Судьба Убийцы (ЛП)

- И о чем же еще ты смогла поведать нашему писарю, маленькая Пчелка?

Я взглянула на Капру, гадая, должна ли я отвечать.

- Я с тобой говорю! – резко одернула меня Симфи.

Я переводила взгляд с одного на другого, но нигде не находила помощи. На лице Капры отражался холодный триумф. Я глубоко вздохнула.

- Я рассказала о той ночи, когда Двалия и герцог Эллик пришли в наш дом и разрушили мою жизнь. О том, как они убили наших людей, сожгли конюшню и похитили меня.

- Ну, еще бы, - произнес Феллоуди подозрительно, словно сомневаясь в каждом произнесенном мною слове.

Симфи раздраженно сказала:

- Писарь, я желаю взять эти записи почитать на ночь.

- Нет, – отказ Капры был категоричен. – Я прочитаю их первой. Я привела ее сюда и организовала запись. Имею право первой прочесть.

Симфи обратилась к писарю:

- В таком случае сделай копию для меня. Нет, писарь, сделай три копии, чтобы каждый из нас мог прочитать их сегодня ночью.

Теперь уже писарь перебегал взглядом с одного лица к другому, его выпуклые глаза стали еще больше. Дрожащей рукой он указал на кипу исписанных листов и робко начал:

- Но…

- Не смеши нас. Ты прекрасно знаешь, что он не может сделать столько копий так быстро. Они будут у тебя завтра. А сегодня вечером записи мои, – произнесла Капра решительно и одарила всех улыбкой. - Также я до утра беру на себя заботу об этом славном ребенке.

- Нет, – остальные ответили как один. Феллоуди покачал головой, Коултри встревоженно нахмурился, а Симфи сказала:

- Она пойдет назад в клетку под Замок Четырех. Это общее решение. Никто по отдельности не должен иметь доступа к ней без согласия остальных. Допрос девочки и так уже нарушает соглашение.

- Дитя, спрашивал ли тебя о чем-либо писарь?

Да. Об этом молчок.

- Вы же велели ему не делать этого.

- Вот так. Вы слышали, что она сказала. Здесь не было допроса, я просто дала ей возможность изложить свою историю.

Она повернулась ко мне, губы вежливо улыбались, а в глазах стоял холод.

- Милое дитя, боюсь, я должна буду отвести тебя назад в клетку на ночь вместо обещанного симпатичного маленького домика. Сожалею. Но, как ты видишь, они втроем имеют перевес голосов, мне придется подчиниться.

Капра с улыбкой повернулась к ним, и я увидела, как верхняя губа у Симфи поднялась в кошачьем оскале. Уж не думала ли она, что Капра переманила меня на свою сторону? Возможно, так бы и случилось, не проведи я долгие мучительные месяцы в компании Двалии, которая так основательно научила меня никому не доверять.

Я встала, взяла свою разломанную свечу и наклонилась, чтобы подобрать ненавистные сандалии.

- Что у тебя здесь? - требовательно спросил Коултри.

Капра промолчала.

- Сандалии, - ответила я тихо. - Они натерли мне ноги, я их сняла.

- Нет, вон то, другое.

- Свеча, которую сделала моя мать, - бессознательно я поднесла две половинки к груди и заботливо спрятала.

- Свеча, - добавила Капра самодовольно. - Ребенок прибыл со свечой.

Наступила тишина. Я гадала, что означает эта пауза и чем она наполнена. Уважением? Ужасом?

Феллоуди проговорил:

- Одна свеча в двух частях - не три, не четыре?

- Ты думаешь о снах про Разрушителя? – потрясенно спросил Коултри.

- Замолчите! - приказала им Симфи.

- Поздновато для молчания, - сказала Капра. - Поздно уже с весны, вероятно, когда сны о Разрушителе повалили, словно снег на голову. Особенно после того, как Лингстра Двалия разворошила гнездо шершней и спровоцировала ушедшего на покой Изменяющего. Когда она изменила будущее, воссоединив его с Пророком. И похитив его дитя, - она окинула всех взглядом. - Отчего у него появилась сила для таких изменений? Да оттого, что вы вернули ему Любимого. Вы доставили его прямо к порогу Фитца Чивэла. Вы объединили Пророка и его могущественного Изменяющего. Вы восстановили силу Нежданного Сына, возможно, тем самым создав Разрушителя, которого он, несомненно, теперь пошлет к нам.

- О чем ты говоришь? – пискляво потребовал ответа Феллоуди.

- Почему ты говоришь о таких вещах при этом ребенке? - взорвалась гневом Симфи.

- Думаешь, я говорю о вещах, которые она не знает?

Я знала и не знала, о чем она говорила. Глаза я держала опущенными вниз - по ним им ничего не удастся прочесть.

- Это всё из-за вас троих, - Капра холодно бросала слова обвинения. – Из-за вашей глупости, алчности и жажды мести! Как будто месть когда-либо приносила что-то, кроме горьких плодов. И сейчас, мне думается, лучшее, что мы можем сделать - это вернуть ее в клетку, если вы считаете, что это нас как-то убережет. Что же до меня, то мне предстоит работать всю ночь, я подниму армию писарей, буду читать ее историю, изучать сны и попытаюсь найти путь, который не заканчивается нашим всеобщим уничтожением! - она улыбнулась, как самодовольная кошка. - И посмотрю еще раз записи моих собственных снов. Сделанные мною лично.

- Это в высшей степени неуместно! - стала настаивать Симфи.

- Отнюдь. Ваши поступки навлекли эту опасность, и теперь, как обычно, мне единственной приходится встать на защиту, - Капра вытащила из-за пазухи своей рубашки ключ. Она сняла его с красивой серебряной цепочки, а затем буквально швырнула его своему охраннику.

- Запри ребенка в клетке и потом верни ключ мне. Я не хочу терять время впустую, пытаясь надежно запереть буревестника - необходимо подготовиться к самой буре, которую, между прочим, лично я предвидела давно.

Охранник выглядел ошеломленным. Он поймал ключ и уставился на него, словно она бросила ему скорпиона.

- Это попирает все традиции! - пронзительно вскрикнула Симфи. - Ни один из Четырех не может передать ключ постороннему.

- Традиции были попраны, когда ты лгала мне и позволила Двалие отпустить Любимого. Я предупреждала всех вас в течение многих лет, насколько он был опасен. Ну что ж, живой или мертвый, он угрожает нам опять.

Она повернулась, схватила исписанные страницы и удалилась в приступе сильного гнева, будто сама была той самой бурей. Я держала глаза опущенными, наблюдая за всеми из-под ресниц. Коултри запустил руку в карман широких штанов и извлек оттуда ключ на толстой медной цепочке, отцепил его и вручил охраннику, испытавшему повторное потрясение.

- Я собираюсь помогать Капре, так как боюсь, что она права. Не надо было мне слушать вас двоих. Возможно, близится наш конец.

Он не бушевал, а ушел, как пристыженная собака, с опущенной головой и сгорбленной спиной. Феллоуди и Симфи стояли и смотрели друг на друга. Затем Симфи переключилась на охранника.

- Ну же, веди ее! Или вообразил, что я тоже доверю тебе свой ключ? Пойдем, запрём ее, и тогда, полагаю, я смогу присоединиться к Капре и Коултри, чтобы знать всю правду наверняка. Девчонка, пошевеливайся!

И я пошла, а охранник положил руку мне на плечо и подталкивал вперед. Он был высокий и длинноногий, и я не единожды споткнулась, пока мы, покинув комнату, шли через множество коридоров и поднимались по лестничным пролетам. В какой-то момент мы оказались в зале с клетками, войдя в него с противоположной стороны. Я смогла бросить быстрый взгляд на обладателя черных ладоней и богатого выразительного голоса. Он сидел на кровати, его руки свободно свисали между коленями. Его камера была поуютней, чем моя. Там были маленький стол, небольшой коврик и настоящая кровать с одеялом. Когда я проходила мимо, он поднял голову и улыбнулся. Его глаза были черными и блестящими - такими же черными, как он сам. Он поймал мой взгляд, будто он специально ждал, когда я пройду мимо, но не сказал ни слова.

Мою клетку заперли - охранник повозился немного с двумя замками, и, наконец, все оставили меня. Я села на кровать и попыталась представить, что приключится со мной дальше.

Глава двадцать шестая. Серебряные тайны.

Мне не хватает моего волка, как утопающему – глотка воздуха. Могу поклясться, что и спустя годы после его смерти я все еще ощущаю его внутри себя. Ночной Волк. Его ироничный способ указать мне на то, что я идиот, его неуемная тяга к простым удовольствиям этого мира, его твердая убежденность в том, что живи мы лишь настоящим, все завтрашние заботы решались бы сами собой.