Вошь на гребешке (СИ)

   - Белёк, принимай, - тихо велела Черна.

   - Руками? - неуверенно переспросил парень, хотя знал правило и вряд ли боялся сжечь кожу, скорее по-прежнему не верил, что чудо дастся ему в ладони.

   Черна фыркнула. Угольщик захохотал, огромный, чернолицый от копоти и страшный в потеках пота, как сам ночной лес. Тяжелой рукой он поддел Белька под затылок и толкнул к наковальне. Ученик Тэры Арианы облизнул губы, прокашлялся, поправил рубаху. Наконец кивнул, встал на колени, опираясь о край наковальни: жилы на больной ноге снова подвели и не захотели допустить свободного движения.

   - Я не предам тебя, - тихо пообещал Белёк.

   Ладони дрогнули, несмело потянулись к бурому горячему клинку. Левая легла на основание, пока что лишенное рукояти, правая поддела легкое острие. Клинок вздохнул и отозвался на завершение избрания звоном, неразличимым уху, но внятным всем участникам ковки. Закат, будто задутый ветерком, погас. Свечение живой стали сделалось особенно заметным. Она пульсировала заодно с сердцем того, для кого теперь была неотделимой частью.

   - Ладошки не напекло? - полюбопытствовал угольщик.

   - Хорошо, тепло, - расплылся в блаженной улыбке Белёк. - Спокойно.

   - Пора идти к Тэре, - напомнила Черна.

   Сказав неизбежное, она с долей настороженности глянула на приятеля. Неопределенность и тем более угроза перемен заставляли Белька вздрагивать. Он терял уверенность или даже делался жалок, заранее изобретая в уме худшие исходы еще не завязавшихся обстоятельств. Причем переживал не за себя, а за знакомых и - вот уж глупость - незнакомых. На сей раз, вопреки обыкновению, Белёк лишь пожал плечами, смущенно улыбнулся и приобнял горячий клинок. Охнул, хлопнул по рубахе, сбивая пламя. Живая сталь не сжигает человека, ставшего частью её, но не щадит одежду и даже волосы.

   - Прости, я сегодня рассеян сверх меры, - вздохнул приятель, удобнее перехватил клинок и понес, вежливо придерживая обеими ладонями и отстраняя достаточно далеко от одежды, стен, дверей - всего, что способно гореть.

   - Как ощущения? - ревниво уточнила Черна, знавшая понаслышке о даре крови земли, но отчаявшаяся получить сокровище.

   - Он разгибает меня, - улыбка Белька сделалась шире. - Он звенит... то есть мы звеним и нам все по плечу. Словно беды сделались вдвое легче, а радости - весомее. Черна, отчего повезло именно мне? Ты воин и кузнец, по праву и силе сталь должна родниться с тобой.

   - Кровь мира, а не сталь, - поправила Черна. Сердито растерла гудящий утомлением затылок. - Пожалуй, мне нельзя облегчать беды, иначе я вовсе перестану замечать важное, да и разгибать меня нет смысла. Все правильно, ты был нелепо и бестолково тонкошкурый, и имя у тебя, вроде как у смешного малыша, а никак не взрослого человека.

   Приятель задумчиво кивнул, снова глядя на клинок и почти не замечая коридоров, не отдавая себе отчета: впервые за время пребывания в замке он шагает по их середине, не пробуя прижаться к стене и пропустить всех, заранее сознавая или домысливая каждому встречному и попутному важное дело, дающее ему право пройти первым. Слуги от такого непривычного, нового Белька шарахались, а то и кланялись с уважением, вмиг рассмотрев перемену.

   Тэра Ариана Файенская, хозяйка замка у основания северного луча, ждала учеников в главном зале, все у того же камина, неизменно наполненного жаром души этих земель. Она сидела в кресле прямо, как и подобает во время важного приема. У правого плеча замерла безмолвная Милена, старшая ученица, еще недавно полагавшая себя наследницей всего, что составляло силу и дар Тэры. Слева от кресла едва решались дышать ученики, уже несколько сезонов обитавшие в одной пристройке с Черной и Бельком. Светл кусал губы и опасливо косился на Милену, противницу для него опасную, а то и непосильную. Уступать заранее парень не желал, хотя угадывал исход не начатого еще, но вполне возможного, поединка.

   Тэра дождалась, пока Черна и Белёк займут подобающие места, и жестом пригласила учеников встать в кольца каменного узора пола, лицом к хозяйке, образуя ровный полукруг. Помедлив и едва имея силы скрыть недоумение, Милена покинула почетное место справа от хозяйки и заняла указанный ей свободный пятачок мрамора в общем построении учеников.

   - Настало время определить каждому испытание, - Тэра обвела взглядом учеников. - Такое время неизменно совпадает с хрустальной восьмицей, но не всякий год я вижу смысл и желаю использовать право наставницы. Милена, начнем с тебя, это уже неизбежно. Кто бы ни дал тебе надежнейших гарантий, как бы ни расписал мою слабость и перемену законов мира, чем бы ни клялся - он солгал. Хрустальная восьмица - время прорицателей, мы не самые сильные и не самые главные в мире, однако же мы, вот парадокс, нужны и своим врагам, и своим сторонникам. Потому мы вправе не делить окружение на тех и иных, равно сомневаясь в привязанностях и неприязни. Ты была еще младенцем, когда я внесла тебя в кольцо стен. Я знала меру тяготящей твой род ошибки и ведала, как велик гнев мира. Но я выделила знак замка и с ним - защиту. Я даже посмела надеяться, что однажды передам тебе огниво(51) и смогу обрести свободу от долгов и забот... Но ты не залатала прореху старой ошибки, ранившей душу твою, и она истекла кровью. Не спрошу, кому и что ты сообщала минувшим летом. Зачем колебать основание замка, проверяя, чья сила сильнее - моя или того, кто обманул тебя и позже затер следы сговора? Просто сними с шеи знак и уходи. Корни спят, безопасные тропы еще целый день открыты для тебя.

   - Здесь вся моя жизнь, - в отчаянии шепнула Милена, опускаясь на колено и нащупывая нож, чтобы порезать руку и ритуально просить о прощении.

   - Огонь Файена чадит, впереди зима, я вынуждена признать и свою ошибку в твоем воспитании. Теперь уже не суть: я не смогла помочь тебе или ты не приняла помощь... уходи. У нас обеих нет выбора, срок простой жизни в стенах Файена истек.

   - Ты пожалеешь, - хрипло выдохнула Милена.

   - Пустые слова... хотя я уже жалею, такова моя слабость. Помни одно: мы сами закрываем двери и сами же открываем их. Все, что ждет тебя, зависит не столько от старых ошибок, сколько от нового выбора.

   Тэра прикрыла глаза и смолкла, давая бывшей ученице время покинуть зал. Когда створки дверей сошлось, лишив Милену права вернуться, хозяйка снова оглядела полукруг учеников, не позволяя себе замечать опустевшее место. Жест выделил Светла.

   - Тебя в кольцо этих стен привела не ошибка, а жажда перемен, хотя частью её и была самонадеянность, перемешанная с легкомыслием, но это еще не грех... Увы, дар, который ты смог зачерпнуть и взрастить, невелик. Примешь ли ты место псаря(52)? Нашей тихоне Ружане я дозволю перебраться к тебе в дом и не делать более тайны из ваших отношений. Истиной травницей(53) она станет нескоро, даже поборов себя и уделив время лесу и почве, а не тебе, пустоголовому дуралею... и не своим опасным грезам.

   - Это честь для нас, - просиял Светл, не ожидавший подобного.

   - И обуза для меня, - проворчала Тэра. Глянула на Белька. - Теперь ты. Встань у правого плеча, это твое место... пока я не соскучилась сидеть в своем кресле, так и будет.

   - Но как же мое испытание, - впервые осмелился перебить хозяйку самый молчаливый и почтительный из её учеников.

   - Лежит в твоих ладонях, еще не остыло, - усмехнулась Тэра. - Разве ты не понял? Вот ключ, сними знак и займи место. Вины на тебе и прежде не было, ты в мире здешнем гость, знак замка тебе - защита. Но отныне нет более для тебя защиты, ты сам - часть Файена, и отныне обязан стать защитником, а не слабаком, ищущим укрытия. Разве старая Тэра не заслужила того, чтобы о ней позаботились?

   Белёк пожал плечами, покосился на Черну, виновато вздохнул, признавая силу доводов, лишающих права выбирать - вопреки обретенной свободе. Повинуясь жесту Тэры, Светл и его подруга покинули зал.

   Черна прищурилась, прямо глянула на хозяйку. Она знала, чем обернется для неё удачная ковка. Осенью покидать замок тяжело, уходить совершенно не хочется, да и некуда. Нет в жизни ни цели, ни смысла: это сделалось очевидно теперь, когда кольцо стен перестало удерживать. Оно было не ловушкой, а домом. Почему так сложно понять очевидное? И почему прозрение в самом важном который раз приходит запоздало и болезненно?