Гвардия Феникса (сборник)

Довольно часто, пока Тазендра играла, остальные трое сидели рядом, пили вино и болтали о делах Империи, о своей службе или о том, как заслужить уважение своего командира.

Следует упомянуть, что в ближайшей к их дому гостинице, на вывеске которой, как мы уже говорили, был изображен молоток, забивающий гвоздь, имелась задняя комната. Здесь часто играли в шеребу под бдительным надзором краснолицего джарега по имени Такко, сумевшего каким-то образом стать партнером хозяина “Молотка и Гвоздя” – так называлось заведение. Всякий раз, когда драконы из отряда наемников оказывались при деньгах, гостиница заполнялась горланящими песни, крепко подвыпившими солдатами, а в заднюю комнату, любимое место Тазендры, набивалось и вовсе невероятное количество игроков и зрителей.

Было не раз замечено, что, когда в задней комнате появлялись пьяные драконлорды, садившиеся за стол, чтобы сыграть с леди дзур, многие мирные обыватели вдруг вспоминали, что у них есть срочные дела и стремительно разбегались в разные стороны. Однажды, примерно через три недели после появления в городе наших друзей, данное наблюдение оказалось особенно прозорливым, а посему мы возьмем на себя труд подробно рассказать о том, что произошло.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В тот вечер Тазендре очень везло в шеребу – игру, где переменчивая фортуна испытывает хладнокровие игроков и минутная слабость может стоить проигрыша партии, рассчитанной до мелочей. А счастливая карта, если действовать дерзко и непоколебимо, может закончить партию тем, что целое состояние перейдет с одной стороны стола на другую – что и случилось с Палувой, графом Кловерхиллом, героем известной поэмы.

Как мы уже говорили, Тазендре везло. Более того, она вела лучшую свою игру, ибо есть только одна вещь, вдохновляющая дзура больше, чем вступление в схватку с превосходящими силами противника, – это схватка с множеством драконлордов. Следует пояснить, что все ее противники за карточным столом были из Дома Дракона: три женщины и мужчина из отряда наемников “Розы с Шипами”, и монеты раз за разом переходили от них к Тазендре. Перед ней уже высилась солидная горка золота.

Необходимо добавить, что игра была незаконной, – иными словами, о ней ничего не знали императорские сборщики налогов. Впрочем, наш читатель, наверное, помнит, что во время правления атиры, да и в последовавшее за ним правление феникса, на подобные законы смотрели сквозь пальцы. А вот когда холодные и непреклонные валлисты возвели на трон своего императора, законы о налогах с игорных домов стали внедряться самым непреклонным образом, что привело к притоку золота в сокровищницу джарегов, которые со временем удачно его вложили и заняли ряд настолько важных постов, что смогли выбрать нового императора. Стало быть, от жестких законов, мешающих людям получать удовольствие, выиграли только джареги и продажные чиновники, хотя последние и не носили цветов Дома Джарега.

Значение данного факта для нашего повествования – а мы уверяем читателя, что это непреложный исторический факт, а не вольное толкование политических реалий, – заключалось в том, что если гвардейцам феникса и давали взятки, то и вероятность неожиданного рейда или расследования со стороны Империи была совсем невелика. Посему все двери оставались открытыми и посетители постоянно переходили из общего зала в помещение для азартных игр.

Итак, Кааврен, Айрич и Пэл, стоя позади Тазендры, наблюдали за ее игрой и обсуждали проблему, возникшую с Сахри, которая, по мнению Пэла, была слишком уж непокорной, чтобы ее называть служанкой.

– Дело в том, – сказал Кааврен Пэлу, одновременно заглядывая через плечо Тазендры: три карты одной масти и туз огня не предвещали ничего хорошего ее противникам, тогда как один из них, очевидно блефуя, сделал крупную ставку, – что следовало бы хорошенько поколотить Сахри, но, к сожалению, в наше время мужчина не имеет права поднять руку на женщину, тогда как раньше речь шла только о леди. Однако ничего страшного не произойдет, если леди немного вразумит слугу – любого пола. Разве я не прав, мой дорогой Айрич?

– Абсолютно, – согласился с ним лиорн, – хотя должен уточнить, данное правило едва ли применимо, если леди вооружена до зубов.

– Значит, – заявил Пэл, – если мы не можем сами выпороть Сахри, надо попытаться уговорить Тазендру.

– Меня? – Тазендра нахмурилась и повернулась к ним. – Чтобы я ударила беззащитную служанку?

– Так я и думал, – промолвил Кааврен. – Ничего у нас не выйдет.

– Быть может, стоит нанять какого-нибудь человека, не дворянина, который в случае необходимости будет наказывать Сахри? – предложил Пэл, когда Тазендра вернулась к игре.

– Полагаю, – покачал головой Кааврен, – состояние наших финансов таково, что мы едва ли можем позволить себе дополнительные расходы.

– Похоже, проблема разрешилась сама собой, – заметила Тазендра, когда сидящая напротив леди выругалась, увидев свою очередную карту, и бросила остальные на стол.

– Возможно, – сказал Пэл. – Однако вы должны признать, моя дорогая Тазендра, что завтра можете легко потерять деньги, которые выиграли сегодня.

– Ну и что? – возразила одна из леди, постоянно проигрывавших Тазендре. – Полиция, вне всякого сомнения, в состоянии собрать требуемую сумму, заключив договор с джарегом, вроде нашего любезного Такко. Ведь вы играете, не рискуя собственными деньгами.

Тазендра медленно повернула голову, поскольку в этот момент смотрела на Пэла, и уставилась на леди, только что произнесшую речь. Одновременно Кааврен, Айрич и Пэл сделали шаг вперед и оказались непосредственно за спиной Тазендры, в тихом голосе которой звучала скрытая угроза:

– Окажите мне честь и повторите еще раз то, что вы сказали? Быть может, я плохо расслышала.

Леди дракон склонила голову набок и язвительно проговорила:

– Неужели я вас чем-то задела? Вы утверждаете, будто вас оскорбляет предположение о том, что джареги платят вам, чтобы избежать императорских сборщиков налогов?

– Ни в малейшей степени, – ответила Тазендра.

– Но?

– Но мне показалось, что вы произнесли слово “полиция”.

– А если и так?

– Я имею честь сообщить вам, – холодно произнес Айрич, – что в городе Драгейре со времен Восстания Ливрей, которое произошло сорок лет назад, полиции нет.

– Но, – вмешался другой драконлорд, – у нас создается впечатление, что она перед нами.

– Это слово, – сказал Пэл, перебросив полу плаща через плечо так, чтобы стала видна рукоять шпаги, – невыносимо для моих ушей.

– Ну, – заговорила леди, которой принадлежала первая провокационная реплика, – должна признаться, ваши уши меня мало занимают.

– Однако, – вежливо поклонился даме Пэл, – меня весьма беспокоит ваш язык.

– А вот меня, – вмешался Кааврен, – интересуют ее ноги.

– Да? – слегка удивился Айрич. – Ноги?

– Вот именно. И если она соблаговолит воспользоваться ими, чтобы покинуть это тесное помещение, я с удовольствием продемонстрирую ей, на что способна моя рука.

– Друзья мои, – тихо промолвил Айрич, – не забывайте, наши жизни принадлежат его величеству. – Затем поклонился леди и сказал: – Сударыня, несомненно, вам невдомек, что, называя нас полицией, вы не только оскорбляете гвардейцев, но и главнокомандующую, Литру э'Тенит, которой мы присягнули на верность. А также его величество, оказавшего нам честь и принявшего к себе на службу.

– Ничего подобного, – возразила другая спутница леди дракон. – Главнокомандующая имеет право нанять полицию. Причем же здесь оскорбление?

– А его величество, – добавил третий драконлорд, – может, если захочет, называть полицейских солдатами – такова привилегия императорских особ.

– Айрич, – сказал Пэл, поворачиваясь к лиорну, – вам не кажется, что разговор затянулся?

– Однако, – заявила леди, только что проигравшая Тазендре, – кто его остановит?