Край Ветров: Пироманс (СИ)

— То ли расстраивать не хотел, что ли длины испугался, — хмыкнула Никс. — То ли решил напоследок победокурить…

— Давайте уже пророчество! — взмолилась Кей.

— Никс, запевай, — сказал Рин.

— Почему я? — она снова надулась. — Кто тут у нас звезда?

— Сегодняшнего вечера — ты.

Никс зло прищурилась:

— Я не стану это петь.

— Да ладно, у тебя прекрасно получится, — Рин покивал.

— Я понимаю, это у вас нервное, — медовым голосом проворковала Кей. — Но, может, хватит уже? Что сказал тем элементалистам пророк?

Никс вынула из-за пазухи небольшой исписанный листок, оторвала от него полоску, взяла ее двумя пальцами и показала всем:

— Вот, сами читайте.

Она положила бумажку перед собой, на ткань развернутого спальника.

Надпись, исполненная корявым почерком Никс, гласила:

"Но живо лишь то, что движется сквозь череду смертей,

Меняется, словно свет, пронзивший кристалл".

— И что это значит? — спросил Ари, пытливо перегнув широкие брови.

— Глава элементалистов покумекал и решил, что все в порядке, — сказала Никс. — Его гильдия будет жить, даже если ненадолго распадется или случится еще какая напасть. И передал бумажку следующему главе. Следующий или еще какой истолковал все чуток иначе, подумав, что элементалистам дадено какое-то высшее разрешение на убийство. Тишины тогда еще никто не прочитал, и… словом, ничего хорошего из этого не вышло: мы имеем интеграцию нас в армию, имеем гражданскую войну как одно из опосредованных следствий… В общем, тогда элементалистов ничего не смущало. Кристалл, к тому же, чем не зерно? И сила, прошедшая через зерно, действительно меняется… Ну, в общем, вроде бы забыли. Но этот кусок, отданный элементалистам, был оторван от общего стиха. К чтецам попало кое-что другое, и вот они-то сразу поняли, что все, ничего хорошего ждать не стоит, наоборот, ужасное надо срочно предотвращать, и кто, ежели не они?

Никс замолчала.

Рин тоже то ли чего-то ждал, то ли раздумывал о том, что им обоим известно, а остальным нет. Кей, уже прождавшая в этот день слишком долго, решила задать наводящий вопрос, но Никс в тот же момент снова заговорила:

— Сейчас я думаю, это правильно, что гильдия пророков исчезла, — она махнула рукой. — А, да что уже! Короче… вот что попало к чтецам. У меня все записано не по порядку, но мы с вами потом составим, как надо.

Она оторвала от бумажки еще кусок и передала Кей, чтобы та, прочитав, передала дальше.

Кей вчиталась в строчки, пытаясь понять, о чем это вообще.

"В ночи упавшей звездой явится черный бог,

Распустятся лепестки огненного цветка.

Собрав по осколкам прошлое, последний хранитель снов

Выплавит солнце из кварцевого песка.

Когда это пламя вспыхнет в души твоей пустоте,

Не станет мира, каким ты его узнал".

Ирвис перегнулась Кей через плечо, тоже вчитываясь в оторванный кусок пророчества.

— И это все? — спросила она. — Это конец или есть что-то еще?

— Мне дайте! — попросил Ари.

Бумажку передали ему, и он углубился в чтение.

Никс кивнула в ответ на вопрос Ирвис:

— Чтецам было нормально, что стих не окончен. Они посчитали, что это все. И что мира не станет. А "каким ты его узнал" — ну подумаешь, для красного словца. Вот у нас перечисление примет, после которых миру придет пушной зверек. Главный пророк не мог ошибаться. Теперь давайте ради этого убивать и жертвовать собой, воровать элементалисток и рвать тельняшки.

— И мнение поменять они не очень могли, — Кей, кажется, начала что-то понимать. — Хельвин же на посту уже лет триста и помирать не намерен, и с поста уходить — тоже.

Рин кивнул:

— Верно. Но даже он не мог знать, что, если добавить кусок элементалистов, про перемены и кристалл, станет понятно: ну исчезнет мир, каким ты его узнал, — но это не конец, это перерождение, часть жизни, луч ведь не умирает, когда преломляется в кристалле… и все такое прочее. И тут, откуда ни возьмись, выпрыгивают… кто бы вы думали? — он обвел всех собравшихся пытливым взором, мельком скользнув им по Кей.

Но в этот раз в его взгляде не было ничего особенного — он никак не выделил ее среди друзей. И это было… правильно.

Вообще, после той последней выходки в палатке, Рин наконец бросил вести себя как законченный идиот, и напустил на лицо такое убедительное равнодушие, что очень легко верилось: не было ничего, вообще, никогда. Все, что ты помнишь, милая — плод твоего воображения, и это неудивительно: так плотно и долго общаться с Рином Даблкнотом и не возжелать его хотя бы капельку — это нужно изначально не видеть в нем ни ума, ни красоты, ни глубины. Кей поняла, что все это видела в нем всегда, но отчетливо понимала, что роза эта расцвела не для нее, потому что… вот так. Ну и шипы — куда ж без них.

Но вот теперь все снова выглядит вполне прилично и положенным образом. Одной проблемой меньше. Можно сосредоточиться на делах насущных.

Она выдохнула.

— И тут из-за угла выпрыгивает вездесущая церковь, — Никс тем временем ответила на вопрос Рейнхарда. — У церкви совершенно случайно оказывается еще один оторванный кусок пророчества — первый, собственно, который тоже способен все поменять или хотя бы дополнить. Фиг знает, как он к ним попал. Но попал. Наверное, тот пророк действительно решил напоследок помутить воду.

Никс выложила на спальник третий криво оторванный кусок бумаги.

"Не бойся смотреть вперед, ты верно все рассчитал,

Ты путь выбирал по сердцу и по уму,

И если был далеко тот, кого ты искал,

Ты сможешь об этом сам рассказать ему:"

— Жрецов тоже не смущало двоеточие в конце, — продолжила Никс. — Они решили, что это явное знамение того, что Потерянный найдется и они, идущие дорогой к нему, смогут наконец сесть к божеству на коленки и рассказать, какие они были хорошие.

— Ужас-то какой, — Ари даже побледнел. — Они серьезно? Они всерьез верили, что отыщут Потерянного?

— Человек в ноутбуке не выглядел шутником, и Ян сказал, что это — один из представителей церковной верхушки, — заметила Никс слегка извиняющимся тоном. — Когда оказалось, что пророчество имеет продолжение, церковь взбудоражилась. И теперь, все еще веря, что это поможет им отыскать Потерянного, они готовы отправиться в экспедицию.

Слово взял Рин:

— И вот, сегодня, находясь в этом забытом Потерянным месте, после контрольной дозы уговоров, шантажа и уловок, мы вытянули их часть пророчества у чтецов, да сложили все куски воедино. В итоге получилась песня. И кому-нибудь, далекому от колдовства, могло бы быть смешно, но мне — не очень: старинные заклятья, созданные еще до Тишины, ну то есть их вербальную часть, нередко формулировали именно так — проще запоминать, незаметней колдовать, можно посвятить любимой даме балладу, разрывающую пару рабов на квадратики.

— Кусок жрецов Просвещения, если его поставить впереди первых двух, снова все слегка запутывает, — сказала Никс. — Церковь понимает весь стих по-своему, но я не уверена, что они правы. Хотелось бы мне знать истинное значение. Но я не дипломированный толкователь пророчеств.

— Лирический герой сможет рассказать кому-то, кого искал, о том, что произойдут некоторые перемены, но это — не смертельно, — попыталась Ирвис. — Вероятно, далекий кто-то приблизится в результате этих перемен. Или как?

— Ну, если так читать — то вроде никаких противоречий, — сказала Никс. — Вьюга обещала мне встречу с… одним человеком. Но про меня ли это? Или правда про жрецов? В целом… лично у меня ощущение, что кто-то над ними всеми издевается. Шутит, вроде как, притом отстойно. А чтецы — что чтецы… они все еще воспринимают это со звериной серьезностью, и восстановленный текст пророчества оказался для них весьма убедительным. Именно поэтому они согласны участвовать в затее Мирии Кервентум.