Вторжение драконов. Последняя битва

Ты уже дала им имена?

— Да, я долго спорила об этом с Гонвалоном, — та улыбнулась. — Нашего сына должны звать Мелиандер, а нашу Дочь — Эмерелль, — внезапно на глазах у нее выступили слезы. — Ты знаешь, что он обещал мне, что будет со мной, когда они родятся, — внезапно голос ее стал хриплым. — Я думала... — Эльфийка покачала головой. — Он сдержал свое слово. Он был там. В родильном доме. Я не знаю, как он это сделал. Но он увидел обоих По крайней мере, разок.

Нодон почувствовал себя ужасно жалко. Не нужно было поддаваться на эти обманы.

Нандалее подняла голову и поглядела на него.

— Я знаю, что вы с Гонвалоном не были друзьями. Но им обоим понадобится отец... Я не смогу дать им все, что им нужно.

Нодон поднял руки, защищаясь.

— Нет, я этого не умею...

Нандалее пристально поглядела ему в глаза.

— Я думаю, что, если ты захочешь, ты сможешь стать лучшим во всем. Это твой особый дар, Нодон.

Он отвел взгляд, поглядел в окно, затем в колыбельку. Эмерелль спала, но с изуродованного личика Мелиандера на него глядели внимательные и умные глаза. Нодону снова показалось, и чувство это было абсурдным, что малыш все понял. И казалось, что его глаза тоже просили его согласиться.

— Я мог бы попытаться, — наконец нерешительно произнес он. — Но не ожидай от меня слишком многого.

Она встала на цыпочки и нежно поцеловала в щеку.

— Спасибо. Они будут очень сильно любить тебя.

Мастер меча поглядел в колыбельку. Именно этого он и боялся. Любви.

Новые задачи

Он услышал громкий перестук палок еще за несколько улиц от дома. Они быстры, очень быстры, удовлетворенно подумал он. Он затянул широкий капюшон плаща чуть туже, но спрятать свет полностью он не мог. Он тоже осознавал взгляды, которые бросали на него. Бидайн изменила город. Казалось, все в Уттике знают, что есть некая тайна. Золотой читал это в глазах кобольдов, которые сновали вдоль стены, в глазах кентавров, которые всегда занимали середину улицы, в глазах фавнов и минотавров, одной эльфийки, которая перебежала ему дорогу.

Он заострил чувства. Прислушивался к шепоту, который то нарастал, то спадал, как только он проходил дальше.

— Он тоже из этих...

— Да, она вызвала еще одного...

— Неужели Шанадин не видит, кого он притащил в свой дом...

— Они растратят его состояние...

— Почему они не с теми воинами, которых призвали в Нангог...

— Откупились с помощью состояния Шанадина...

Что ж, незаметной она остаться не сумела. Даже издалека он почувствовал, как она изменилась. Она хотела ощутить силу. Возможно, было ошибкой так рассчитывать на нее.

Утром у него была Ливианна, чтобы рассказать ему о тайне, которую открыла. Она действительно удивила его. Несмотря на то что она поняла не все, что произошло в заговоре, имевшем отношение к Анату, но то, что она рассказала, было чудовищно. Сообщение взволновало его, но дракон решил попридержать правду о Пурпурном. Это знание означало власть. Нужно выждать нужный момент и воспользоваться им.

Внезапно щелканье тренировочных деревянных мечей стихло. Слишком внезапно. Она заметила его, в этом он был уверен. Он поглядел на улочку, ведущую к воротам в высокой стене. Створки распахнулись, словно по мановению невидимой руки.

Золотой остановился.

Она должна выйти к нему. Он чувствовал ее запах. Его чувства были полностью нацелены на нее. Снова чувствуется запах разложения. Сможет ли она вернуться однажды к своей настоящей коже, чтобы избежать этого запаха?

За стеной не шептались. Он чувствовал всех их, своих убийц, которых она выбрала для него. Лемуэль, мауравани, который любил птиц больше, чем собственный народ. Кира, сказительница, сбежавшая от своего отца, князя Солайна, который оказался таким ценным кандидатом на роль полководца. Асфахаль, обманщик с ранимой душой, который неустанно искал утешения в чужих объятиях и постоянно оставлял за собой разбитые сердца. И Валариэлль, которая любила кутаться во мрак. Эти пятеро так сблизились, что достаточно было обменяться взглядом, чтобы понять, что нужно делать. Это хорошо! Они смогут добиться многого.

Он услышал негромкие шаги, а затем в дверях появилась она, Бидайн. Она была уже не той девочкой, которую он когда-то послал в Нангог, казалась жестче. Теперь, когда у нее была собственная цель, она стала упражняться решительнее, чем в Белом чертоге. Подчинила себе свое тело, закалила себя. Выдержала его взгляд, и дракону это понравилось.

— Нам нужно поговорить, госпожа Бидайн.

Та кивнула и подошла к нему. Дверь в стене закрылась.

От нее пахло свежим потом — запах, который он всегда любил в женщинах.

— Я просил вас вести себя незаметно, госпожа моя. Мне кажется, вам не удалось выполнить мое пожелание.

— Я огорчена тем, что разочаровала вас, но смею вас заверить, что никто в этом городе не догадывается, кто я или кто на самом деле мои товарищи, — она остановилась в двух шагах от него, и он почувствовал, — то как влияет на нее его аура, как она пытается сопротивляться. Ничего у нее не выйдет. Ни одно дитя альвов не способно противиться небесному змею. Но то, что она пытается, весьма показательно.

— Позволено ли мне будет объясниться, мой повелитель?

— Я рассержен, — он увидел, что эльфийка на миг вздрогнула, когда он дал ей почувствовать свой несколько наигранный гнев. — Вы должны были действовать незаметно!

— Это желание выполнить было невозможно, — твердым голосом ответила она. — Этот городок слишком мал для пятерых эльфов вроде нас. Просто невозможно не привлекать к себе внимания. И в окрестностях нет места, где бы нам не помешали. Здесь нет даже потаенных бухт, поскольку вдоль всего побережья постоянно снуют рыбаки. В невысоких холмах за городом бродит слишком много пастухов со своими стадами. Нежелательные глаза давно увидели бы, что мы делаем. Как Валариэлль сплетает тьму, а мы становимся частью этой тьмы. Здесь, посреди города, я постаралась, чтобы ничего подобного не произошло.

Дракон негромко рассмеялся.

— Одни только ваши деревянные мечи слышно за три улицы отсюда, госпожа моя. Как вы полагаете, что думают о вас живущие в Уттике дети альвов?

— Прошу прощения, мой повелитель, мы не оставили это на волю случая. О нас говорят много, да, но это мы распускаем слухи. Некоторые жители считают нас детьми князей, которые сбежали от призыва на войну в Нангог, некоторые принимают нас за пиратов. — Бидайн негромко рассмеялась. — А другие считают меня прелюбодейкой, которая решила разорить несчастного Шанадина. А еще некоторые полагают, что у меня интрижка с Асфахалем. Большинство из этих слухов пустили мы. И они стали густой вуалью для истины.

— Я чувствую на тебе запах Асфахаля, — впервые с тех пор, как она вышла на улицу, он почувствовал, что ей неприятно.

— В самой лучшей лжи всегда есть толика правды, — негромко произнесла она.

Некоторое время оба молчали. Он был потрясен осознанием того, что ему неприятен тот факт, что она спит с Асфахалем. С Шанадином — то другое. Золотой был совершенно уверен, что к торговцу из княжеского рода она ничего не испытывает. Но Асфахаль... Самая сильная магия заключалась в его улыбке.

— Буду с вами откровенен, госпожа Бидайн. Ваши поступки здесь меня не удовлетворяют.

— Так позвольте же мне доказать, что это верный путь. Они тренировались несколько недель. Они хороши. Прошу, Великий, дайте нам возможность проявить себя. Разработанный мной план хорош. Прошу, дайте нам цель, и мы вам это докажем.

— Среди вас — четверо драконников. Белого чертога больше нет. Возможно, еще долго не будет возможности обучать новых драконников. Если вы ошибаетесь, госпожа моя, мы потеряем четверых драконников, и это будет существенной потерей.

— Мы не подведем!

«Она действительно уверена», — подумал дракон.

' — Нандалее родила детей, — он пристально наблюдал за Бидайн. На лице ее не было ни малейших следов волнения. Судя по всему, она действительно порвала с бывшей подругой.