Разделяющий нож: Приманка. Наследие

Фаун заморгала и кивнула, и Даг подумал, что она наверняка запомнит все на будущее. Как бы то ни было, теперь Фаун позволила Дагу подвести ее к чурбакам. Он усадил ее справа от себя, поближе к дозорным, и сел сам, положив у ног свой костыль, потом вежливо кивнул членам совета.

На низеньком чурбаке перед Паконой была укреплена восковая свеча. Женщина сурово кивнула Дагу, зажгла свечу и опустила на чурбак квадратный пергаментный футляр, похожий на абажур, защищающий огонек от ветра. Взяв в руки короткую палочку – жезл, дающий право говорить, – она трижды ударила им по дощатому столу. Все замолчали и обратили взгляды на главу совета.

– Последнее время это дело вызвало много разговоров и сплетен, – начала Пакона, – так что не думаю, чтобы нужно было многое объяснять. Жалобу выдвинул шатер Редвинг против члена того же шатра Дага Редвинга. Кто будет говорить от имени шатра Редвинг?

Даг дернулся, услышав свое имя, но не стал возражать. «Пусть это так и останется. У меня еще будет возможность высказаться».

– Я, – сказал Дор, поднимая руку; сидевшая у него за спиной Камбия кивнула. Будучи главой шатра, она вполне могла бы говорить сама, и Дага несколько озадачило такое решение. Это имело целью подчеркнуть отвержение Дага или она просто не была уверена в том, что сумеет заставить свой голос звучать твердо? Выглядела Камбия как железная, но скрыть своей старости не могла.

– Тогда передайте жезл Дору, – сказала Пакона, и палочка пошла по рукам членов совета. – Выскажи свою жалобу, Дор.

Дор взял жезл, глубоко вздохнул и бросил на Дага решительный взгляд.

– Это не займет много времени. Как все мы знаем, Даг этим летом вернулся из дозора в сопровождении крестьянки-любовницы, которую он именует своей женой на основании того, что они носят свадебные браслеты, изготовленные без свидетелей. Мы утверждаем, что тесьма поддельная и изготовлена мошеннически. Даг нарушил давно установленное правило, запрещающее подобные... потворства своим желаниям в пределах лагеря. Шатер Редвинг требует, чтобы совет лагеря и дозорные наложили на него обычное наказание, вернули девушку ее родным любыми потребными для этого средствами и оштрафовали Дага Редвинга за его прегрешения.

Даг застыл от изумления. Надо же, какая умная уловка со стороны Дора – да, Даг не сомневался, что идея принадлежит его брату. Дор совершенно изменил свои требования по сравнению с теми, которыми грозил Дагу перед его отъездом в Рейнтри, – насильственным лишением их свадебной тесьмы или изгнанием. Поднятые брови Громовержца сказали Дагу, что и командира дозорных заявление Дора застало врасплох; он бросил на Дага виноватый взгляд. Даг не знал, давно ли Дор придумал эту уловку, но было ясно: Дор оказался достаточно ловок, чтобы скрыть все от Громовержца.

Даг почувствовал, как семеро членов совета обследуют Дар его и Фаун. Тиока Кеттейл склонила голову к плечу и сказала:

– Прошу прощения, но свадебные браслеты представляются мне совершенно нормальными. Не могла бы девушка закрыть свой Дар... нет, думаю, она этого не может. Почему ты думаешь, что тесьма фальшивая?

– Она была фальсифицирована при изготовлении, – ответил Дор. – Обмен Даром через браслеты – знак истинного брака, да, но он также – в нормальных обстоятельствах – служит препятствием для любого, в чьих жилах не течет кровь Стражей Озера, при попытке осквернить эти узы. Это, правда, не особенно высокий барьер, он скорее отмечает нижнюю границу Дара. Мы обычно считаем, что любой может совершить такой обряд, но это само по себе говорит о том значении, которое он имел в прошлом.

Я утверждаю, что крестьянка не сама создала свою тесьму, это сделал Даг при помощи трюка, украденного им у мастера, изготовляющего разделяющие ножи: он использовал кровь, чтобы зарядить тесьму Даром. Для этого требуются некоторые знания, ничего больше.

– Откуда ты это знаешь, Дор? – спросил, нахмурившись, Громовержец.

Дор неохотно ответил:

– Мне сказал сам Даг.

– Это не то, что я говорил! – резко возразил Даг. Пакона подняла руку, призывая его к молчанию.

– Подожди, пока получишь жезл, Даг.

– Погодите-ка, – сморщила нос Ригни Хаук. – Мы выслушиваем свидетельства, основанные на слухах, когда перед нами сидят двое непосредственных участников!

– Спасибо, Ригни, – с облегчением выдохнул Громовержец. – Ты совершенно права. Пакона, я думаю, что для рассказа обо всех обстоятельствах жезл должен перейти к Дагу.

– У него есть причины для того, чтобы лгать, – надувшись, заявил Дор.

– Это решать нам, – твердо сказала Ригни.

Пакона взмахнула рукой, и Дор неохотно передал жезл через Омбу Дагу.

– Так как же вы изготовили эту тесьму? – с любопытством спросила Тиока.

– Мы с Фаун делали все вместе, – напряженно заговорил Даг. – Как некоторые из вас, возможно, помнят, в то время моя правая рука была сломана, а левая, – Даг пошевелил своим протезом, – ну, то, что вы видите. Хоть во мне и течет кровь Стражей Озера, я был совершенно не способен плести тесьму. Фаун плела ту тесьму, которую сейчас носит; я сидел позади нее на скамье, положив свои руки на ее, и обычным образом направлял свой Дар в тесьму. Не понимаю, как кто-нибудь в своем уме может утверждать, будто эта тесьма – фальшивая!

Пакона подняла было руку, чтобы оборвать его, но в конце концов только пробормотала:

– Продолжай. Что насчет второй тесьмы?

– Признаю: я пытался помочь Фаун поймать свой Дар и направить его во вторую тесьму. Нам это не удавалось, но неожиданно Фаун по своей инициативе надрезала указательные пальцы и стала плести тесьму, пока они еще кровоточили. Ее Дар хлынул в тесьму. Я не оказывал ей большей помощи, чем она мне; скорее, моя помощь была меньше.

– Значит, ты научил ее этому, – сказала Тиока.

– Нет, она сама...

– За несколько дней до этого, – выдохнула Фаун, – мы с Дагом говорили про Дар, и он сказал мне, что кровь сохраняет свой Дар некоторое время после того, как вытекла из тела, потому что она вроде как живет отдельно от человека. Тогда это показалось мне очень странным, и я запомнила сказанное.

– Тебе не разрешается говорить здесь, девушка, – резко сказала Пакона.

Фаун съежилась и испуганно прижала руку к губам. Даг сквозь стиснутые зубы добавил:

– Фаун совершенно права. В ее действиях я узнал способ, который все, кто имеет дело с разделяющими ножами, хорошо знают, но я ей ничего не советовал. Фаун додумалась до этого сама.

– Они использовали технику изготовления разделяющих ножей для свадебной тесьмы, – оскорбленно бросил Дор.

– Как говорит Хохария, Дар есть Дар, – возразил Даг. – Ты нигде не найдешь правила, которое бы это запрещало.

Тиока заинтригованно прищурила глаза.

– Целителям и в самом деле приходится проявлять... большую гибкость в работе с Даром, чем другим мастерам, – признала она. Слова, которых она не произнесла – «чем изготовителям разделяющих ножей», – повисли в воздухе, хотя сладкий тон Тиоки не оставлял сомнений в том, кого она имела в виду. Даг позволил себе насладиться моментом, видя, как заскрипел зубами Дор.

– Слово одного брата против слова другого, – пробурчал со своего места Огит Маскрет. – Один из них – мастер, другой – нет. Когда дело касается работы с Даром, я знаю, кому из них верить.

Фаун, крепко сжав губы, бросила на Дага умоляющий взгляд.

«Ты же тоже мастер!»

Даг только слегка покачал головой. Он позволил отвлечь себя на посторонние вещи. Дело ведь было не в их свадебных браслетах.

Очень ловкий ход со стороны Дора. Он сумел кинуть в озеро пылающую головню обвинения, грозящего изгнанием, против... как его назвал Громовержец? – заслуженного дозорного. Была ли это уловка Камбии, мучимой сомнениями по поводу поведения сына, несмотря на все горькие слова, сказанные Фаун? Или реакция на признание, которое Даг заслужил своей победой в Рейнтри? Перемена обвинения, несомненно, давала возможность избежать яростных споров по поводу права совета расторгать брачные узы. Если Дору удастся настоять на своем, это все упростит и решит проблему, не принуждая никого ничего менять.