Мой ректор военной академии (СИ)

Я лишь кивнула - говорить не хотелось. Да и боялась, что голос будет дрожать. Господи - как же я боялась! Милорд Верд изучающее меня разглядывал:

- Все-таки зря я все это затеял. Надо было попросту промолчать, - сказал он, как мне показалось, себе самому.

- Пожалуйста. Поедемте. Я обещаю не вмешиваться. Но оставить меня в поместье - это жестоко.

Тяжелый вздох. Потом слова:

- Подойдите ко мне. Слева. Это право. Слева - это с другой стороны. Хорошо. Вставайте на кончик сапога и протягивайте мне обе руки. Не бойтесь.

Ощущая себя неуклюжей собакой на заборе, я утрамбовалась перед ним. Мы тронулись. Шагом, потом быстрее. Высоко-то кааааак!!!!

- Расслабьтесь, - послышалась надо мной негромкая команда. - Вы так нервничаете, что Гром тоже дергается.

Я побоялась сказать, что мне нестерпимо страшно - понимала, что милорд попросту ссадит меня с коня - и велит идти домой. Поэтому я выдохнула - и заставила себя расслабиться. По крайней мере, попыталась.

- Ваши сыновья держатся в седле намного лучше, - теперь в голосе звучала явная насмешка.

- Они занимались, - пробормотала я.

- А вы - нет?

- Не думала, что мне это пригодиться.

- Зато завтрак вы мне организовали просто изумительный, - теперь в голосе послышались бархатные нотки. - Свершилось то, о чем я так долго мечтал.

- Я вот все равно не пойму, милорд...

- Что именно, госпожа Лиззард?

- Вы же командовали солдатами. Армиями. Теперь учениками и преподавателями...

- И вас интересует, почему я позволили прислуге сесть мне на голову?

- Именно

- Вам известно, что делают с солдатом или офицером, не выполнившим приказ?

- В военное или в мирное время? - не могла не уточнить я.

Надо мной раздался довольный хмык.

- Значит - известно... От гауптвахты - до казни... В зависимости от ситуации. Это там, где мне все понятно. А дома. Я могу или гневаться - но повод нелепый. Или уволить всех... И тогда искать еще кого-то. Экономок, кстати, за год я сменил семерых.

- А что так?

- Все никак не мог объяснить, что обо мне нельзя сплетничать. Особенно с посторонними. И не надо сливать информацию обо мне в газеты. Тем более явно выдуманную. И не стоит устраиваться на работу, чтобы получить допуск в мой дом - и попытаться пристроить свою девственную титулованную родственницу в мои жены...

- Серьезно? - рассмеялась я.

- Этим как раз пыталась заниматься предпоследняя экономка.

Я уже хохотала в голос.

- Вот вам смешно, а если бы у меня была хоть мало-мальски приличная репутация, эта история бы ее уничтожила.

- А я всегда считала, что вопросами репутации озадачены все же дамы.

- Не без этого, но, согласитесь, когда все тебя обсуждают и хмыкают у тебя за спиной - в лицо мне это делать никто не рискует... Приятного мало.

- Согласна... Противно.

- Хотя, если вспомнить о моем происхождении, я, наверное, должен был уже привыкнуть.

- Наверное, все равно хочется, чтобы люди оставили тебя в покое.

- Именно так.

- А что с вашей последней экономкой? Та, которая собрала вещи в тот день, когда мы познакомились?

- Сдала информацию в газеты о ... подробностях моей личной жизни.

Я так поняла, что его лирические отношения с некой графиней стали достоянием народа...

- А кто был до этих двух? Последних.

- Летом... Девочка, молоденькая совсем. Из всех самая приличная была. Забыл ее имя. Вера? Ника... Вероника ее звали.

- Как? - собственное имя резануло сердце плохим предчувствием.

- Стойте - вас что, зовут так же? - удивился он. - А я и внимания не обратил.

Я хмыкнула тихонько, отмечая замечательное свойство милорда - крайнее невнимание к окружающим его людям.

- Есть такое, - словно прочитав мои мысли, пророкотал вельможа. - Я плохо запоминаю все, что не относится к службе. Вот военные операции. Или обучение кадетов...

- Или дороги, которые находятся под вашим личным контролем, - вставила я.

- И дороги тоже... - в голосе за спиной послышалась усмешка. - А все мелочи вокруг... Я запоминаю плохо.

- Так что случилось с вашей летней экономкой? - спросила я. - Той, что была самой приличной?

- Да... Я же о ней заговорил. Госпожа Вероника попросту исчезла - ушла, не сказав никому ничего. Правда, я накануне разгневался на нее... Думаю, она испугалась этого - и ушла.

- Вы настолько страшны в гневе?

- Да, - отрезал он холодно - и я поняла, что тема и серьезная, и ему лично очень-очень неприятная.

- Простите, - сочла за благо сказать я, про себя подумав, что надо бы выяснить причину его гнева, чтобы не оказаться в подобной ситуации.

- Ничего. Мы кстати уже прибыли.

Разговор заставил забыть меня о способе передвижения и о собственном страхе.

- Так. Давайте мне руки - скрестите их над головой - я вас ссажу. Так же в обратном порядке. Вот так, хорошо.

Я почувствовала под ногами твердую землю - и обрадовалась. Потом поняла, как сильно болит пятая точка. С трудом удержала от того, чтобы со стоном облегчения не растереть ее, плюнув на приличия и присутствие вельможи.

Прошла вперед. Так! Идти ровно!! Обнаружила прямо перед нами большую поляну в окружении деревьев - за ней были величественные башни серого замка.

- Это Академия, - милорд уже спешился. - А на этой поляне кадеты решают вопросы чести. Так... теперь пора и мне становиться невидимым. И Грома замаскировать.

Несколько пассов руками - и вороного красавца-коня не видно. Потом исчезает и милорд Верд.

Мне кажется, что время течет медленно-медленно, каждая минута застывает, чтобы посмотреть на то, насколько близко я подойду к сумасшествию

- Тише, - теплые мужские руки обняли меня за плечи. Я не видела милорда Верда, но чувствовала его за спиной. - Не дрожите. Честью клянусь - с вашими сыновьями ничего не случится. Кто-то кого-то поцарапает - и все. Они же сражаются до первой крови. Потом мы с вами вернемся домой. Я налью вам своего гномьего самогона. Полчайной ложечки на стакан... Мы поужинаем. Или вы ели уже? Нет? Что-то эти бездельники задерживаются. Может, решили отменить все?

Сначала мы услышали радостный гомон мальчишеских голосов. Потом увидели целую толпу.

- Двадцать два человека - вся группа, - довольно сказал мне на ухо милорд.

- Давайте начинать, господа! - сказал парень постарше.

- И графа Троубриджа с последнего курса, с десятого, притащили, поганцы, чтобы он им дуэлью руководил. Все по правилам. Молодцы!

- Молодцы?! - зарычала я.

- Тише! - мужчина прижал меня к себе, - тише.

А тем временем молодой человек, которого милорд назвал графом Троубриджем, руководил процессом. Послушал отказ противников примириться, дал команду.

И вот уже противники стоял друг напротив друга, обнажив шпаги: сосредоточенный Рэм и мальчишка с изумительно презрительной физиономией.

- Начали! - раздается команда.

Звенят шпаги. Рэм словно сливается с оружием - мальчишка напротив ничем ему не уступает. И я вдруг понимаю, что их дуэль похожа на танец: опасный, смертельный, но удивительно красивый.

В какой-то момент Рэм выстилается по земле, выбрасывает руку вперед - стон его противника, кровь на бедре - и крик графа Троубриджа:

- Остановитесь! Кровь. Проигравший - маркиз Борнмут. Победитель - мастер Рэм Рэ. На этом позвольте объявить дуэль оконченной.

- Нет, - расталкивает гомонящих кадетов какой-то еще недовольный. - Я - секундант маркиза, баронет Кромер, требую удовлетворения. Пусть секундант мастера Рэ сразиться со мной.

- Правила этого не запрещают, - недовольно соглашается с ним граф Троубридж. - Что вы скажете, мастер Пауль Рэ?

- Я согласен, - бледный Пашка достает шпагу, встает в спортивную стойку, несколько раз прыгает вперед, потом назад. - Готов.

- Начали! - снова командует представитель старших курсов.

А дальше все происходит настолько быстро, что я не успеваю заметить, что именно делает мой сын.