Этот выбор - мой (СИ)

И вот долгожданный день настал. В школе всё было готово к приезду студентов, гости, приглашённые на праздник, должны были вот-вот появиться, эльфы носились по замку, наводя последний лоск… Наконец, Солнце скрылось за горизонтом, «Хогвардс-экспресс» подошёл к Хогсмиду, и профессора ввели в Большой зал будущих первокурсников. Все разговоры мгновенно смолкли. Известие о том, что в этом году в школу поступают дети таких одиозных личностей, вовсе не было тайной в Магическом Мире.

Новичков в этом году было много, почти сорок человек. Минерва МакГонагалл поставила на возвышение перед преподавательским столом неизменный табурет и положила на него старую шляпу. Все привидения замка во главе с Зари и Риком (подмявшими под себя «призрачную власть» в школе) расположились возле стен. Декан Гриффиндора спокойно и внятно объяснила детям, что им предстоит сделать, а потом взяла в руки список и начала вызывать одиннадцатилеток по одному:

- Бут Кристиан…

Северус и Гарри, сидевшие за преподавательским столом, к стыду своему пропустили мимо ушей почти все фамилии списка, кроме пяти…

И вот, наконец…

- Забини Роуэн.

- СЛИЗЕРИН!

- О’Нейл Торвард.

Красивый мальчик с золотисто-белыми волосами и янтарными глазами подошёл к табурету и надел шляпу.

Головной убор зашевелился и глубокомысленно изрёк:

- Хмм! – потом помолчал минуту и с сомнением в голосе выдавил: – СЛИЗЕРИН!

Мальчишка подскочил со стула и помчался к «змеиному столу».

- Малфой Себастьян.

- ГРИФФИНДОР! – на глаза Мастера Зелий Драко Малфоя можно было просто любоваться, а его кирпично-красная физиономия ещё долго согревала души студентов его факультета.

- Снейп Хоакин.

По залу пролетел лёгкий шепоток, все вывернули головы, чтобы посмотреть на мальчишку (ещё бы – учитывая чьим сыном он является).

В этот раз шляпа молчала очень долго хмыкала, что-то ворчала, явно переговариваясь с пацаном (накал страстей за столами Слизерина и Гриффиндора достиг своего пика, пари на то, какой же из факультетов выберет шляпа, заключались просто на огромные суммы) и, наконец, выдала:

- КОГТЕВРАН!

За всеобщими воплями никто и не заметил, как родители мальчишки обменялись довольными взглядами.

Знали бы они, как рано начали радоваться…

Часть 5. Настоящая Малфой.

Младший партнёр большой и процветающей строительной фирмы «Гермес» мистер Вернон Дурсль был вне себя от гнева. Кто в этом был виноват? Конечно же, его маленькая внучка Лили, дочь его сына Дадли. Мысли мамонто-подобного здоровяка свернули на привычную колею: «Девчонке всего десять лет, а она совсем отбилась от рук. А всё проклятая кровь Эвансов! – теперь он твёрдо был в этом убеждён, – Ну, ладно. Ещё этот неблагодарный щенок – Гарри Поттер. В семействе чокнутых, из которого происходил его папаша, наверняка каких только уродов не водилось. Но его собственная внучка, родная дочь его сына?! Тут точно не обошлось без дурной крови Петуньи». В последнее время бывший хозяин мелкой фирмочки по производству дрелей, а ныне преуспевающий богатый бизнесмен с шикарным особняком в престижном пригороде Лондона посматривал на жену свысока.

А всё началось чуть больше десяти лет назад, когда один знакомый представил его аристократу, настоящему лорду (вы только подумайте) Люциусу Малфою. Тот как раз искал, во что бы вложить деньги, но иметь дело с полунищей фирмой по производству дрелей отказался наотрез, а взамен этого предложил Вернону стать младшим партнёром во вновь организующейся строительной компании «Гермес». Дурсль-старший согласился и не прогадал. Лорд Малфой и его таинственный племянник (которого мужчина, впрочем, никогда не видел) Гарольд Снейп обладали поистине феноменальным чутьём на выгодные сделки. А сын лорда, Дрей Малфой, был истинной правой рукой своего отца. Аристократичный, лощёный, но имеющий деловую хватку акулы, он самостоятельно проводил такие сделки, о которых Дурсль мог только мечтать. За последние десять лет прибыль превысила все мыслимые размеры. Несмотря на то, что он был в фирме только младшим партнёром (20% акций) и за неимением способностей в составлении договоров не участвовал, он уже давно стал миллионером. А сколько заработали Малфои, мужчина даже думать не пытался. Вернон чёрно-белой завистью завидовал Люциусу: «Мне бы такого сына. Мда-а, где же я не доглядел за Дадли, что он до сих пор остался сопливым маменькиным сынком с замашками боксёра-неудачника?» Дурсль-старший уже сбился со счёта, сколько раз он оплачивал проигрыши своего сына на скачках. А чего стоило его «ничегонеделание» в отделе маркетинга, где «сынуля» числился начальником? А семейные проблемы? Нет, на первый взгляд, с семьёй у Дадли всё было хорошо. Он женился на симпатичной девушке из прекрасной семьи с замечательным приданым. И сын их, внук Вернона Дурсля – Вернон-младший, которому недавно исполнилось одиннадцать лет, был вылитый папочка в детстве, а вот с дочерью… с дочерью возникли проблемы. Не то, чтобы Дурсля-старшего интересовала какая-то девчонка, но так уж принято было «в их круге», иметь сына и дочь. Поначалу всё было великолепно, правда, его насторожило желание жены дать их внучке имя её покойной ненормальной сестры, но девочка была тихой и незаметной, хлопот не доставляла, и Вернон свыкся с именем и девчонкой. Проблемы возникли года три-четыре назад. Сначала необычные происшествия, потом странные вещи… Обычные люди не обратили бы на это внимания, но Дурсль был «тёртым калачом». Он практически с третьего случая распознал притаившуюся в девчонке скверну. И пытался «вытравить» её всеми доступными ему способами. В этом его горячо поддерживали и невестка с сыном. Для маленькой соплячки наступили суровые дни. Нет, конечно, в чулане её никто не держал, но строгий закрытый пансион для исправления детей с асоциальными наклонностями должен был вытравить «скверну» на корню. Должен был. Но не вытравил, и девчонка продолжала совершать «эти безобразия». Вот и сегодня, не успев вернуться на каникулы из пансиона, она так вывела деда из себя своими «штучками», что он опять не сдержался и наорал на Петунью, сорвав на ней зло. С этим надо было что-то делать. Конечно, Вернон уже не так благоговел перед женой, как раньше – богатство всё-таки наложило свой отпечаток на его поведение. По-правде говоря, она всё больше и больше его раздражала. Да и в его офисе была одна секретарша… Кхм… Хмм… В общем, Дурсль-старший всё чаще устраивал своей супруге скандалы. И предлогом для этого всегда была Лили. Несмотря на то, что жена великолепно видела просыпающееся в девчонке «уродство и ненормальность», она всегда до хрипоты защищала любимую внучку. Следствием их «разговоров» стали три госпитализации Петуньи в Кардиологический центр за последние полгода. Вот и сегодня карета Скорой Помощи только что увезла его жену туда. Но и на этом «проклятая девчонка» не остановилась. Когда, успокоившись, они всей семьёй поехали в новый Торговый Центр «Дельфин», что открылся неделю назад в центре Лондона, Лили снова взялась за своё. Она! Наколдовала! Вернону-младшему! Хвост! Именно такой, какой появился когда-то у Дадли после знакомства с неким великаном. И Вернона-старшего не волновало, что его любимый внук чуть не столкнул сестру с лестницы-эскалатора, везущего их на третий этаж. Она! Не имела! Права! Так делать!

Но последней каплей, переполнившей чашу терпения почтенного отца семейства Дурсли, было то, что, когда Дадли и Эмили набросились на дочку со справедливыми упрёками (для этого они выбрали уединённый зимний сад в одной из зон отдыха Центра), с ними нос к носу столкнулся… Дрей Малфой с супругой и её братом («супругу» вышеназванного «Дрея», как вы догадываетесь, звали Гермиона, а её «брата» – Блейз), да ещё в сопровождении своих детей и племянников. Вернон готов был сквозь землю провалиться от такого позора. А тут ещё Дадли, выйдя из себя, занёс руку (он не видел, как подошли Малфои) и наотмашь ударил упрямую, не желающую признать свою вину девчонку по щеке. Миниатюрная (и в кого только уродилась) соплячка отлетела на три метра и сидела на полу, даже не пытаясь встать. Вернон открыл было рот, чтобы утихомирить сына и приказать несносной девчонке подниматься, как из-за спины Малфоя-младшего вышел ещё один платиновый блондин со смутно знакомыми зелёными глазами и, схватив Дадли за руку, с силой развернул к себе: