Тени забытых земель (СИ)

— Сколько именно?

— До нескольких лет. Тем не менее, это единственный правильный путь разрешения подобного вопроса. Во всяком случае, у этих олухов был неплохой шанс добиться своего законным путем, хотя, говоря по чести, давление на этих молодых людей оказывалось бы немалое. Вместо этого парочка предпочла удрать в тщетной надежде на то, что их никто и никогда не найдет. Наивные.

— А если бы им отказали в просьбе? — продолжала допытываться Абигейл.

— Ну, не они первые выражают желание покинуть стены обители, и, к сожалению, не последние. Кстати, существуют даже специальные стряпчие по улаживанию подобных дел, и опыт у тех стряпчих немалый. Во всяком случае, вначале стоило попытаться решить дело законным путем. Так ведь нет, решили пойти напролом… И вот результат.

— Знаете, господин инквизитор, вы меня настолько удивили, что я даже согласен лишний раз промолчать, и без дела не высказывать вслух свои критические замечания насчет вас… — усмехнулся брат Белтус. — Хочется надеяться, что подобное человеколюбие вы сохраните и в дальнейшем.

— У каждого из нас свое мнение о справедливости и служению Небесам… — кажется, брат Титус был явно не прочь подискутировать на эту тему, и ничего не имеет против долгих ночных бесед. — Для примера возьмем ваше недолгое пребывание в застенках инквизиции…

— Вы, наверное, хотите сказать, в подвалах инквизиции.

— Нет, я имел в виду именно застенки. По счастью, вы не знаете, что такое настоящие пыточные подвалы, и не приведи Небеса вам туда попасть!

— Надеюсь, что тот ваш служитель, что сумел вытащить из тюрьмы Нарлу, окажется там обязательно! — вновь не выдержал брат Белтус.

— Не сомневайтесь, эти места он не минует! — в голосе брата Титуса слышалась уверенность человека, который привык доводить дело до конца. — И ему предстоит долгое и тяжкое покаяние за свою слабость и глупость. Кстати, принцесса, в вашей стране, в Бенлиоре, в ближайшее время тоже понадобится хорошая чистка. Правда, позиции Святой инквизиции там всерьез ослаблены, и вам понадобится помощь со стороны.

— Что, будете отправлять на костер всех, на кого падет хоть малейшее подозрение в лояльности к нынешнему принцу-консорту? — вновь не удержался от ехидного замечания брат Белтус.

— Весьма примитивное и однобокое толкование целей и задач нашего ордена… — брат Титус даже бровью не повел. — Принцесса, я, разумеется, прошу прощения за свои слова, но ваша сестра, королева Эмирил, вот-вот умрет, и вам придется наводить порядок железной рукой. Нравится вам это, или нет, но обойтись без нашей помощи, особенно в первое время, вам будет крайне сложно. Кстати, одна из самых главных задач — захватить мужа вашей сестры, нынешнего принца-консорта, причем не одного, а вместе с его братом. А еще надо срочно отыскать всех тех прихлебателей и лизоблюдов, кто помогал Найгарлу, этому так называемому принцу-консорту, устраивать бардак в Бенлиоре, а заодно и разорять страну под шумок. Предстоит выкорчевать с корнем все то, что этот двуногий наг вместе со своими подручными успел насадить в Бенлиоре. Требуется узнать его связи, друзей, помощников, и многое другое. Кстати, с подручными этого нага тоже будет отдельный разговор.

— Брат Титус, если я вас правильно понял, то те, кто помогал змеелюдям, отправятся на костер… — теперь уже и Андреас вмешался в разговор.

— Верно, таким людям не место в этом мире… — хмыкнул брат Титус. — Кстати, можно не сомневаться, что после окончания следствия будет проведена публичная стрижка паршивых овец, то бишь помощников Найгарла, а это, вообще-то, работа долгая. Так что инквизиторам придется постараться — их ждут долгие труды.

— Но ведь там могут оказаться и невиновные! Оговор, ложный донос, клевета… — в памяти Андреаса снова возник тот горький дым, стоящий над площадью. — Да мало ли у некоторых людей причин отправить своего недруга на костер!

— Давайте об этом поговорим позже… — вздохнул брат Титус. — Сейчас для нас главное — дойти до монастыря, а там уж как пойдет по накатанной…

— Кстати, брат Титус, сколько вам было лет, когда вас забрали из приюта? — спросил Андреас.

— Девять. В то время я уже считался взрослым парнем… Что это? Вернее, сказать, кто?

Впрочем, этот вопрос задавал себе каждый из беглецов, и было, из-за чего. Дело в том, что вверху завала появилась какая-то тень, а еще через мгновение на лежащих людей уставились чьи-то ярко-красные глаза, горящие, словно угли. Похоже, это существо хорошо видело в темноте, да и нюх у него был неплохой — ведь не просто же так оно попыталось протиснуться к людям сквозь мешанину ветвей и стволов, но эта попытка закончилась ничем. Рассерженная зверюга разразилась шипением, которое то и дело перебивало странное мяуканье, куда больше напоминающим голос взбешенной кошки. Хвала Небесам, это не наги! Конечно, в темноте было сложно определить размеры животного, но все же можно было прикинуть на глазок, что этот зверь величиной с крупную рысь.

Устрашающе порычав, зверь спрыгнул с поваленных деревьев и сунулся к лазу, по которому беглецы забирались внутрь этого завала. Э, похоже, что беглецы (как это и предполагал брат Белтус), расположились на ночевку в логове этого зверя. Вот он и злится, что кто-то посмел сунуться в то место, которое он считает своей территорией.

Прошло еще несколько мгновений, и зверь вновь подал голос, но на этот раз в его рычании слышались боль и ярость. Ну, этого и следовало ожидать, ведь сейчас так легко внутрь было не попасть: дело в том, что брат Титус, который забирался в лаз последним, укрепил на входе несколько ножей острием вперед, а чуть дальше установил поперек лаза меч. Теперь снаружи внутрь попасть было очень сложно, а каждый, кто пытался это сделать, рисковал получить серьезные ранения, в чем этот зверь и удостоверился на собственной шкуре.

Не переставая зло полушипеть-полумяукать, зверь вновь запрыгнул на завал, и, как и прежде, вновь безуспешно попытался забраться внутрь, а судя по возрастающему рычанию зверя, он все более и более злился. Когти этого непонятного хищника царапали по древесине, и на людей стала осыпаться древесная труха…

— Ну, все, хватит разговоров! — скомандовал дядюшка. — К тому же они не совсем по делу, начинаем касаться отвлеченных тем. И потом, хотя мы и стараемся говорить негромко, но звуки наших голосов разносятся в потемках все же довольно далеко, а ночных охотников тут хватает. С дежурствами мы с вами определились уже заранее, так что на посту остается один, а остальным — спать. Завтра опять долгая дорога, так что сейчас желаю всем спокойной ночи.

Эта ночь на открытом воздухе прошла относительно спокойно, хотя почти все это время как на самом завале, так и подле него появлялись самые разные звери, привлеченные запахом человеческих тел. Правда, что это были за звери — в темноте рассмотреть почти невозможно, просто дежурные отметили, что то и дело появляются тени разнообразной величины, да и звуки их голосов были совсем не похожи один на другой, визг сменялся рычанием, а то и совершенно непонятными булькающими и квакающими голосами. Понятно, что к наваленным в кучу деревьям подходят самые разные звери, и вряд ли для того, чтоб просто посмотреть на тех, кто забился в самую середину этого жуткого нагромождения веток и стволов. Очевидно и то, что про лаз знали многие из местных обитателей, а кто не знал, то все же соображал, каким образом можно забраться внутрь и добраться до желанной добычи, и если бы не острые клинки, предусмотрительно поставленные братом Титусом, то еще неизвестно, чем бы закончилась эта ночевка под открытым небом. Недаром у лаза то и дело раздавался визг боли и злое рычание — судя по всему, за ночь на лезвия напоролся не один зверь. Кое-кто пытался даже рыть землю неподалеку от лаза, но быстро оставил это пустое занятие.

Ночное зверье пропало с восходом солнца. Что ж, в Запретных землях беглецами благополучно пережита еще одна ночь. Уже легче…

Сборы и еда много времени не заняли, и люди стали собираться в дорогу. Несмотря на протесты Андреаса, его все же заставили показать раненую спину, и, судя по испуганно охнувшей Абигейл, ничего хорошего там не было. Вердикт брата Белтуса был коротким: раны воспалены и всерьез загноились, как бы ни произошло заражения крови. В общем, надо успеть придти в монастырь до того, как пойдут серьезные осложнения, а иначе все может закончиться весьма плачевно.