Владыка башни

— Прекратите! — заорала она пожилой паре, вставшей на колени в дверях своего галантерейного магазинчика. Но старики продолжали благоговейно таращиться на неё снизу вверх.

— Сам Отец послал вас нам, госпожа, — забубнила старуха. — Вы принесли городу его благословение.

— Я принесла только меч и лук, да и тот потеряла прошлой ночью. — Она взяла женщину за локоть, помогая ей подняться. — Не надо вставать на колени. Если уж на то пошло, вообще ни перед кем не надо. — Она увидела, что вокруг них столпились люди, они жадно вглядывались в её лицо. — Ползая на карачках, города не удержишь, а если падут его стены, нападающие позаботятся о том, чтобы вы весь остаток жизни провели на коленях.

Толпа помалкивала. На всех лицах, за исключением одного, было написано глубочайшее почтение. Молодая женщина с угрюмым отчаянием баюкала младенца. Её щеки запали от голода. Малыш радостно хлопал ручонками по лицу матери. Рива подошла к ним. Люди, склонив головы, расступились.

— Можно взглянуть? — спросила она, протягивая руку к одеяльцу.

Молодая мать кивнула и откинула край. Показалось довольное розовое личико с ямочками на пухлых щёчках. Малыш счастливо улыбнулся Риве.

— Он хорошо питается, — сказала она. — В отличие от вас.

— Незачем голодать двоим, — ответила женщина. Говорила она с сильным азраэльским акцентом, что и объясняло отсутствие почтения.

— А где отец?

— Ушёл на стену и пропал. Мне рассказывали, держался он храбро, а это уже немало, я считаю.

Послышался грохот очередного камня, угодившего в стену, Рива поморщилась. Пролом увеличивался час от часу и был прекрасно виден: неровный треугольник над крышами домов. «Как только стена будет разрушена, осада закончится. Начнётся битва», — подумала Рива.

— С завтрашнего дня пайки будут удвоены, — сказала она женщине. — Обещаю вам. А сейчас отправляйтесь во дворец и спросите там госпожу Велисс. Передайте ей, что я послала вас помогать на кухне.

Лорд Антеш надзирал за сооружением крепкой баррикады в двадцати ярдах от пролома. Окружающие дома были разобраны, камень пошёл на строительство новой стены. Каменщики работали не покладая рук, сооружая вокруг пролома загородку высотой в десять футов, увенчанную парапетом.

— Госпожа, — поклонился Антеш. — Ещё пара дней — и мы закончим. Разумеется, нам потребуются дополнительные материалы, когда они начнут пробивать второй проход, а они, без сомнения, начнут.

— А я-то уж надеялась, что они ограничатся одной дырой, — ответила Рива, уже понимая, что командующий вражеского войска не склонен повторять старые ошибки, прошлая ночь это ясно показала.

— У меня для вас сюрприз, — сказал Антеш, направляясь к ближайшей повозке. — Один из моих людей обнаружил его утром, когда мы обыскивали берег.

С этими словами он извлёк её ильмовый лук. Тетива потерялась, но во всём остальном лук был совершенно исправен, на отполированном дереве не появилось ни трещин, ни царапин.

— Кажется, Отец не хочет, чтобы вы расставались с этим оружием, — заметил Антеш.

Рива подавила вздох. Вскоре об этом узнает весь город. «Отец вернул благословенной госпоже зачарованный лук!» Какие нужны ещё доказательства, что они — под надёжным покровительством?

Владыка лучников протянул ей лук, и она не без удивления обнаружила на его лице признаки той почтительности, с которой на неё смотрели горожане. «И этот туда же, — подумала Рива. — Может, именно здесь и кроется пресловутое благословение Отца? В глазах тех, кто судорожно цепляется за любую надежду?»

— Благодарю вас, милорд. Если вам что-нибудь понадобится, найдёте меня на стене.

Миновало ещё десять дней. Непрерывный грохот камней напоминал о том, что песок в их часах на исходе. Рива частенько сидела со скрещенными ногами на парапете шагах в пятидесяти от пролома, глядя, как каменные глыбы обрушиваются на стену. Это было завораживающее зрелище: несущиеся с огромной скоростью камни, разлетающаяся во все стороны пыль и осколки гранита. В душе Ривы теплилась слабая надежда, что воларский командующий заметит её и прикажет потратить несколько камней на ненавистную «ведьму». Но если и заметил, он, очевидно, был не в настроении развлекаться.

Вечера она проводила в лечебнице, помогая брату Гарину и навещая Аркена, чья рана все никак не заживала. Несмотря на мастерство брата, она загноилась, и её пришлось вскрыть, а потом наложить припарку из масла дерева корр.

— Ну и вонь от тебя, — сказала на следующий день Рива, наморщив нос от едкого запаха.

— Вонь ещё так-сяк, можно и потерпеть, — ответил Аркен. — Хуже, что печёт ажно спасу нет.

— Это тебе от Велисс. — Она положила на койку пакетик засахаренных орешков. — Только не жри все сразу, у нас больше нет.

Аркен взял Риву за руку и серьёзно взглянул ей в лицо своими тёмными глазами.

— Пообещай, что позовёшь меня, когда они явятся. Не дай мне умереть в постели.

«Да у тебя вся жизнь впереди, — хотела приободрить его Рива, но прикусила язык. — Конечно, он совсем ещё мальчишка, но не дурак же».

— Ладно, обещаю.

При всём внешнем благоговении горожан перед Ривой, притом, что паек был увеличен вдвое, настроение в городе неуклонно падало по мере того, как росла брешь в стене. Теперь, идя по улицам, Рива слышала куда меньше восторженных приветствий и куда чаще видела тех, кто плакал, ни от кого не таясь. Один старик в отчаянии повалился на мостовую, зажав уши ладонями, чтобы не слышать неумолчного грохота камней о стену.

Чтец же вовсю проповедовал. Судя по докладам Велисс, его проповеди становились все более сумасбродными. Он мог говорить часами напролёт, ни словом даже не упоминая Десятикнижие, зато слова «еретики» и «страшный суд» не сходили с его уст.

— Всего лишь дурной старик, бранящийся в своём соборе, — возражала Рива в ответ на беспокойство Велисс.

— Ты права, конечно. Но собор-то его отнюдь не пустует — напротив, прихожан с каждым днём всё больше...

Новый камень ударил в стену, подняв тучу пыли и щебня. Рива перевела взгляд на корабли и обнаружила на палубах какое-то необычное оживление. Мастера, обслуживавшие катапульты, сновали туда-сюда, протягивали какие-то верёвки, дёргали за рычаги. Катапульты начали медленно разворачиваться на своих лафетах.

Рива приблизилась к самому краю пролома и заглянула вниз — туда, где лежали окутанные пылью обломки. Стена, простоявшая много веков, была разрушена за несколько недель. Раздался знакомый низкий звук: катапульты разом метнули свои снаряды. Камни, описав в небе дугу, ударили в стену в двухстах шагах от того места, где стояла Рива.

Она посмотрела на воларский флагман. Под навесом была тень, но она разглядела его — высокого человека, тот в свою очередь глядел на неё. Может, это была не более чем игра воображения или светотени, но Риве почудилось, что он ей поклонился.

— Госпожа... — послышалось сзади.

Обернувшись, она увидела подбегающую женщину со свёртком в руке. Молодая азраэлинка, которую она встретила накануне. Женщина была бледна и испугана. Рива бросилась к ней и успела поддержать, когда та зашаталась. Переведя дух, женщина проговорила, с трудом перекричав орущего младенца:

— Они взяли её! Госпожа Велисс спрятала нас, а её саму они схватили, как и всех других Верных.

— Кто схватил? Где?

— Толпа. Орали что-то об Отцовском суде. — Женщина замолчала, прижимая к себе малыша. — Объявили, что отведут её к Чтецу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Сегодня ещё две сотни, — сказал Норта, отставляя лук в сторону и тяжело опускаясь на стул. — На сей раз в основном мужчины. И, между прочим, все жаждут мести. Их жён и дочерей забрал другой караван. Полтар уже отправился на его поиски.

— Сколько же всего? — спросил Ваэлин брата Холлана.

— Итого, начиная с пересечения границы Нильсаэля, мы освободили пятнадцать сотен и семьдесят два человека, милорд, — без запинки отчеканил тот. — Держать оружие способны немногим более половины, но к войску присоединились почти все. Я вынужден напомнить, что у нас по-прежнему наблюдается нехватка вооружения.