Воля твоя

   Когда сюда донеслись последние вести и распоряжения, я уже без особого удобства, подгадав момент, чтобы забраться, расположился между осей одной из телег.

   Тюрьма Самаки ничем не отличалась от тюрем любого другого города. То же полуподвальное помещение с караулкой на входе, такие же камеры, преимущественно одиночные. Стояла чуть дальше общая, довольно неплохо заполненная, но шуму от нее было как от проходной какого-нибудь загородного клуба местной гильдии: разговоры полушепотом и в исключительно вежливой форме. Меня туда не повели. Как оказалось, для убийц была приготовлена особая, дальняя камера.

   Выбраться не удалось. Надежда на то, что стоящие под факелами на виду у стражей телеги пропустят без осмотра, разлетелась в пух и прах.

   Капли медленно стекали по стене напротив, образовывая небольшую лужицу. С той стороны веяло прохладой и сыростью. Мне досталась лишь накрытая грубой тканью соломенная подстилка да зарешеченное окно под самым потолком. Больше ничего интересного здесь не было. Но заскучать мне просто не дали.

   Послышались шаги, звон связки ключей, скрежет давно не смазываемого замка, и дверь в мою камеру распахнулась. На пороге стояли те же стражи, что пару часов назад бросили меня сюда.

   - Вставай. На выход.

   - С чего вдруг? - С подозрением откликнулся я.

   Было у меня два варианта, но нравился из них только один, в котором меня досрочно амнистируют. Про второй, в котором меня сейчас буду кончать без суда и следствия, думать не хотелось.

   - Тебя выкупили.

   - Наконец, - хмуро пробормотал я, внутренне издав вздох облегчения. Как оказалось, радовался я исключительно рано.

   - Это он? - Гаркающим голосом поинтересовался некто в такой знакомой мне кожаной дорожной одежде, кривым шрамированным лицом оглядев меня с ног до головы.

   - Он самый, - бесцеремонно вытолкнул меня в центр караулки стражник. - Забирать будете? Учтите, в случае отказа золотишко не возвращается.

   Так, подумал я упав духом, все-таки кончать.

   Гость, с презрением глянув в сторону караульного, кивнув кому-то за моей спиной. В тот же миг плотный мешок оказался у меня на голове, а по темечку хлопнули чем-то мягко-тяжелым.

   - Хэй!

   Пробуждение было тяжелым. Оглушили меня одним ударом, поэтому силой не поскупились.

   - Че-то он какой-то слабенький. - Кто-то настойчиво похлопал меня по плечам. - Не, живой.

   - Я уж думал, окочурился тут.

   Голоса слышались как из-под воды, медленно проясняясь.

   - Ладно, забираем его.

   - Э-э, ало! Кого вы тут забирать собрались?!

   - Не понял, ты еще откуда?

   - Че ты не понял? Это наша добыча!

   - Но сейчас-то он в наших руках.

   - Каких еще руках? Ты че, Паулюс, попутал?

   - Какие-то проблемы?

   - Такие-то проблемы. Ваще-то это мы его выкупили и сюда привезли. Ты че думаешь, он сам себя приковал что ли?

   - Не волнует. Вы его оставили без присмотра, мы его нашли. Сейчас он наш.

   - Да ты... Ты...

   - Ладно, Шови, твоя взяла. Сколько вы за него заплатили?

   - Да нахрена нам деньги-то? Нам клиент нужен! Отойди от него, Паулюс.

   - Угрожаешь?

   - Пока еще только прошу. Заметь, даже не предупреждаю!

   - Хорошо, будь по-твоему. Смотри, видишь, отхожу?

   Я с трудом разлепил веки, даже лежа чувствуя, как меня плавит - голова кружилась. Очень надеюсь, что это ненадолго.

   Стоящий надо мною, пытавшийся привести меня в чувства, действительно отошел куда-то, отчего виденный мною силуэт пропал. Глубоко подышав и медленно, в любой момент опасаясь худшего результата, повращал глазами. Вроде полегчало. Даже попытался встать, облокачиваясь о тяжелый дубовый стол, к которому ногами я оказался прикован цепями. Руки тоже были связаны, но уже веревкой.

   - Смори-ка, сам поднялся. - Недовольно прохрипело то самое шрамированное лицо - значит, Шови.

   - Вижу, пришел в себя. - А это Паулюс - с более благородными чертами лица и манерами. - Теперь мы находимся в одинаковом положении, - вновь обернулся он к собеседнику, - то есть теперь он ничей.

   - Как это ничей!

   - А вот так, - отрезал Паулюс, и Шови как-то мгновенно заткнулся, насупился, поглядывая на него исподлобья.

   Дом, меня привезли и спрятали в каком-то заброшенном доме. Стены, хлипкая крыша, незастекленные окна, даже часть мебели еще сохранилась, но вот пола не было, а вместо него была обыкновенная земля. Словно коробку выдернули из фундамента, переместив в огород.

   - И че теперь? - Шови.

   - Будем решать, кому все-таки принадлежит этот клиент.

   - Слышь, Паулюс, хочешь силой? Это не по кодексу. По кодексу так: щас мы его первые захапали, а значит, он принадлежит нам. И точка.

   - Забудь про кодекс, мы сейчас конкуренты.

   Шови засопел еще громче.

   - Но кодекс...

   - Не прикрывайся им, знаешь, что сейчас он не имеет силы! Твои люди это подтвердят!

   Тот раздосадовано сплюнул на землю.

   Один против десяти - расклад явно не в мою пользу. Да даже если бы у меня не были связаны руки и прикованы к тяжелому письменному столу ноги, шансы все равно были невелики. Без оружия, лишь с голыми руками, хотя на поясе у одного я успел заметить такой знакомый меч, но знакомый лишь рукоятью с навершием - этот негодяй не просто присвоил себе мое оружие, он уже успел достать к нему ножны. И не сказать, чтобы плохого качества.

   Трое мужчин и две женщины слева и трое мужчин и две женщины справа. Все шрамированные, матерые, лица бандитские, но в глазах вместо глупого прищура разбойничьего прощелыги многолетний опыт и жестокая хитрость. Женщины вообще отдельная тема - страшные, что ужас. Волосы короткие, торчком, иногда и вовсе бритые наголо, лица широкие, зверские и насупленные. В плечах не уступают мужчинам, а мышцы по всему телу словно натянутые канаты. Если бы не истинно женские признаки, то признать в них слабый пол было бы невозможно.

   Только одна отличалась от своих трех товарок. Волосы до плеч, с виду даже мытые. Лицо не такое грозное, хотя верхнюю губу она уродливо морщила. Да и вообще выделялась нормальной женской конституцией.