Затерянное пламя

— Давай, садимся. Лучше на задних сиденьях… в смысле, на юте.

«Подальше от лишних глаз и ушей» — подумала она про себя.

Маршрутка тронулась. Ирбенский посмотрел в окно:

— Вот интересно… Как на буксире, только по суше. — Он повернулся к женщине: — Альмира, расскажи мне об Арусе. И ты, и Аврора говорили, что это очень светлый мир.

— Да, Игорь, там хорошо… — Альмира помолчала. — Когда есть время, я всегда возвращаюсь туда, чтобы отдохнуть душой. Да и тебе для успешного Перехода нужно хотя бы немного представлять себе этот мир. — Она улыбнулась: — Ну что ж, попробую изложить историю Аруса за сорок пять минут.

Альмира начала рассказывать — о самой планете, об истории Аруса, начиная с Короля Дилмора, основателя династии Элдакирейль — Старших Королей. Рассказала о рыцарях Сингильда — воинах Сирила, боровшихся с тёмной магией герцога Лагурма. Рассказала о драматическом моменте смены династий и о загадочном Рыцаре Звёздного пламени, защищавшем планету в течение пяти сотен лет.

— Так вот, оказалось, что Рыцарь Звёздного пламени — это Дариэль, последний из Старших Королей. Но когда он исполнил свой долг защитника планеты, он снова вернулся на Арус как человек. Его брак с Королевой Алурой стал воссоединением двух ветвей арусианской королевской династии. Но иногда, если нужно, Король Дариэль появляется в облике крылатого льва или Звёздного рыцаря. Ой, — она глянула в окно, — мы уже в Гатчине и чуть не проехали остановку!

Таща за руку Ирбенского, Альмира прорвалась к выходу, когда водитель уже хотел закрывать дверь. Водитель что-то недовольно проворчал вслед, но Альмира и Ирбенский не обратили внимания. Хлопнула закрывшаяся дверца, маршрутка уехала, сворачивая на перекрёстке.

— Проспект 25-го октября, — пояснила Альмира, махнув рукой в сторону дороги. — Главная улица в городе. Справа — Гатчинский парк, слева — дом культуры. В парке очень хорошо летом. И зимой, когда снег, а не так, как сейчас… Блин! — вспомнила она. — Чуть не забыла про смску!

Порывшись в рюкзаке, Альмира вытащила «Самсунг Галакси» в чехле, открыла и начала набирать текст. Не отрывая взгляда от экрана, она напомнила:

— Игорь, на всякий случай возьми меня под руку. Вообще, держись за меня. Здесь неподалёку два портала. Помнишь, что Павел Анатольевич говорил? Без меня тебя может унести обратно в Ораниенбаум.

Ирбенский последовал её совету. Альмира отправила смску и спрятала мобильник в карман.

Они прошли по проспекту в южном направлении, потом, улучив момент, перебежали дорогу. Прохожие удивлённо оглядывались на Ирбенского: в лёгкой рубашке с матросским воротником он выглядел одетым совсем не по погоде.

За домом культуры город кончался: дорога выходила на мост над перешейком, соединявшим два заросших пруда, и дальше поднималась к обелиску, облицованному желтовато-серым камнем. Верхушку обелиска увенчивал золотистый шар.

— Коннетабль, — Альмира указала на обелиск. — Говорят, в обелиске заключена душа человека, бывшего близким другом императора Павла Первого… Теперь Коннетабль, как сказала бы Аврора, Хранитель города. Но я не буду сейчас тебе рассказывать эту историю, потому что нам надо подготовиться к Переходу, и нужен другой настрой. Нам туда, — Альмира потянула Ирбенского за собой.

Они сошли с тротуара и пошли по грунтовой дороге.

— В чём состоит подготовка к Переходу? — спросил Ирбенский.

— Сейчас расскажу. — Альмира посмотрела снизу вверх на своего спутника: — Суть в том, чтобы представить себе место, куда хочешь попасть. Очень чётко, до мельчайших деталей. Образы, звуки, запахи, тактильные ощущения… Теоретически портал можно открыть везде, но на практике гораздо проще это сделать в месте, напоминающем какой-нибудь уголок на Арусе. В такое место мы сейчас и идём.

Дорога вывела на берег небольшого озера, поднимавшийся выше и выше: поодаль, в низине между двумя холмами, располагалось белое здание с красными крышами, напоминавшее уменьшенную копию рыцарского замка.

— Что это? — поинтересовался Ирбенский, кивнув в ту сторону.

— Приоратский дворец, — пояснила Альмира. — Но не смотри на него. Забудь про него вообще. Нам сейчас нужно совсем другое.

Альмира свернула с дороги в сторону озера и потянула за собой Ирбенского. Под ногами зашуршали стебельки высохших трав. Остановившись на краю холма, там, где склон круто уходил вниз к озеру, женщина проговорила:

— Теперь закрой глаза и представь это место летом. Земля, нагретая солнцем, луговые травы, покачиваемые лёгким ветерком, синее небо с белыми облаками, отражающееся в воде. Попробуй не только представить, но и почувствовать. Спокойно, без напряжения. И ни в коем случае не выпускай моей руки!

Ирбенский последовал совету своей спутницы. Закрыв глаза, он попытался представить, что вместо унылого, бесснежного декабря вдруг наступило лето. Это оказалось непросто: образы постоянно менялись, ускользали от внимания, и сосредоточиться на них не получалось.

— Не напрягайся, — напомнила Альмира. — Расслабься. Всё будет хорошо.

Сказав это, она негромко запела. Песня была на незнакомом языке. Ирбенский понял, что это арусианский. Он не понимал ни слова, но песня удивительным образом начала разворачиваться в мысленные картины: зелёные холмы, озеро далеко внизу, мчавшийся на конях небольшой отряд воинов в кольчугах и зелёных плащах…

Он почувствовал, как Альмира потянула его за руку, и сделал шаг. В лицо повеял тёплый ветер, наполненный ароматами земли и луговых трав. И вместе с этим на сердце стало легко и спокойно.

— Мы пришли, — сообщила Альмира. Ирбенский открыл глаза.

Они каким-то удивительным образом перенеслись в лето. Но не только — местность вокруг тоже изменилась. Приоратский дворец исчез; вместо него холм прорезал широкий овраг с ручьём, текущим к озеру. И само озеро внизу было шире и чище, чем в Гатчине. На том берегу виднелась гряда пологих холмов, покрытых редколесьем, и дальше зелёная равнина уходила к горизонту. Почему-то Ирбенский чувствовал: там, за линией горизонта — море…

Он оглянулся. Позади холм, образовываший здесь плоскую ступеньку, поднимался выше. Верхушку его увенчивали сложенные из желтовато-серого камня стены и мощные башни с шатровыми крышами.

— Это Ин-Тегельд — Непобедимый, — пояснила Альмира. — Крепость, которая ни разу не сдавалась врагу. Главная цитадель Сингильдийского рыцарского братства… Сингильдийского ордена давно уже нет, но Ин-Тегельд хранит о них память… — Прикрыв ладонью глаза от солнца, она посмотрела на небо: — Похоже, нас встречают.

Вскоре на траву рядом с ними опустился летательный аппарат, формой напоминавший стрижа. На фюзеляже летательного аппарата был герб — парус и восьмилучевая звезда.

— Воздушный катер, — пояснила Альмира. — И судя по гербу, он принадлежит герцогу Илмору.

Дверца откинулась наверх, и из кабины «стрижа» легко соскочил на землю высокий человек в нарядной синей с красным одежде. Его густые волосы пшеничного цвета были собраны в хвост, лицо было открытым и приветливым.

— Герцог Илмор! — обрадовалась Альмира и потянула Ирбенского за собой: — Это Илмор Кельмрильский, он в Королевском совете.

Альмира и герцог Илмор обнялись и быстро заговорили по-арусиански. Удивительно, но Ирбенский обнаружил, что понимает этот язык, хотя у него не было уверенности, что он сам смог бы что-то сказать по-арусиански.

Глава 7. Цветущий край

Вскоре они уже летели над зелёными полями и всхолмьями. Слева блеснула полоска воды; Ирбенский спросил Альмиру, и она подтвердила, что это действительно море, и в получасе полёта отсюда — старинный портовый город Кельмриль, где жил его брат. При упоминании о брате Ирбенский снова начал волноваться. Каким он увидит Андрея? Узнает ли брат его в человеческом облике? А главное — что с ним? Почему все так встревожены?..

Герцог Илмор направил «стрижа» вправо. Далёкая полоска моря осталась позади. Вскоре внизу заблестела голубая лента реки, а ещё немного погодя впереди показался город — многочисленные крыши и шпили, над которыми доминировали пять белых башен королевского замка.