Не оставляющий следов: Обретение (СИ)

Учитель Доо вернулся ко мне, явив привычную шутовскую маску.

– Чтобы показать, что нет нужды перекраивать события под себя. Если ты оказался в нужном месте в нужное время, то все получается само собой, – засмеялся он, прищелкнув пальцами. – Учись определять нужное. И я не «спер», как ты выразился, мой невежливый, но честный ученик, а просто «взял», потому что мог взять. В воспитательных, так сказать, целях. Пошли, заплатим за пирожок и дойдем до бакалейной лавки.

Но Шаи не оказалось на месте, ее торговая точка была закрыта, а шум и веселое буйство толпы увлекли нас прочь от пустой витрины.

Я терпеливо дожидался заката, сидя на любимой крыше. Вот уже сизые облака, как веки мифического дракона, сомкнулись на багровом оке солнца. Спустились сумерки, и квартал расцвел фонарями. Музыка, смех, обрывки песен... праздник набирал обороты. Медленно вставала луна, затемняя небо и вытягивая из-за горизонта охапку звезд. Стукнула калитка. Учитель Доо ушел в гости к старухе Дэйю, оставив меня одного. Ничуть не скрываясь, спустился в кабинет, забрал заранее снаряженную сумку с пращой и почти бегом выскочил на улицу.

Квартал кипел весельем. Всегда сдержанных обывателей словно подменили, они вели себя, как обычные беззаботные столичные жители. Громкий смех, взрывы хлопушек, танцы... самые спокойные просто ели и выпивали, теснясь у столов едален. На уже построенном и разукрашенном помосте актеры разыгрывали вторую сцену классической пьесы «Рождение обезьяньего царя». Ее легко можно узнать по специфическим маскам и сложным костюмам. Затесался в толпу зрителей и пристроился за плечом Айсина Гёро. Он, как и все, затаив дыхание следил за разворачивающимся действом, казалось не замечая никого вокруг.

– Юному Иса нравится представление? – глаза у него на затылке, что ли? – Хорошо играют, чертяки, даже слезы наворачиваются...

– Нравится. Господин десятник, – я решительно был настроен выяснить все, что известно страже, – не знаете, что произошло с бакалейной лавкой Шаи?

– Да темные там дела творятся, ничего не понятно, – обернулся и испытывающе взглянул на меня. – Кражи какие-то таинственные... похоже, сама хозяйка что-то мутит. Тебе-то откуда известно?

– Вино наше пропало. Дорогое. Почему же Шая мутит, если именно она страдает больше всего?

– Ой ли? – пожал плечами. – Небось, просто говорит, что страдает. Это все слова, не подкрепленные доказательствами. На складе у нее точно никого постороннего не было. Следы проникновения отсутствуют.

– Не знаете, где она? Мы заходили днем, но лавка не работала...

– Знаю, как не знать! – он усмехнулся. – Здесь где-то, веселится вместе со всеми. Поищи в кабачках. Они сегодня открыты всю ночь, может, тебе улыбнется удача.

Поблагодарил от всего сердца и влился в поток, текущий по центральной улице от стола к столу. Страстно захотелось полакомиться чем-нибудь этаким... Понял! Чтобы выманить вора в удобное для поимки место, нужно его прельстить каким-нибудь деликатесом. Судя по всему, проходимец любит хорошо покушать.

Весьма кстати толпа вынесла к уличной едальне, торгующей сладостями и вином. Я купил сахарных шариков, разноцветных, как детские игрушки, напиток из хризантем и присел за край длинного стола, установленного под навесом.

– Улыбка твоя мимолетна, она след луны на воде. И снова влачусь я, покорен несчастной судьбе... – донеслась сквозь праздничный шум воодушевленная декламация.

Алхимик Мунх одной рукой обнимал столб навеса, а второй энергично размахивал чашей с вином.

– Уважаемый, – я вежливо указал ему на очевидное, – по-моему, Ваша дама уже ушла...

– Эх, молодо-зелено! Не настолько я пьян, чтобы не заметить, что обнимаю лишь столб. Когда душа полна любовью, наличие дамы даже несколько излишне. Да и где их найдешь в этом квартале?

– А Шая? – коварно перевел я разговор на интересующую меня тему. – Разве она не хороша?

– Бедная девочка... – алхимик растроганно всхлипнул. – Дело всей ее жизни рушится на глазах...

– Вы тоже пострадали от ее неаккуратности? – провокационный вопрос сам сорвался с губ.

– И я, и я... Но в моем случае это было даже неплохо. Именно сейчас я несколько стеснен в средствах и оплатить столь дорогой заказ все равно не смог бы.

Я смотрел, как Мунх с удовольствием разглядывает содержимое чаши, и размышлял. Значит, у алхимика не было денег на выкуп необходимых ему ингредиентов... Вполне возможно, что именно он выкрал тигриную печень и корни женьшеня, а чтобы замести следы, совершил остальные кражи. Но почему в подвале присутствовали следы существ изнанки?

– А Вы, уважаемый мастер, можете в своей лаборатории вызвать какого-нибудь духа? – спросил будто между делом, гордясь своей хитростью.

Алхимик гордо выпрямился, отпустив дающий опору столб:

– Что Вы этим хотите сказать, молодой человек? Я не верю ни в духов, ни в демонов! Если они где и существуют, то только в фантазиях шарлатанов, вроде духоборца Мельхиора Железного, – это имя он почти выплюнул с презрением, – наживающихся на невежестве простого люда. Великая наука трансмутации первоэлементов принадлежит знанию сугубо рациональному! Вызвать духов... я никогда не унижу себя даже разговорами о столь вопиющем мракобесии!

Лихо опрокинул в рот чашу, оттолкнулся от столба и с удивительной для пьяного скоростью растворился в праздничной толпе. А я дожевал шарики и побрел дальше.

Шая обнаружилась в маленькой забегаловке, которую не сразу и заметишь. Она притулилась в углу за кувшинчиком вина... далеко не первым, батарея пустых впечатляла.

– Как дела, Шая? – подсаживаясь к столику, заботливо спросил я.

– А-а-а, – с трудом сфокусировала на мне косящий взор, – маленький господинчик... Все! Никаких дел. Нету... Лавка... закрыть. Долги... раздать. В жены... пойтить.

– Неужели так и не нашли вора?

– Ик... Икспиртиза... что нет следов. Не-е-ету следо-о-ов... – пропела, заваливаясь на бок.

– Шая, а если это злые духи? – попытался усадить ее прямо.

– Дак был духоборец. Заклинал чего-то... последние деньги выманил, все до гро-о-ошика, – бакалейщица хлюпнула носом, – велел обку... окурить ладаном и ушел. Ничего там не нашел. О! Стих получился! – она взмахнула рукой. – «Ушел – не нашел»... возьмут в школу для богатеньких? Я ведь демнсри... де-мон-сри-рую, – проговорила старательно, по слогам, – стихи. Уф!

– Шая, а какого заклинателя ты приглашала?

– Тю! – она сложила губы утиным клювиком. – Кто ж не знает Мельхиора Ржавого? Врун, болтун и хохотун... подлец, как мой будущий муженек. Они уже спелись... А ты чего тут расселся? – казалось, она чуть протрезвела. – Не видишь – у меня девичник!

– Шая, – осторожно предложил я, – давай провожу тебя до дома? Тебе хватит уже...

– Сначала до дома, потом до кроватки... – снова кренясь, погрозила пальцем. – Не для тебя такая ягодка созрела! Ты иди себе, иди...

Я поначалу обиделся, что мой искренний порыв был столь превратно истолкован, но потом понял: Шае неприятно, что я вижу ее в столь плачевном состоянии. Пришлось удалиться. Но своей идеи я не оставил и сел на скамейку возле входа, размышляя, как поступить дальше.

Вскоре из-за двери высунулась лохматая голова кабатчика, я видел его за стойкой. Обозрев веселящуюся на улице толпу, он остановил свой взгляд на мне:

– Эй, парень! Ты разговаривал с бакалейщицей?

Я насторожился, но согласно кивнул.

– Сможешь довести до дома? Она уже ни петь, ни свистеть...

– Конечно, господин.

– Только смотри, – с облегчением погрозил пальцем, – без баловства. Девушку не обижать. Мы тут все друг друга знаем, и если что...

– Да я ведь предлагал помощь! – закивал, радуясь, что план начинает срабатывать. – Стыдно ей стало, отказалась...

– Ну, теперь не откажется, – захохотал кабатчик. – Пакуй и неси.

Было уже далеко за полночь, даже шум праздника начал потихоньку стихать. Отгремели петарды салютов, отстрелялись хлопушки оберегов, лоточники, успешно расторговавшись, сворачивали столы и загружали в повозки пустые котлы и подносы. Время от времени с гвалтом и гиканьем проносилась ребятня, треща трещотками, но их крики становились все тише, а треск звучал все глуше. У дверей дома Шая безропотно отдала связку ключей и позволила довести до спальни. Через полуоткрытую дверь услышал, как скрипнула кровать и стукнул о доски пола скинутый с ноги башмачок. На второй ее уже не хватило. Я снял висевший у двери фонарь, спустился в подвал и осмотрелся.