Новария

Джориан даже не запыхался. Вскоре Коринеус снова начал атаковать его, медленней и расчетливей. Он задел кончиком меча рукав рубашки Джориана, прорвав в нем дыру.

— Снова тебе придется зашивать, Маргалит, — сказал Джориан, сделал новый ложный выпад, и опять задел лезвием меча макушку Коринеуса. Юноша отступил, вытирая со лба свежую кровь. Его лицо было испачкано кровавыми разводами.

Они нерешительно фехтовали до тех пор, пока не предприняли одновременный выпад и оказались лицом к лицу, скрестив мечи у эфесов. Какое-то мгновение они боролись в этой позиции, пытаясь лишить друг друга равновесия.

Благодаря своей силе Джориан отвел меч Коринеуса вверх и снова сумел поразить его в голову, прорезав еще две раны в его скальпе. Коринеус, зашатавшись, оторвался от противника, поспешно вытирая лицо свободной рукой.

Но это было бесполезно. Ослепленный струящейся кровью, Коринеус беспомощно стоял, закрыв лицо ладонью. Джориан ударил его по правой руке мечом плашмя, и клинок Коринеуса со звоном упал на пол. Джориан поддел его носком башмака, подкинул в воздух и поймал.

В дверь постучали, и раздался голос Совара:

— У вас все в порядке?

— Да-да, — ответил Джориан. — Мы только немножко упражнялись. — Он обратился к зрителям: — Постарайтесь перевязать этого бедолагу. Садись, Коринеус.

— Куда? Я ничего не вижу.

Джориан толкнул Коринеуса в кресло.

Юноша сказал:

— Ты превратил меня в посмешище! Моя честь погибла! Я должен искать почетной смерти, которая бы искупила мой позор.

— Ох, ну ради всех богов! — фыркнул Джориан. — Когда же ты перестанешь вести себя как мальчишка? Пора уже повзрослеть!

— Что ты от меня хочешь?

— Расскажи мне, как ты нашел нас здесь?

— Я увидел, что Теватас покидает дворец с Эстрильдис, которую я узнал несмотря на ее плащ. Истинная любовь видит через любые покровы. Я последовал за чиновником до этой самой таверны и стал ждать на улице, не зная, обратиться ли в Регентский совет или же разобраться самому. После того как Теватас вышел и украдкой поспешил прочь, я решил, что будет более почетно и по-рыцарски самому отправиться на спасение дамы. И вот я здесь.

— Нам очень повезло, молодой человек, — сказал Джориан. — Я не мог бы в одиночку сражаться со всем гарнизоном Ксилара. Теперь вот что: ты претендуешь на обращение «сэр». С чего бы это?

Коринеус поглаживал ударенную Джорианом руку, на которой вспухал огромный синяк.

— Как ты, разумеется, знаешь, этот титул достается по наследству сыновьям баронов, поскольку подлинных рыцарских орденов у нас больше не существует. Мой отец, лорд Холдар, — титулованный барон Месбол.

— Я знаю эту семью. Чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Я — младший секретарь в Департаменте иностранных дел.

— Поместье Месбол находится неподалеку от ирианской границы, верно?

— Да.

— И твой отец живет там?

— Да, у нас еще остался маленький замок и достаточно земли, чтобы содержать его, хотя с бывшими владениями это сравнить нельзя. И мы больше не можем заставлять холопов отрабатывать на наших полях свою вассальную повинность, а должны, подобно обыкновенным нетитулованным помещикам, нанимать этих мужланов за звонкую монету.

— Тс-с, тс-с, — сказал Джориан. — Я сам был мужланом и сочувствую этим лентяям. Но любишь ли ты Эстрильдис настолько сильно, чтобы ради нее оставить свою должность в правительстве?

— Да! На что не пойдет истинный рыцарь...

Джориан поднял руку.

— Имеет ли твой отец влияние на синдиков Ира?

Коринеус озадаченно посмотрел на него.

— В общем-то, да. Эти скопидомы скупают у нас излишки урожая. А что?

— Почему бы тебе не увезти Эстрильдис в Ир и там, благодаря влиянию отца, уладить все брачные проблемы? Когда все успокоится, а вы с ней окажетесь законными супругами — по крайней мере, по ирским законам, — вы можете вернуться в поместье отца. Если даже он рассердится, вид маленького внука заставит его смягчиться.

— Но что будет с тобой, король Джориан?

Джориан усмехнулся.

— Прошу, не надо титулов. Как ты верно заметил, в душе я — ремесленник. Я сумею устроиться, хотя и иным образом, нежели ты.

Коринеус покачал головой, пробормотав:

— Не понимаю этого современного мира. В феодальные времена каждый человек знал свое место и должен был оберегать свою честь. В нашей стычке ты мог бы убить меня шесть раз; я понял это почти сразу же, как мы скрестили мечи. И все же ты обошелся со мной, как будто я всего лишь капризный ребенок.

— Было бы достаточно убить тебя только один раз; и если бы я придерживался твоих замшелых понятий о чести, я бы именно так и поступил. Но давай вести себя разумно. У тебя есть возможность добраться до Ира? Эстрильдис в своем положении не может ехать верхом.

Коринеус задумался.

— У моего друга Веркассуса есть двуколка, которую он не раз мне одалживал. Возможно, мне удастся взять ее на время. Лошадь свою я держу в конюшне у Веркассуса, и мой грум Гвитион живет там же, с его слугами. Я могу захватить его в Месбол, откуда мой слуга вернет двуколку Веркассусу. Если только Гвитион не отправился в обход питейных заведений, мы будем готовы через час.

— Как вы выберетесь из города ночью?

— Капитан стражи Северных ворот проиграл мне в карты. А теперь, если вы разрешите, я вернусь во дворец и соберусь...

— Лучше не трать на это времени. Вещи можно купить новые — в отличие от головы. И пожалуйста, отведи Эстрильдис в дом своего друга — для нашей большей безопасности.

Коринеус собирался что-то возразить, но Джориан решительно сказал:

— Нет, уходите оба. Как верно заметил маленький чиновник, держите язык за зубами, а мы поступим соответственно. Прощай, Эстрильдис.

Она снова заплакала.

— Я не знаю, что сказать... так неудобно... ты настоящий король, что бы там он ни говорил...

— Ну, ну, забудь об этом и уходи, — сказал Джориан, переходя на сельский кортольский диалект своего детства. — Прощания, как и казни, лучше проводить побыстрее; но я всегда буду помнить мою маленькую красотку с фермы.

Закутавшись в длинный плащ, Эстрильдис вышла, шмыгая носом. Коринеус опекал ее, присматривая за ней, как будто она была хрупкой стеклянной вазой.

— Уф-ф! — Джориан вытер рукавом пот со лба. — Будем надеяться, что они успеют убраться, прежде чем их хватится дворцовая стража. Не кажется ли вам, что мы заслужили бутылочку лучшего вина Совара? Разумеется, отца Карадура я не имею в виду — ему это запрещают принципы.

— Я принесу вина, — вызвался Керин.

— Кажется, даже я могу чуть-чуть поступиться принципами, — подал голос Карадур. — Но как ты переменился, Джориан, ведь раньше ты говорил, что проткнешь любого негодяя, который станет строить глазки твоей милой.

— Это все твоя заслуга, — сказал Джориан. — Я запомнил твою лекцию, когда мы пролетали над Лограмами, и теперь стараюсь поступать так, как было бы выгоднее для всех заинтересованных сторон. Коринеус может называть мое поведение нерыцарским, но, к счастью, мне не нужно соблюдать рыцарский кодекс чести. Может, этот парень и красив, и храбр, и галантен, но он ужасный дурак.

Маргалит сказала:

— Вот почему я настаивала на том, чтобы ты взял меня с собой.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Джориан.

— Я думала, что когда ты узнаешь о ее неверности, то в гневе можешь убить ее, и считала, что мой долг — защищать Эстрильдис. Слава Зеватасу, мне не пришлось встать между ней и твоим клинком!

В течение следующего часа они сидели в большой спальне, распивая бутылку, которую принес Керин, и строя планы. Затем, когда бутыль опустела, Керин захотел вернуться к себе, а Маргалит собралась удалиться в свою комнату. Они уже желали друг другу спокойной ночи, когда их внимание привлек раздававшийся внизу шум — шаги множества людей, обрывки слов и лязг оружия.

Керин выглянул в коридор и тихо прикрыл дверь.

— Это отряд королевской стражи ищет Эстрильдис, — сообщил он. — Офицер сказал, что они обшарят каждый уголок в доме. Что делать?