Марш Обреченных. Эстафета

— Подмастерье за мной, в ногу!

— Ступай, Войчек, я с караулом останусь, отдам все распоряжения от имени Лайка!

Войчек молча кивнул, надеясь, что Глот заметит жест в потемках, но тот уже отошел к Зорбу и тихо тому что-то втолковывал.

Славно. Прелестно. Меньше будет путаться под ногами.

Глот передал поводья скакунов Мареку и Кинди на попечение.

На пути они повстречали еще два караула, другие два — разбросаны по периметру Откосых гор в доступных и открытых для прохода в храм путях, лежали за пределами узкой тропы Кишки Змеи. Войчек запахнулся в кожаную куртку, ощутимо подуло, а в Хизельмаше во всю гуляет ветер. Спокойно на душе оттого, что Глот скоро с ним расстался, меньше поводов для ссор, а с другой стороны абы не наплел в караулках чего лишнего. Головы у мастеровых ветряные, навыдумывают дурного и не нужного, потом — не расхлябаешься! Да что поделаешь, Матеус вернется в храм, вот тогда и наведем порядок. А пока…

Кишка Змеи круто ушла вверх, и Войчек сосредоточился на подъеме. Они карабкались около часа и небо над вершинами гор, постепенно стало сереть. Уже и рассвет близок!

Тропа расступилась и они шагнули на пологий скальной карниз, красота открывалась ошеломляющая — острые вершины Откосых гор обступили своего собрата и исполина — Гребня Ворона, что вырастал среди пик, драконьим зубом. В храм можно было попасть только двумя способами — здравомыслящим и не здравомыслящим. К первой категории относился въезд через главные ворота, второй — подлететь к крепостной стене и приземлиться на караульные башни. Или — прямо на церемониальный и тренировочный плац. Что включало в себя огромные проблемы — ибо над Откосыми горами постоянно дули холодные ветра. Что затрудняло полетам не таким летунам как драконы, но и даже — почтовым дальнокрылам.

С караулки их опознали довольно быстро и цепи противовесов пришли в движение, опуская мост и тем самым, открывая главные ворота. Неужели я дома? Войчек сгорал от нетерпения скинуть с себя боевую форму и надеть просторную одежду. Но сначала к воеводе.

Он не стал изъясняться с главмейстером стражи Хизельмаша, отправил подмастерье в казарму, препоручил заботу о животине конюхам, а сам твердо направился к кабинетам старейшин храма. Предстоял серьезный и принеприятнейший разговор с воеводой, а за этим непременно последует доклад и старейшинам, чего Войчек желал бы избавить себя любыми возможностями, но от проблем никуда не деться, он чувствовал грядущие скандалы нутром. Трудности неизбежны! Он холодно здоровался с молодыми мастерами и мастерами, с которыми обучался, с теми старался не задерживаться и отнекиваться от расспросов. Со старшими мастерами и главмейстерами, коротко и почину представлялся и уходил дальше вглубь коридоров храма Хизельмаш. Краем глаза, замечая, знакомые и въевшиеся в память гобелены, картины, портреты, гербы домов, штандарты храма, флаги родовитых имений, всех тех, кто заслужил привилегию — обучаться и тренироваться в храме Хизельмаш. Вторым по статусу северных земель считался Орден Северных Магов, чьи архимаги набирают рекрутов нечасто, а порой даже редко, но за что, никогда не вступали с Хизельмашем в кровавые распри из-за честолюбия и эгоизма, как осмелился поступить князь Лестор.

На третьем этаже возле дверей воеводы стоит охрана, два молодых подмастерья из свиты Сарма, чеканно и безразлично взоры устремлены вперед.

— Воевода у себя? — Он тянется к крученым малахитом ручкам дверей.

— Нет, мастер Войчек. Воевода просил передать, что будет ждать вас в Ониксовой зале со старейшинами во главе.

Мастер клинка и ножа замер на полушаге. Вот и началось!

— Кто еще в зале?

Тот, что стоял, справа от Войчека нахмурился, но ответил:

— Воевода об этом ни слова…

Ни слова мне или вам? Закружилось все хоровод, вот бери теперь и расхлебывай! Ладно…

— Аллон не оставит вас! — Коротко кивнул и ушел.

Войчека ждали внизу в центральных залах для аудиенций. Как ему все это нравилось!

Теперь он не спускался широким шагом, а сбегал, перепрыгивая через две ступени вниз, на знакомых и не знакомых старался не обращать внимания, еще будет время посудачить. Остановился возле дверей Ониксовой залы, в последнюю минуту, чуть не сбив с ног стражу. На его извинения подмастерья коротко кивнули, старший из их группы, наконец, соизволил обратиться к мастеру:

— Вас уже ждут, мастер.

— Мне сообщили…

— Да и еще, мастер Войчек, сдайте свое оружие!

А это совсем серьезно! Даже чересчур!

3. Клыки Колдунов. Откосые горы. Молочные Пики. Королевский лес. Эльфран

Ей до ужаса страшно, но она старается бороться с собой, с собственным страхом.

По всему телу муравьиная дрожь. Она сжимает в гневе кулачки — не бояться! Но предательское чувство страха неутомимо подкрадывается к ней из-за спины…

— Чего ты боишься Ирэна, зверей? Ха! Тебе не зверей надо бояться, а… меня! Ступай же смелей, не робей, не тронут!

В полумраке чуть слева, послышался издевательский смешок, словно скрип ржавого колеса. "Старшая" стояла и пристально наблюдала, как ее ученица, превозмогая внутренние эмоции — работает над собой. Над своим врожденным пороком, свойственным человеческим особям, проще говоря — боязнью неведомой опасности, стерегущего в темноте ужаса. Тем, чем могут, и будут собой представлять, адаптировавшиеся к внешней среде, боевые, живые машины — гризолоиды.

Подсознательная манипуляция животным мозгом включена в набор тренировочного комплекта, и звери практически подведены к финишным тестам, как говорил колдун Грэтем. Его подмастерье работало полторы седмицы и результат, уже говорил сам за себя, животные крепли, дрались в клетках и норовили загрызть каждого, кто приближался к ним. Даже ее!

— Твой страх — твой враг! Пускай звери почувствуют тебя! Привыкнут. Примут в свою стаю. Тогда, — князь Лестор держал ее за плечи, нежно, будто собственную дочь, — у тебя появятся сильные друзья. Соратники. Способные не только защитить, но и дать силовой отпор. Подружись с ними.

Ирэна попыталась возразить господину, что не нуждается в чьем-либо покровительстве, что успешно и надежно постоит за себя сама, но слова застревали в горле и не желали долетать до слуха князя. "Старшая" хранила молчание, так же, не решаясь прервать жуткую церемонию. Посвящение!

Карательница видела, где заканчивается коридор, каменный мешок, по бокам, стальные клетки, сквозь которые лишь виден полумрак темниц. Клетки, обитые ржавыми металлическими пластинами, решетки толстые, стержни и звенья квадратные, покрытые коррозией, во многих местах с глубокими зазубринами — отметины клыков и когтей. И с такими тварями вступать в дружбу? Лучше сразу умереть или покончить жизнь самоубийством!..

— Не бойся, пришло время увидеть наших союзников!

Князь медленно подталкивал ее в спину, она не сопротивлялась, с ранних лет приученная подчиняться чужой воле и прихотям. Факелы на стенах чадили, пламя хлестало в разные стороны под напорами сквозняков. Только в этой части замковых казематов, князь Лестор использовал обычный огонь, в верхних уровнях тюрем и в лабораториях Грэтема — магический свет, говорит — экономия внутренней силы. А в ответ — на борьбу с Орденом Северных Магов бросает, казалось бы, бездонные резервы, той же самой, ограниченной, по его словам, внутренней силы. Ирэна терялась в бесплотных догадках, что за источник той самой силы, которая так привередливо, но тонко, растрачивалась, сугубо в военных кампаниях? Но князь Лестор и тем более "старшая" редко позволяли "ученице" бездействовать, а также блуждать в пространных рассуждениях на опасные и вольные темы. Все время, загружая карательницу Ирэну миссиями и особо важными заданиями, как теперь — влиться в команду полуразумных зверей и стать, если не во главе, так уж точно, заменой предводителю гризолоидов. Легко сказать, а вот — сделать?..

Они подошли к первой клети, князь деактивировал сторожевые заклятья, звенья решетки ушли в пол, полумрак хлынул на них волной, удушливый запах шерсти и мускуса, если зверь и был в камере, то затаился. Лестор и Ирэна стояли на пороге. Карательница окаменела на месте, два широких блюдца глаз устремлены в бездонный провал страха.