Король-Дракон Мистары

— Ну хорошо, это вдохновляет, — наконец сказал Джерридан. — Теперь я спрашиваю себя, какой будет наш следующий шаг.

— Я не уверен, но мне представляется, что следующий шаг за Императором Корнелиусом, — рискнул Тельвин. — Зато я совершенно уверен, что вы ничего не можете сделать, чтобы изменить или как-то повлиять на его решения, так что будет не слишком умно попытаться надавить на него, любым спосом. Корнелиус очень умный и жесткий человек, но он очень открыт и честен для правителя, обладающего такой силой и властью.

Джерридан улыбнулся. — Если вы намекаете на то, чтобы я не пытался манипулировать им или как-то запугивать его, считайте, что я предупрежден. Откровенно говоря, мои мысли текут в совершенно другую сторону. Я думаю о том, что, как Король Государства Флэмов, я несу ответственность перед нашими союзниками, и я должен сделать что-то большее, чем сначала кричать и умолять их принять участие в войне с Альфатией, а потом сидеть и смотреть, как наши новые друзья воюют вместо нас. В прошлом вы уже приносили мне дипломатические послания на тему о войне. Не обвинял ли в этом меня кто-нибудь из них?

— Не при мне, — твердо сказал Тельвин. — Но я должен сказать, что некоторые из наших возможных союзников наверняка так думают. Я сам не раз спрашивал себя, что по-настоящему Флэмы могут внести в это дело кроме разговоров.

— Мы должны как следует обдумать это, — сказал король. — Говоря практически, ради нашей собственной чести и престижа, и чтобы показать всем свое желание сражаться, мы должны что-то сделать, каким-то образом доказать нашу полезность. Это должно быть что-то такое, что во-первых мы можем сделать, и достаточно эффективно, а во-вторых сделает Альфатию более уязвимой к будущей атаке.

— Альфатияне ваши старинные враги, — напомнил ему Тельвин. — Возможно пришло время послать ваших волшебников: пусть они заглянут в самые старые книги. Но одновременно они не должны забывать о том, что один мир они уже уничтожили. И было бы неплохо, если эти волшебники смогут найти такой способ действия, что и Альфатиане будут не в состоянии уничтожить Мистару.

— Вам не надо слишком сильно переживать об этом, — объяснил Джерридан. — Большая часть нашей самой могущественной магии потерялась во вемя ссылки. Поэтому Волшебники Огня собрали огромную библиотеку, пытаясь восстановить свою утраченную силу. Я подозреваю, что Волшебники Воздуха из Альфатии находятся примерно в таком же положении. Во всяком случае во всех конфликтах они использовали только самое простое магическое оружие. Я знаю, насколько жадно они стремятся к силе, и верю, что они не задумались бы ни на секунду, чтобы использовать любую силу, оказавшуюся в их распоряжении.

— Спасибо, вы здорово успокоили меня, — признался Тельвин. — Не говоря уже о моем долге как Повелителя Драконов, я не хотел бы участвовать в любых делах, которые могли бы привести к таким кошмарным разрушениям.

Джерридан засмеялся. — Я надеюсь, что вы должны доверять мне получше в делах, где нужен простой здравый смысл. Моя ненависть к Альфатии не настолько велика, чтобы я хотел уничтожить их любой ценой. Мой первый долг — защита моего народа, а потом уже все остальное.

Тельвин не сказал ничего, зато, услушав это, кое-что осознал. Всю свою жизнь он прожил среди Флэмов, и прекрасно знал, что они просто лишались своего природного здравого смысла, когда речь заходила об их ненависти к Альфатии. По правде говоря, он всегда подозревал, что они готовы на все, лишь бы уничтожить своего старинного врага. И теперь он знал совершенно точно, что они, к счастью, не обладают очень опасным магическим оружием. И к тому же, если бы они действительно могли бы призвать себе на помощь могучую магию, они без сомнения сделали бы это пять лет назад, во время отчаянной битвы с драконами, битвы не на жизнь, а на смерть.

Третья Глава

Бледный свет рассвета начал подкрашивать море далеко на востоке, но стены, окружавшие крепость Альфатиан, должны были оставаться в тени еще какое-то время. Альфатиане постоили самую большую из своих тайных крепостей на берегу маленького залива в форме подковы; узкой вход в нее глядел на северо-восток. Залив был хорошо защищен от ярости моря и достаточно глубок, чтобы корабли могли подходить прямо к недавно выстроенным каменным пирсам. Помимо естестественных утесов, окружавших залив, Альфатиане выстроили еще стену из серого камня, добытого в ближайших горах, а пещеры утеса служили как комнатами, так и складами. При необходимости вход в залив перегораживался массивной цепью, не дававшей вражеским кораблям войти в него.

Поля и луга над заливом использовались местными фермерами, хотя большинство их тех, кто пришли жить в эти холодные пустынные земли, заготавливали древесину для ненасытного флота Альфатии. Кораблестротели-плотники стучали своими топорами в больших пещерах вдоль залива, законченные корпуса кораблей на салазках доствлялись на берег для окончательной доводки, и только потом спускали законченные корабли на ледяную воду, после чего те плыли на восток, домой. В любое время, даже в разгар длинной и жестокой зимы, строилось не меньше двух дюжин кораблей, начиная от округлых и неуклюжих торговых судов до длинных и ухоженных галер для Императорского Флота.

Норволд внезапно, хотя и втайне, стал одной из самых важных крепостей Альфатиан, как благодаря изобилию корабельной древесины в древних лесах, так и богатым залежам железа в горах. Поселения вокруг него были надежно защищены стенами и в них располагались сильные отряды. Альфатияне прилагали все силы, чтобы как можно сильнее укрепить свои колонии здесь прежде, чем настанет неизбежный день, когда другие народы, ненавидевшие Альфатиан лютой ненавистью, обнаружат их и начнут войну, сопротивляясь новому вторжению на континент Брюн.

А пока поселения Норволда обеспечивали Империю лесом, железом и кораблями, поддерживая завоевание земель дальше на юг, включая Северные Пустоши и Землю Гелланика, где со временем планировалось основание нового Альфатианского протектората. Империя собиралась стать там твердой ногой, прежде чем проникнуть в Ступени и наконец полностью уничтожить проклятых Флэмов далеко на востоке. Даркин, Рокхольм, Эльфхейм и Траладар падут в свое время, в результате вокруг Тиатиса образуется враждебное кольцо, которое отрежет его от всего остального мира, он окажется как бы на острове и неизбежно падет.

Была только одна вешь, которая могла помешать исполнению этого тщательно продуманного плана, и которая никогда не приходила в голову стратегам Альфатии. Эти, на первый взгляд пустынные земли, принадлежали невидимому врагу, который был бесконечно сильнее и опаснее, чем они сами.

Мартэн сидел на верхушке холма, нависавшим над крепостью, и терпеливо смотрел, как драконы его отряда ползли на позиции. Нельзя сказать, что Альфатиане были полностью не готовы к нападениям. Драконы нападали на более меньшие крепости и корабли на протяжении всей весны, так что Альфатиане в Норволде уже какое-то время знали, что они в осаде. На этот раз Мартэна решил полностью уничтожить одну из их самых больших крепостей, главным образом для того, чтобы доказать, как опасны могут быть драконы, если они на что-то решились, но также и для того, чтобы заставить Альфатиан начать переговоры.

Он повернулся к Джердару, который также глядел на крепость с вершины холма. — Пришло время разбудить их. Поднимайте своих и начинайте атаку. Когда их волшебники активизируют свою защиту, я поведу против них наших собственных волшебников.

Красный дракон кивнул массивной гововой. — Мы найдем, чем их занять.

Джердар отполз назад, потом повернулся и бесшумно отправился в темный лес позади себя. Мартэн следил за ним какое-то время, пока он не стал невидимым среди толстых стволов деревьев. Он ожидал, что Джердар будет буен, жесток и нетерпелив, стремясь уничтожить врага. Вместо этого предводитель красных драконов выполнял любой приказ, и относился к нему с уважением, и все это начиная с воровства Ожерелья Драконов прошлой зимой. По всей видимости он изменился так даже не из-за самого воровства, а из-за войны, так так драконы не слишком часто ввязывались в войны и никогда не умели это делать хорошо. Красный дракон всегда был готов сражаться, но только Мартэн определял лучшее место для удара и возможную стратегию боя.