Герои не умирают (СИ)

Первый раз, услышав крики и плач на фоне чужой речи, певучей, как звон стали, он остановил Фалько и потребовал освободить пленных, но гардекор только глянул на него с недоумением:

— Перебьем этих пиратов — набегут другие. Или ты хочешь, чтобы я остатки ночи нянчился с каждым встречным придворным пижоном, и Долдык с ним, с кораблем?

Мальчишка, разрываемый противоречием между большой справедливостью слов гардекора и маленькой несправедливостью его бездействия, яростно прикусил губу, шмыгнул носом — но промолчал. Как бы ему ни хотелось, чтобы Тигр ошибся, чтобы нашелся какой-то выход, позволявший спасти несчастных — но выхода не было. Один человек, даже если его имя было не Тигр, а Фалько, оставался всего лишь одним человеком. Это в играх Найз в его роли бросался в одиночку на десятерых противников и побеждал. Здесь и сейчас их роль была другой — скрытность и быстрота.

— Не хочу, — не поднимая глаз, буркнул он.

— Чем скорее мы разберемся с кораблями, тем быстрее появятся шансы у твоих подзащитных, — голос гардекора прозвучал неожиданно мягко, и заскорузлая от мозолей ладонь потрепала его вихры. — Вперед, парень.

Не дожидаясь ответа, он тенью скользнул за живую изгородь. Мальчик с сердцем, колотящимся от бури эмоций, юркнул за ним.

* * *

Хозяйственные строения Летнего дворца были скрыты за плотной линией деревьев, дабы не оскорблять благородные взоры гостящей знати. От территории парка их отделяли двойные ворота, сбитые из зеленого дерева и украшенные коваными латунными петлями и накладками, изображавшими животных и птиц. Каких именно — было не разобрать, потому что все четыре створки валялись на земле, затоптанные ногами и копытами.

— Вот! — задыхаясь от бега и волнения, ткнул пальцем Найз в зияющие дыры ворот. — Муравьиная слободка, как ее прозвали! Там прислуга живет! И склады с мастерскими тоже там!

Фалько глянул на поверженные створки:

— Саранча подкормиться перед обратной дорогой решила…

— А если они и наше масло увезли?! — от коварно закравшейся мысли сердце мальчика пропустило удар.

— Посмотрим, — бросил гардекор и приложил палец к губам, прислушиваясь. Найз тоже навострил уши.

Шелест листвы… скрип ставни… снова ветер…

— Стой тут! — Фалько внезапно сорвался с места и ринулся во тьму.

— Что?.. — растерянно пискнул Найз, и тут до его слуха откуда-то из глубины слободки донеся вскрик не то человека, не то животного.

Стоять тут?! Да как бы не так!!!

И мальчик кинулся вдогонку.

Свет тощего месяца еле пробивался сквозь облака, и если бы главная улица слободки была не такой широкой, одинокую фигуру в густой тени домов увидеть было бы нелегко. Больше всего Найз боялся, что Тигр свернет в боковой проход и пропадет из виду прежде, чем он его догонит — и опасения его едва не оправдались. Не замедляя бега, гардекор нырнул в проезд слева. Найз, не сводя взгляда с зияющего тьмой проема между складами, поддал ходу.

Кровь стучала в ушах, тяжелое дыхание вырывалось из груди, перестук босых пяток по мостовой отдавался в голове, точно далекие удары молота. Он не слышал, повторился ли крик, и даже боялся подумать, что это мог означать — но несся вперед. Поворот — и впереди замаячил тусклый свет.

Туда!..

Задыхаясь, Найз выскочил на перекресток, завернул направо — и споткнулся о большой медный фонарь. Тот опрокинулся, со звоном роняя заслонку — и неожиданная яркость ударила по глазам, заставляя вскинуть руку к лицу. Единственное, что мальчик успел заметить — лежавшую женщину.

Звон клинков справа заставил его рефлекторно попятиться. Как можно скорее он разлепил глаза — и еле успел отскочить: буквально в нескольких нолах от него пролетела плечистая фигура, шмякнулась о стену и стала тихо сползать на мостовую.

Взгляд мальчишки метнулся на нее, на женщину, на гардекора, опустившего меч…

— Долдык тебя забери, парень!..

…на открытые ворота склада у него за спиной, на что-то, бесшумно шевельнувшееся в темноте…

— …Я тебе где сказал остава…

— Сзади!!!

Не оборачиваясь, Фалько бросился наземь, перекатываясь — и там, где он только что стоял, топор барзоанца ударил о камни, высекая искры. Не встретив ожидаемой цели, пират потерял равновесие — и налетел на выставленный, словно невзначай, меч противника.

Второй барзоанец, высокий и массивный, выскочил из тьмы с топором наготове, и Фалько, не успевая ни высвободить оружие, ни встать, выпустил рукоять и покатился. Пират, неожиданно проворный для своего роста, исступленно ударил по ускользающему врагу: топор зазвенел о мостовую в нескольких нолах от головы Фалько. Раз, другой, третий… Но каждый раз гардекор оказывался чуть быстрее или удачливей, и лезвие отскакивало от камня, оставляя глубокие щербины.

«Он его убьет!!!»

Эта мысль словно привела мальчика в чувство. Белый, как штукатурка на стенах амбаров, Найз завопил что-то несвязно и отчаянно, и побежал на пирата. Изумленный барзоанец на секунду поднял взгляд — но этого оказалось достаточно. Фалько сманеврировал, высвобождая руку — и из его пальцев стремительно вырвалась блестящая молния стали. Пират удивленно замер с занесенным над головой топором… и вдруг повалился на спину, хрипя. Из горла его торчала рукоятка ножа.

Гардекор вскочил, второй меч наготове — но желающие помериться с ним силой закончились. Три неподвижных тела лежали на теплых камнях Муравьиной слободки, в первый и последний раз не попирая, а обнимая чужую землю.

Не успев добежать какого-то клоза до места схватки, Найз остановился. Тигр в его помощи не нуждался — если она вообще была ему когда-то нужна. Да если бы даже у него было достаточно сил и умения, что мальчишка с пустыми руками сделает против топора?!.. Чувствуя себя последним дураком, он опустил глаза, краснея от унижения… и вдруг почувствовал, как сильные пальцы сомкнулись на его плече.

— Я… хотел… подумал… я… — начал было он, лихорадочно придумывая — и не находя оправдания своему нелепому порыву — и увидел протянутую к нему руку.

— Спасибо, парень.

— П-пожалуйста! — застигнутый врасплох, мальчишка вскинул взгляд, почувствовал, как в груди его фейерверком взрывается ликование, вцепился в мозолистую ладонь гардекора и, не соображая, что говорит, выпалил: — Обращайтесь еще!

Фалько белозубо хохотнул и хлопнул Найза по плечу:

— Будь готов!

После этого, улыбаясь, он подошел к женщине, в оцепенении жавшейся к амбару, и галантно поклонился:

— Мадам, пора вставать, нас ждут великие дела.

— Я… они… Пресвятой Радетель!.. — слова ее спасителя точно прорвали плотину слез: руки служанки метнулись к лицу, закрывая, и плечи затряслись в приступе беззвучного плача.

— Ну же, ну же, ну, милочка, — гардекор присел на корточки рядом и бережно приобнял ее за плечи. — Всё прошло. Вставай. Надо двигаться. Или подождем, пока заявятся новые?

Последние слова сделали невозможное: женщина охнула и принялась торопливо подниматься. Но колени ее дрожали, раз за разом отказывая держать, и Фалько, сокрушенно вздохнув, подхватил ее подмышки и поставил на ноги.

— Эти были последние бандиты? — спросил он.

Женщина кивнула, отнимая трясущиеся ладони от лица. Найз увидел, что ей было лет сорок пять, совсем старушка, и новая волна злости на барзоанцев, посмевших обидеть пожилого человека, всколыхнулась в его душе.

— От своих отстали, — тем временем говорила служанка, сипло и отрывисто, и было слышно, что зубы ее постукивали при каждом слове. — Которые припасы вывозили. Остальных наших угнали. Лерну убили. Марига и Варранту тоже. Они сопротивлялись. Кто это был, господин? Чего им надо?!

— Барзоанцы, — вмешался Найз. — Пираты.

— Радетель Всемилостивый!.. — охнула служанка, в ужасе расширяя заплаканные глаза. Грязные пальцы прижались к губам, точно загоняя назад рвущийся крик. — Но как?.. Что?.. Радетель!.. Откуда?..

— Откуда пришли — туда не вернутся. Мы с ними разберемся. А тебе больше бояться нечего, — Фалько взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул ей в глаза. — Веришь мне?