Судьба Убийцы (ЛП)

— Не лучшая моя работа, но это все, что я могу сделать из имеющегося. Вы должны надеть плащ и немного сгорбиться, будто под грузом прожитых лет, — с этими словами она протянула мне своеобразный пояс с карманами-мешочками для взрывчатых горшков Чейда, которые расположились сзади на спине. Когда я надел плащ и сгорбился, как велела Спарк, они стали совсем незаметны.

После того как приготовления были завершены, я оставил их наедине. В их сердечном выборе не было мудрости. Но эта жгущая страсть была знакома мне – подозреваю, примерно то же чувствовал мой отец в отношении Пейшенс, и во власти подобного огня старый король Шрюд не слишком задумывался о последствиях своей женитьбы на герцогине Дизайер. Так что я ушел, предоставив их друг другу, пока это было еще возможно.

День тянулся так же медленно, как сок, капающий из надрезанной ветки. Береговая линия приближалась, и с наступлением вечера мы могли разглядеть фонари, зажженные в далеком городе. Меня нашел Брэшен.

— Будет очень темно, когда мы прибудем, и, судя по тому, что вспомнил о местной гавани Совершенный, это не то место, куда бы нам хотелось заходить ночью. Мы бросим якорь вне гавани, на глубокой воде, а в порт войдем на рассвете. Луна прибывающая, и в это время года мы можем ожидать очень низких приливов. Не время рисковать в неизвестной гавани с такой громадиной, как Совершенный.

Я неохотно кивнул.

— Мы должны поступить благоразумно, — согласился я, хотя и желал ступить на сушу как можно быстрее - такой же глупец, как и мои товарищи.

В ответ на мою благодарность за новости Брэшен с серьезностью кивнул.

— Скажи своим друзьям, что никому из них этой ночью не нужно нести вахту. Предлагаю вам выспаться, насколько это возможно. Наша встреча произошла не при лучших обстоятельствах, принц Фитц Чивэл, но я все же желаю вам удачи.

С этими словами он оставил меня. Я знал, что должен к нему прислушаться, найти своих друзей и велеть им закончить с приготовлениями, а затем лечь спать. Я вернулся в каюту и обнаружил, что Пер и Янтарь уже присоединились к остальным.

— Вы видели городские огни? Это выглядело так красиво! — спросил меня Пер.

— Да, красиво, — согласился я. — И в другое время я был бы рад изучить новый город. Брэшен сказал, что поздно вечером мы бросим якорь совсем недалеко от гавани. Я собираюсь узнать, сможет ли экипаж сразу же отвезти меня на берег, чтобы провести разведку. Я бы хотел пойти в таверны и послушать сплетни.

Янтарь покачала головой.

— Разделяю твое нетерпение, — сказала она, расстегивая юбки и позволяя им упасть. К моему удивлению, потом она подняла их и подолом вытерла с лица косметику. — Но скорее всего, вас развернут еще при выходе из доков. Улицы и гавань в Клерресе активно патрулируются. Это прекрасный город, чистый, аккуратный и очень хорошо контролируемый. Было бы так некстати, если вас задержат. - Она стерла остатки макияжа со своих губ, и уже Шут добавил: — Этим вечером мы должны поспать и уйти вместе рано утром. Я считаю очень важным придерживаться образа нетерпеливых паломников, — он провел пальцами по своим волосам, приподнимая кончики. — К тому же, сомневаюсь, что Брэшен и Альтия все это позволят. Чтобы лодка с командой отправилась к городу посреди ночи? До того, как судно закрепится в гавани? Не очень удачный план.

С неохотой я принял его доводы. Не было произнесено ни слова о моей выходке. Обычно мы именно так и мирились. Остальные обменялись взглядами, и я был удивлен, увидев, какое они испытали облегчение оттого, что мы с Шутом больше не ссорились.

Думаю, он, наконец, понял, что моя неприязнь к Янтарь реальна. В маленькой комнате он снова стал Шутом, скинув на пол платок и туфли Янтарь. Мы еще раз разложили наши карты и изучили их. Одна из них — карта города и местоположение крепости Клеррес с его башнями и дворами. Остальные четыре представляли собой внутренние уровни крепости. На каждой карте были пустые участки, места, которые были неизвестны Шуту, или он не мог вспомнить точной планировки. Мы обсудили маршруты и возможные места, где мы могли бы спрятаться. Он, как мог, вспомнил количество охранников и где они должны находиться. Я делал вид, что наши планы имеют хоть малейший шанс на успех. Совершенно устав слушать повторение всего, что уже столько раз было обмусолено раньше, я предложил всем как можно скорее лечь спать. Ланта и Пера я отправил к своим гамакам. Шут попросил Спарк пойти на камбуз и принести чайник с горячей водой и чашками - «чашечка чая, чтобы я мог развеяться перед сном». Я улыбнулся, когда она спешно покинула комнату, подозревая, что они с Лантом еще пожелают друг другу доброй ночи в более уединенной обстановке.

Когда мы остались одни, повисла странная тишина. Между нами чувствовалась дистанция, которую создала Янтарь. Я хотел стереть ее до того, как настанет завтра, когда нам придется шагнуть навстречу опасности.

— Наш шанс на успех невелик. Я лишь надеюсь, что остальные не погибнут, следуя за нами.

Он кивнул. Его пальцы, скрытые перчаткой, на ощупь отыскали дневники Пчелки. Он расположил один на коленях и открыл наугад. Женщина с золотыми волосами ехала верхом на лошади в лесу. «Три охотника как один на краю тропы. Королева, предсказатель и конюх; они улыбаются».

— Я думаю, это отсылка ко времени, которое мы провели в горах. Ты, я и Кетриккен. Вместе на охоте.

Он грустно улыбнулся.

— Как это возможно – что я вспоминаю столь суровое и опасное путешествие с такой любовью?

— И я тоже, — признался я, и пропасть между нами исчезла.

Мы листали дневники Пчелки, я читал ему, и мы говорили о тех временах. В этот момент друг с другом мы ощущали тот комфорт, к которому стремились. И в эти часы спокойствия я, наконец, понял, что прятала маска Янтарь. Мой друг был в ужасе от возвращения в Клеррес; он с такой же неохотой собирался спуститься на сушу, как если бы я был вынужден вернуться в подземелья Регала. Свои пытки в Клерресе он мог бы описать теми же словами, что и город: организованные и хорошо контролируемые, аккуратные и точно спланированные. Те пытки, что пришлось пережить мне, не имели с ними ничего общего.

— Я был слишком доверчив, — сказал он с горечью. — Когда я впервые начал подозревать, что они обманывают нас, надо было бежать. Вместо этого мы с Прилкопом разговаривали, всё обсуждали. Я настоял на том, что тебя надо предупредить, чтобы они тебя не нашли. И я убедил Прилкопа, что мы должны уйти и сами отыскать этого «дикорожденного» нового пророка и дать ему защиту, которой в свое время не было у меня. Был ли он Нежданным Сыном? В этом никто не мог быть уверен. Но мы оба знали, что молодому Белому больше не разрешат идти своим путем. Если бы Служители привели его в Клеррес, они использовали бы его в своих целях.

Дневник Пчелки лежал забытый на его коленях. Ладонями он накрыл страницы, пока говорил.

— На следующий день мы начали планировать свой отъезд. Тайком продали некоторые полученные ранее подарки и попытались купить проезд на корабле, но для нас не нашлось кают. В тот день в гавани не было другого судна. Мы попытались подкупить рыбака, чтобы он отвез нас на соседний остров – а он сказал, что не хочет рисковать. И когда мы продолжили упорствовать, нас заманили в ловушку, избили и ограбили.

С тех пор Четверо отказались от всяких уверток. Охранники у ворот сказали, что нам запрещено покидать островную крепость. Четверо вызвали нас, спросили, чем мы недовольны. Они говорили, что для нас – большая честь жить в таких богатых условиях, и что мы обязаны остаться. Чтобы мы делились своими снами и передавали мудрость молодым Белым. Таким образом, начался первый этап нашего плена.

Это произошло, когда Прилкоп согласился с тем, что мы должны отправить еще кого-нибудь предупредить тебя. У меня были сомнения, но мы решили, что этот новый пророк, Нежданный Сын он или нет, должен быть найден и защищен. И, кроме тебя, у нас во внешнем мире не было никого, кто мог бы это осуществить, — он сглотнул, но казалось, будто комок вины застрял у него в его горле. — И поэтому мы отправили наших посланников, двоих, потом еще двоих. Я не осмелился дать им четких указаний и направил их загадками, чтобы замести ведущий к тебе след. Они были наивными, словно дети, желающие стать героями сказок. О, Фитц, мне сейчас так стыдно. Прилкоп и я, мы подготовили их, как могли, и они были так же полны решимости идти, как мы – их отправить. Но они ничего не знали о внешнем мире. Их воодушевляло желание помочь нам, спасти мир. И они уходили. Но никогда не возвращались и не отправляли весточки. Я думаю, что они все встретили ужасный конец.