Дорога чародейки (СИ)

Но что-то подсказывало мне, что трудности еще впереди.

Глава 6.

Утро было знойным, а тучи, клубящиеся над вершинами гор, предвещали скорую грозу. Гномы уже разбрелись по своим дневным делам, когда мы вышли из общинного дома, поэтому улицы были полупустыми. Пара кумушек судачили о чем-то у колодца, но при виде двух хмурых магичек, замолкли на полуслове и проводили нас внимательными взглядами. Кажется, я знала предмет их беседы. Наше прибытие значительно пополнило их запас сплетен. Ничего, скоро мы еще подкинем тему для слухов.

Нравы гномьей общины нельзя было назвать распущенными. Гномихи до замужества жили с родителями, и любые отношения с гномом противоположного пола до помолвки считались позором на всю родню обоих семейств. Если гном хотел посвататься, то ему приходилось выдерживать традиционное испытание. Виды испытаний разнились от деревни к деревне, но основное отличие гномьих брачных обрядов от человеческих было в том, что жених состязался не со своими конкурентами и даже не с родней гномки, а со своей предполагаемой невестой. Таким образом и жених, и невеста, и их родня видели, что граждане брачующиеся - здоровые, сильные и трудолюбивые гномы, а не бездельники и тунеядцы. Обычно свадебными состязаниями были соревнование в кузнечном мастерстве, метании топора или скачки на пони. Если невеста была недовольна женихом, то она прилагала все силы, чтобы победить его и иметь право отказать.

Впрочем, об отказе всегда сообщалось заранее, поэтому крайне немногие женихи продолжали упорствовать в своих матримониальных намерениях. Жизнь в горах бывала опасной, а гномки работали наравне с мужчинами в шахтах, кузнях и мастерских, где могло случиться множество ужасных несчастных случаев. Таким образом свадебное испытание судьбу гномов решало редко, но все же оставалось важной традицией. Гном, не прошедший испытание, и думать не мог о том, чтобы поцеловать свою возлюбленную.

А Белоснежку здесь считали своей, и скорее всего, нам не удастся убедить традиционно настроенных гномов в том, что обычаи гномьей общины к человеческой девушке не применимы.

Рудий сегодня не ушел работать в шахте, он ждал на крыльце своего дома и был искренне обеспокоен.

- Значица, - начал он после приветствия. - Будете отпаивать Белу своими колдовскими зельями?

- Не будем, - вздохнула Севила и замолчала, не зная, как выдать полученные от Брега сведения.

- Господин Рудий, - пришла на помощь подруге я. - Заклятие на вашей приемной дочери очень древнее и могущественное, и разрушить его может только поцелуй истинной любви.

-Ты б его хоть подготовила к таким новостям, - шепотом возмутилась Севила. Она тоже была в курсе относительно гномьих свадебных обрядов и опасалась бурной реакции гнома.

- Ну так мы все любим Белочку, - просветлел лицом Рудий. - Сейчас же ее почеломкаю, и она проснется?

Мы переглянулись с целительницей. Поцелуй истинной любви представлялся нам чем-то более романтическим, чем отеческий чмок в лоб или щеку.

- А черт его знает, - пожала плечами я. - Может и сработает.

Гном протопал в комнату к спящей девушке, мы прошмыгнули следом. Рудий нежно взял тоненькую лапку Белоснежки в свою ручищу и торжественно запечатлел поцелуй на ее лбу, на мгновение скрыв ее лицо под своей бородой.

Мы подождали минутку. Потом еще пять минуток для верности. Ничего не произошло.

- Отеческая, материнская и братско-сестринская любовь исключаются, - кивнула Севила. - Нам нужен прекрасный принц.

- Кто? - изумилась я. После смерти старого короля наследником ровийского трона остался крон-принц Карвейн, но ему было всего десять лет, а его младшему брату едва исполнилось два года. Чем пацанята королевской крови могли помочь Белоснежке, я не понимала.

- Ты сказок в детстве не слушала? - Севила, кажется, сошла с ума от перенапряжения. - В сказках всегда является прекрасный принц и спасает попавшую в беду красавицу. А потом они женятся.

- Мы так мало спали, - я сочувственно положила руку ей на плечо. - Сходи, приляг на часок, а я еще подумаю.

- Да что тут думать? Девица-то огонь, наверняка, там, где она жила, остался хоть один влюбленный в нее мальчишка, нужно найти его и пусть целует, - разъяснила свои странные слова целительница.

- Отличная идея! - просияла я.

- Не отличная, - вмешался в разговор Рудий. - Не пущу никакого прыщавого паршивца к моей девочке!

Севила принялась убеждать гнома в том, что это единственный выход из нашей непростой ситуации, а я подумала, что гном действительно принял человеческую девочку в свою семью, иначе его не заботила бы ее честь и следование гномьим традициям.

- Ну вы поколдуйте еще над ней, - взмолился наконец гном. - Нехорошо это, приставать к спящей без ее ведома да согласия, как я потом в глаза ей посмотрю, если не уберегу ее от чужих лап?

Мы клятвенно заверили окончательно поникшего рудокопа в том, что прибегнем к этому методу только в самом крайнем случае. Вот только я опасалась, что этот крайний случай уже настал.

- Давай попробуем обряд Ана-Телль, - предложила Севила. - Ты светлый маг, у тебя он хорошо получится, если не хватит силы, зачерпнешь у меня.

- Общий обряд снятия проклятий, - задумчиво протянула я. - Вряд ли сработает. Его проводят, если проклятие видно 'вторым зрением' как темная сетка с фиолетовыми и алыми искрами вложенной магии, а я видела только темные пятна на ауре. Может используем ритуал Мер'Тона? Усилим ее ауру до предела, чтобы она выжгла все лишнее?

Мы погрузились в профессиональный спор, а Рудий, подхватив на руки младшего сынишку, стоял поодаль с потерянным видом.

- Попробуем все по очереди, - решила Севила. Я только пожала плечами, сомневаясь в целесообразности таких мер. С магией Перворожденных нам не тягаться.

Один из сыновей Рудия по приказу целительницы расчистил место в самой большой комнате в доме, перенес спящую девушку в центр комнаты, и я принялась вычерчивать магическую звезду на полу мелом, повергнув Рудия в священный ужас, как мне показалось, перед таинством колдовства.

- Ох, мел-то от досок ни в жизнь не ототрешь, - запричитал гном, глядя на поругание его собственности.

- Или мел, или поцелуи, - поставила ультиматум я.

- Чертите, чертите, госпожа колдунья, это я так, - тут же пошел на попятный гном.

Младший из гномов заерзал на руках у отца.

- Какие поцелуи? - тут же прицепился он.

- Белоснежка проснется, если ее поцелует тот, кто искренне ее любит, - пояснила Севила.

- Я ее люблю! Я могу ее поцеловать! Или пусть Шарний целует, он умеет, - на голубом глазу заявило дитя.

Рудий выронил сына. Тот приземлился на ноги, благо падать было недалеко, и заскакал, как мячик, по комнате.

- Тарий, сынуля, - преувеличенно ласково заговорил старый гном. - Что значит, он умеет?

- Не скажу, я обещал, - надулся от важности мальчишка.

- Что обещал? - коварно переспросила Севила.

- Что никомушеньки не растреплю, как Шарний с Белой челомкались под вишнями.

Рудий на мгновение застыл, а затем метнулся к двери со скоростью, которую никак не ожидаешь увидеть от грузного коротконогого гнома. Мы с Севилой еле догнали его на улице, но проще было остановить шестерку взбесившихся коней, чем побагровевшего от ярости приемного отца девушки. Гном целенаправленно мчался по направлению к кузне.

Ворвавшись в помещение, в котором глаза слезились от жара, Рудий ухватил своего старшего отпрыска за ухо, и, не сбавляя скорости, поволок домой. Шарний шел покорно, как бычок, ухваченный за кольцо в носу, а в руке он нес здоровенный кузнечный молот. Что бы он там ни ковал, ему наверняка предстоит начинать работу заново.

Кумушки, все еще стоящие у колодца, были в экстазе от зрелища.

Только перешагнув порог дома, Рудий отпустил ухо сына, напоминавшее теперь спелый помидор и цветом, и формой, и, не сдерживаясь, заорал: