Мой ректор военной академии (СИ)

Какое-то неуловимое, на бешеной скорости движение вперед. Пашка летит навстречу чужой шпаге - я кричу, но моего голоса не слышно - потому что ахнули в тот момент все. В последний момент сын изворачивается, меняет траекторию движения, перетекает чуть в сторону - и все понимают, что он невредим, а свою шпагу он вонзил над ключицей соперника.

- Остановись! - орет старшекурсник. - Шпагу не вытаскивай! Баронет кровью истечет. Ты ему артерию пробил! Целителя!

Я понимаю, что у меня за спиной никого нет - милорд Верд уже появился на поляне и склонился над раненым. А я не могу пошевелиться. Видимо, как ректор Академии ни спешил на помощь пострадавшему, кинуть на меня заклинание, чтобы обездвижить, он все-таки успел.

ГЛАВА 10

Ночь. Темнота. Если бы меня не обездвижили, я наверняка стучала бы зубами. От холода. А так... Поскольку я была в роли статуи, то даже такого сомнительного удовольствия я была лишена.

В голову лезли всякие мысли о том, что меня тут попросту забыли - я умом понимала, что это бред, да и пофыркивание коня где-то за спиной приносили понимание, что милорд Верд вернется на поляну. Но все равно было жутко.

И чем больше я прислушивалась - тем больше мне казалось, что сейчас на меня выпрыгнет из кустов кто-нибудь плотоядный. Поэтому, когда Гром явно оживился, забил копытами и призывно заржал - ужас охватил меня. Не кричала я только потому, что не могла - милорд не только обездвижил меня, но и лишил голоса.

И вдруг почувствовала, что тело может двигаться. Ноги подогнулись - и я упала на колени. Слезы выступили на глазах - я зашипела, стараясь не ругаться в голос - перейти на русский - великий, могучий и беспощадный - было бы сейчас глупо. Поэтому я рычала и шипела, пережидая боль.

- Простите, - раздался рядом со мной голос милорда. Удивилась, услышав в нем нотки раскаяния. - Я задержался. Пока двадцать три человека посадишь под арест... Вы можете встать?

Я поняла, что сейчас милорд Верд просто дернет меня вверх, пытаясь помочь. И что ни к чему хорошему это не приведет.

- Не надо, - прохрипела я.

Он тяжело вздохнул, опустился рядом со мной на колено, положил мне руки на плечи, забормотал на мелодичном непонятном языке. Я его слышала много лет назад именно этот язык, когда над Пашей и надо мной проговаривала что-то мама Рэма.

Боль, оскалившись напоследок, ушла.

- Поднимайтесь, - раздался приказ и милорд протянул мне руку. - Надо вас закутать - вы вся ледяная. Почему вы не догадались взять из дома теплую одежду?

- У меня ее нет, - лязгнула я зубами, поднимаясь с земли и распрямляясь.

- Хорошо, что у меня есть, - мне послышалась в его голосе насмешливая улыбка - и он закутал меня во что-то длинное и теплое. - Я захватил свой плащ из Академии.

Потом милорд Верд подхватил меня на руки, подошел к коню и легко закинул меня боком на седло. О-хо-хо! Как же я завтра ходить-то буду? Не говоря о том, чтобы сидеть? Как они вообще умудряются после езды верхом с отбитым мягким местом договариваться?

Милорд Верд, между тем, вскочил в седло сам, придерживая меня одной рукой. И так ловко у него получалось - загляденье!

Застоявшийся конь резво взял с места бодрой рысью.

- Будет впредь вам наука оставлять мужские дела - мужчинам, - прошептал мне на ухо милорд.

- Так я ни о чем не жалею. И ни на что не жалуюсь, - отвечала я, стараясь не зацикливаться на своих неприятных ощущениях.

- И уже можете говорить, - довольно проговорил он.

Какое-то время мы молчали - я пригрелась, и у меня стали закрываться глаза - и это несмотря на неудобную позу. Мне пришлось изо всех сил бороться с дремотой. Еще не хватало романтично заснуть у мужчины на руках. Я представила, как мы подъезжаем к порогу, как милорд снимает меня с седла... И все это на глазах у прислуги... Представила лица... Нет... Не стоит.

- Вы можете оставить меня у того камня, где забирали? - обратилась я к мужчине.

- Хотите вернуться домой одна? Не хотите сплетен?

- Не хочу, - согласилась я. - Лучше будет, если мы вернемся домой по отдельности. Сначала вы - с парадного крыльца, как положено. А потом тихонько проберусь и я.

- Согласен. Только я сначала прослежу, что вы добрались домой. А потом появлюсь - минут через двадцать. Я, во всяком случае, теплее одет.

Наверное, это было нервное, но я захихикала.

- Что с вами?

- Простите, милорд, но все это... Так нелепо.

- Слухи, порочащие репутацию, вы называете нелепостью?

- Именно так. И всегда не понимала: зачем это кому-то надо... Ну, занимайся своей жизнью - и не лезь в чужую... И все будет гораздо спокойнее и приятнее.

- Возможно, - проворчал он. - Но не в нашем мире.

"И даже не в моем", - хотела сказать я, но вовремя прикусила язык.

- Как Рэм и Пауль?

- Рэм - хорошо. С чувством выполненного долга. Пауль же... В смятении. Я у него поинтересовался еще - была ли у него задача убить юного барона. Ваш сын ответил, что нет. Тогда я задал вопрос - почему он таким образом выстроил поединок? Не прощупывая противника, не интересуясь его стилем ведения боя, так рискованно... Один удар - и смертельный...

- Они в карцере заперты поодиночке?

- Естественно.

- Бедный мальчик. Он с ума сойдет от переживаний...

- Оставьте эти... стенания. Он - мужчина. И должен понимать, что делает. К тому же, ему некогда переживать. У него задание - подготовить доклад по кровеносной системе. Вены, артерии. Куда бить, чтобы противник истек кровью практически мгновенно. Куда бить, чтобы не дать подняться, но не убить. Куда бить, чтобы напугать - не больше. Куда и как бить, если речь идет о дуэли до первой крови. Книги ему доставят.

Я задумалась. Паша ведь занимался спортивным фехтованием на рапирах. Они же в защите - в кевларовых куртках. Да и на острие шпаги надет специальный наконечник. Ударить надо быстро - в любую часть туловища - "кроме затылка" - так им, кажется, говорили. Вот он и сделал то, чему его учили...Куда открылся юный баронет - туда и ударил. А про отсутствие защиты просто забыл с перепугу...

- Прибыли, - отвлек меня от рассуждений голос милорда. Меня спустили с коня.

- Спасибо вам, - проговорила я - и стала снимать с себя плащ.

- Что вы делаете? - раздраженно пророкотал мужчина.

- Мы же явились домой не вместе и с разных сторон, - холодно-то как! - следовательно, мне весьма проблематично будет объяснить, почему я пришла в вашем плаще. Держите.

- Бегите скорее!

А теперь бархатные нотки в голосе...

Я и пошла. Стараясь идти ровно.

Дом был ярко освещен огнями. В нем кого-то ждали - и мне на секунду стало жаль, что не меня...

- И все-таки эта новая Вероника - его любовница, - услышала я голос Каталины, когда шла по коридору мимо столовой, где ели слуги.

- Да с чего ты взяла? - это уже Оливия.

- Ну, какая с нее прислуга? - насмешливо проговорила наша повариха. - Смешно. Она ведет себя как хозяйка. И мальчишки эти... С ними тоже все не понятно. Может, это дети милорда?

- Не знаю, - не сдавалась Оливия. - Всяко может быть. Но первую ночь госпожа Лиззард провела у себя в комнате. А милорд - как я понимаю - у себя. Правда, Джон?

- Правда, - раздался голос старого солдата. - Только не стал бы милорд вводить в дом любовницу. Не порядок это.

- Но сейчас-то их обоих дома нет, - никак не могла успокоиться Каталина.

- Мало ли у кого какие дела, - это уже был голос мужа Оливии, Натана. - Вряд ли они любовники. Вы вспомните, что было, когда летняя экономка, молоденькая эта... госпожа Вероника, пробралась в спальню милорда. Как он с утра гневался, когда ее у себя обнаружил. Какой крик стоял!

- Конечно, он гневался. Он же прибыл домой изумительно пьяным. А она, девочка-дурочка, этим воспользовалась... А милорд - как любой мужчина - привык выбирать сам... - возмущенные объяснения Джона.