнении обязанностей на кухне, и хотя она едва могла сдерживать свой гнев относительно моего слаборазвитого поварского таланта, она ограничивалась лишь обычным ругательством и была довольна, что я могу приносить пользу другим видом труда. Возможно, она утешала себя мыслью о деньгах, которые Барт должен быль отдать ей за мое содержание.