Путешествие от края до края (СИ)

Орфео за спиной боевика попятился и усилием воли удержался от крика.

Осклизлое тело не менее двух метров в длину отдалённо напоминало человека. Излишне длинные руки заканчивались полуметровыми когтями с множеством зазубрин. Задние конечности больше напоминали животные, но были лишены шерсти.

Существо двинулось, раскрывая пасть, которая, как оказалось, оснащена не одним рядом треугольных, загибающихся назад зубов. Сам рот открывался, как крышка у шкатулки. Часть черепа завалилась назад, оставляя дыру для попадания пищи.

Нечто захлопнуло пасть и глубоко втянуло воздух, раздуваясь как шарик.

Водный щит принял на себя смесь воздуха и какой-то зеленовато-бурой жижи с кусочками мертвой плоти и останками насекомых. Невыносимая вонь от рвоты этого существа вызывала резь в глазах и желание немедленно опустошить желудок. К счастью для Орфео, он уже давно ничего не ел, но ком в горле с трудом укатился куда-то к желудку, оставляя после себя горьковатый привкус во рту.

Засвистели кинжалы, сияющие голубоватым светом. Через пару секунд воздух зазвенел от их количества, а руки Хардеба так и мелькали, вновь и вновь посылая смертоносное оружие в бой.

Существо резво уворачивалось, и пока не пыталось приблизиться. Оно вновь набрало воздуха для плевка, но на этот раз водяной щит свернулся шариком вокруг исторгаемой жижи и, преобразовавшись в снаряд, ударил в само создание.

Истошный визг твари и то, как серо-зеленая кожа стала сползать клочьями, подтвердили подозрение стихийника.

Смазанным рывком тварь кинулась к магам. Резкое движение мага, — и тварь врезалась в толстый ледяной жит, на мгновение останавливаясь.

Три кинжала вонзились в голову, ещё два — в глотку, вспыхнув ослепительным пламенем.

Дикий визг твари больно резанул по ушам. В крике слились боль, ненависть и дикая ярость.

Последняя вспышка, — и тварь осыпалась пеплом.

Хардеб качнулся и рухнул на каменный пол рядом с останками существа. Из глаз потекли кровавые слезы.

Орфео присел рядом и, перевернув боевика на бок, принялся убирать выводимое через слёзные железы зелье берсеркера.

Платок быстро пропитался, и пришлось жертвовать захваченной простыней для артефактов.

Несколько зелий привели ученика в чувство.

— Неплохо, — усмехнулся Орфео. — Зелье обычно через сутки выходит, а ты выложился настолько, что продержался всего пару часов.

— Осматривай уже эту могилу и вытаскивай меня отсюда, — еле ворочая языком, произнес Хардеб, — я пока тут полежу.

Стихийник хмыкнул и, поднявшись, направился к арке. Быстрая проверка не выявила никаких препятствий, и Орфео шагнул в гробницу.

Каменный гроб плотно закрыт плитой, скрывая в себе покойного, но Де Лука даже не думал вскрывать захоронение. Его больше интересовали артефакты, стоящие в изножьи.

Связка великолепных боевых кинжалов опустилась на белую простынь, расстеленную прямо на гробнице. Хищно сверкнул гранями кнут из пока неизвестного серебристо-чёрного металла. Следом опустилась небольшая статуэтка свернувшегося клубком дракона.

Осталась лишь шкатулка со странным узором.

Аккуратно примостив её поверх всего, Орфео завязал вещи в узел и, погладив каменное надгробие, вышел из гробницы, весело насвистывая.

Статуэтка дракона чуть изменила своё положение, и сверкнули радостью глаза-изумруды. Новый хозяин.

========== Глава тринадцатая ==========

Молодой эльф, еле заметно морщась, смотрел на приближающуюся землю. Даже на таком расстоянии от столицы, в море, свежий воздух не мог справиться с вонью города.

На палубе суетились матросы, готовясь к прибытию в главный порт этого мира. Они спешили выполнить всю работу до того, как окажутся совсем близко к пристани. На берегу их ждут дешёвые пабы, доступные девки и разгульное веселье в течении декады, пока судно будет ремонтироваться и наполняться припасами.

Через пару часов корабль уже входил в широкую бухту, а воздух отравляло городское зловоние. Эльф закрыл часть лица платком, пытаясь привыкнуть к смраду. Сглотнув, он сошёл с палубы, направившись в свою каюту за вещами.

В походной сумке было зелье, которое могло перебить любой запах. Им редко пользовались, но оно было единственным способом избежать глубокого обморока.

Достав выточенную из дерева круглую коробочку, благородный отвинтил крышку и осторожно нанёс немного мази над верхней губой. Она чуть пощипала кожу, моментально впитавшись оставив лишь аромат леса.

Вернувшись на палубу с сумкой, эльф был оглушён городом. После стольких дней спокойного плаванья, шум был в новинку. Стиснув зубы, эльф глубоко вздохнул и дёрнул ушами. К грохоту привыкнуть легче.

Наконец корабль пристал, и пассажиры потянулись на берег. Кто-то был навьючен не хуже ослов, кто-то шёл налегке, а некоторые, спустившись, ожидали свой тяжёлый груз, стоя на причале.

Благородный ступил на землю, ожидая, когда из трюма выведут его коня.

Ждать пришлось недолго. Эльфов уважали и не желали оскорблять их чувства. Пусть и терпение благородных было почти безгранично, всё же их приказы выполняли в первую очередь. За что получали точно затребованную сумму, без торгашества. Это считалось ниже достоинства эльфа.

Заполучив карого тонконогого коня, благородный поспешил уйти с пристани.

Стукнув по руке конопатого мальчишку, пытавшегося срезать кошель, путник направился на узкую улочку, ведущую к одной из главных улиц. На ней могли поместиться лишь четверо пеших, идущих плечом к плечу, или один конный. Из окон серых обшарпанных домов периодически выплёскивали помои.

Пара детей, снующих по улочке, замирали, стоило им увидеть благородного. На их чумазых лицах отражался чистый восторг, смешанный с лёгким страхом.

Одна девочка в замызганном платьице выронила куклу и не даже не обратила внимания, что её треплет лопоухий щенок.

Эльф поспешил проскочить улочку. Дети — единственные, кто мог тронуть его сердце. Ещё чистые, не испорченные реальностью, живущие в своём мире веселья и счастья. Они напоминали ему дриад, пусть и были не столь красивы внешне.

Наконец под копытами коня перестала хлюпать грязь, и подковы звонко ударили по каменной брусчатке одной из главных улиц.

Здесь пришлось спешиться и чуть перевесить кошель. Зоркие глаза без зрачков прекрасно разглядели ещё одну стайку воришек, сновавших среди толпы горожан.

Один из богато украшенных магазинов привлёк его внимание. В витрине был выставлен манекен, выполненный искусным мастером по дереву. Больше похожий на статую, чем на манекен, деревянный эльф целился из некого подобия лука благородных. Чуть мерцающая ткань, пропитанная травами, привлекала внимание многих, но не многие спешили её покупать. Эльфийский шелк был одним из самых дорогих.

Благородный чуть усмехнулся и быстрым шагом пересёк улицу, ведя коня под уздцы. В тот момент, когда эльф уже собирался вновь запрыгнуть в седло, на луку вскочила нэнатис.

Путник дёрнулся и чуть отступил. Эти создания никогда не любили его род, но сейчас на него смотрели оранжевые глаза без зрачков. Такие же, как у его отца.

— Хильда, — в голосе зовущего присутствовали нечеловеческие нотки.

Эльф повернул голову и подавил желание схватиться за оружие. К нему шёл полукровка. Причём, самый странный из когда-либо видимых им. Высокий рост, присущий лишь людям и лунным эльфам, слишком яркие губы, из-под которых чуть выпирали орочьи клыки и странная пластика, которой не было ни у одного из существующих в мире созданий.

Полукровка подхватил нэнатис с луки седла и сверкнул оранжевыми глазами без зрачка.

— Что ты такое? — тихо спросил эльф, отступив на шаг от странного существа.

Полукровка в одежде наёмника усмехнулся, и позволил нэнатис улечься на свои плечи.

— А ты разве не видишь? — мужчина чуть приподнял брови. — Мне казалось, что моё происхождение написано у меня на лице.

— Эльф, орк и человек? — изумлённо произнёс благородный. — Но это невозможно.

— А это уже не моё дело, — полукровка почесал нэнатис за ухом и, насмешливо взглянув на эльфа, отвернулся и зашагал прочь.