Царица воинов (СИ)

- Придётся сейчас принимать жёсткие решения, если хотим победить в этой войне.

- Я поддержу тебя, однако не все согласятся. Особенно присматривайся к Адою, его семья единственная приняла римлян в своём доме как гостей и отдалась Лукуллу в покровительство. Это случилось, когда шла война с Митридатом, и римский полководец овладел Томами. Отец Адоя объявил этих захватчиков спасителями, что ему потом припомнили недобрым словом, особенно после нашей с тобой победы над македонским наместником. Однако семья их богата и влиятельна, сейчас же особенно сильна, ибо Адой купил много судов для торговли с Понтом, её называют богатейшей в городе. Он не был доволен твоим назначением, и решения твои ему не понравятся.

- Везде этот римский зверь оставляет свои следы, - сказала она, - в каждом городе отравляет людей, воздвигает одних против других, однако сейчас у нас есть возможность отплатить ему. Ты будешь на моей стороне?

- Всегда, - ответил Аксий. - У нас есть ещё несколько дней, пока эти мохнатые соберутся с силами.

- Да, ты прав. Распределяйте запасы снарядов на стенах, удвой посты часовых и наблюдателей на башнях. Ты лучше меня знаешь, где в крепости слабые места, поэтому я вполне доверяю тебе в расстановке войск. Главное, чтобы люди были готовы, когда начнётся, чтобы страх не сковал их.

Лагерь гетов, смотревшийся бурым пятном вдали, действительно, рос день ото дня, но близко к стенам подъезжали лишь одинокие разведчики. Ожидание натянулось как тетива лука, два дня прошло без видимых изменений, и, наконец, на утро третьего дня перед лагерем появился огромный неровный тёмный прямоугольник. Многие поняли, что это тысячи людей готовятся к страшному действу. Последние невыносимые часы минули, и очень тихо донёсся зов войсковых труб.

- Всё! Началось! - закричал человек на башне.

Бурлившая всё утро человеческая масса породила несколько колонн, неспешно, но уверенно двинувшихся к стенам. Уже издали были видны лестницы и большие осадные щиты из досок, что плыли на руках, колышась в едином ритме. Шли пешие, всадники же держались у самых шатров, но всё же были наготове, надеясь на скорое открытие ворот. Крики и пение, поначалу слабые, поднимались всё выше, заполняя собой чистое небо.

Эллины были уже на своих позициях, и Зена взошла на стену, окинув взглядом начавшееся наступление. Почти все командиры сопровождали её, но именно к воительнице было приковано внимание горожан, и она это понимала. Достаточно тихо, словно для самой себя, но всё же отчётливо она сказала:

- Они будут хорошо умирать... много умирать.

Она знала, что эти слова, услышанные ближними воинами, разнесут по рядам, поэтому ничего больше не говорила, лишь отослав командиров по своим местам. Всё вершилось само - начальники кричали готовиться, люди заряжали скорпионы и более крупные катапульты, перебирали камни для пращей, открывали колчаны. Впереди были последние мгновения ожидания, едва сдерживаемое волнение перед прыжком в бездну. Стрелять без приказа было запрещено.

Скоро стало уже возможно различать детали, из единого тела колонны выделились отдельные люди. Редкие представители знати отличались блестящими на солнце панцирями, остальные были одеты лишь в простые одежды кочевников. Осадные щиты розовели из-за своего покрытия, телячьих кож, что не давали огню их уничтожить, простые щиты пестрели множеством красок. В разных местах над колоннами поднимались штандарты в виде драконьих голов и багровые знамёна. Помимо оружия, геты несли ещё какой-то инструмент, но на расстоянии понять, что это, было невозможно.

- Сколько их? - спросила Габриэль, не отходившая от любимой.

- Тысяч пятнадцать идут, - сказав это, Зена подняла руку. Воины увидели сигнал, раздались крики команд, и ударили сработавшие механизмы машин. Сначала стреляли самые дальнобойные, били прицельно, выискивая тех, что в панцирях, а также лестницы. Замелькали стальные стрелы, едва уловимые взглядом, большинство их уходили в землю, порождая пылевые облака, но некоторые оказывались точны, прошивая людей без всякого усилия. Эти удары заставили гетов действовать быстрее, головы колонн начали покрываться бронёй розовых щитов.

По новому сигналу за дело взялись лучники и пращники, теперь уже вся масса снарядов обрушилась на врага, и небо потемнело от них. Строй начал ломаться, песни сменились рёвом, в общем хаосе заметить масштаб потерь было невозможно, но глаз выхватывал то тут, то там, как люди падали, исчезая под ногами других. Габриэль также стреляла, целясь не в кого-то конкретно, но посылая свои стрелы в безликую массу. При виде тысяч этих муравьёв, подступивших к стенам, страх поднимался в душе, однако Зена была рядом, она оставалась спокойной и придавала уверенности остальным.

Лестницы смогли упереться в крепость, поднимаемые отчаянными усилиями гетов, однако под самыми стенами стрельба осаждённых была столь плотной, что невозможно было и головы поднять. Раненые падали всё больше, и у нападавших не было времени их вытаскивать, поэтому пространство перед городом постепенно темнело от тел. Они всё же начали подниматься, укрываясь щитами, стрелки снизу осыпали бойницы стрелами, затрудняя оборону. Однако эллины не опускали рук, против поднимавшихся особенно эффективны были крупные камни, они весили под талант и легко пробивали щиты, сбрасывая людей вниз. Сбоку лезущих по лестницам можно было поразить и стрелой, именно так делала Габриэль, высовываясь из-за массивного зубца. Один из горожан держал её сзади за пояс, чтобы она могла далеко перегнуться, но не рухнуть на человеческое море. Теперь можно было разглядеть даже лица противников - смуглые, с длинными волосами и бородами, многие в боевой раскраске.

Зена увидела, что в двух местах геты имеют успех, практически достигнув верхней части стены, она крикнула Александру:

- Беги к башне! Там есть багры, столкните лестницу! Я иду к той, что слева!

Один из предводителей варваров, облачённый в доспехи, уже смог ввалиться на верхнюю галерею, когда воительница подоспела туда. Эллины ранили его копьями, однако гету удавалось удерживать кусок стены, дабы остальные могли подняться.

- Не стойте! Кто осмелится опозорить себя в родном городе?! Кто отступит перед лицом предков?! - голос Зены хлестанул их как плетью, и сама она врезалась в противника щитом. Варвар ударил её мечом в бедро, но клинок ушёл вскользь по панцирю, она же осыпала его ударами, поддела плечом и с нечеловеческой силой вытолкнула за боковое ограждение. Гет рухнул вниз, и крик его оборвался, воительница же первой схватилась за упёршийся в стену крюк лестницы. К ней присоединились остальные, вместе они сдвинули это наскоро сколоченное сооружение и повалили его на бок.

В других местах приступ также не имел успеха, скоро все лестницы оказались повалены или охвачены огнём, люди же внизу понесли такие потери, что о новом штурме не могли и думать. Выжившие бежали, часто потеряв всякую организованность и давя друг друга, вслед им летел град снарядов. Однако в одном месте ситуация была иной - на южном углу Том под прикрытием осадных щитов геты приблизились к стене и развернули земляные работы. Одни рыли землю, другие передавали по цепочке связки хвороста и какие-то корзины, третьи вели стрельбу, не давая осаждённым расслабиться.

- Что они делают? - спросил Александр у Зены, едва подбежав к ней.

- Хотят сделать насыпь, навалить её из земли и хвороста, сравнять с уровнем стен, чтобы обстреливать и потом через неё штурмовать, - ответила она, прикрыв рукой глаза от солнца. - Это ничего. Сейчас мы им устроим.

Воительница велела перенести стрельбу основных орудий на эту группу, а также собрать всех лучших лучников на южном участке стен. Началось упорное противостояние, в котором со стороны горожан участвовали лишь немногие, остальные же оставались зрителями. Большие щиты довольно хорошо укрывали гетов от обычных стрел и почти не горели, однако снаряды катапульт и скорпионов настигали людей всюду. Варвары продолжали свою работу, и первые следы насыпи уже начали появляться.