Звёздный патент (Сборник)

Ну, кто же не слышал легенду земного музэкшна? Джокт сам с удовольствием прослушивал старые записи этой группы. Если включить рекордер на полную громкость (а на меньшей громкости эту группу нет смысла слушать), и рекордер – не какая-нибудь дешевка, а самый настоящий «Спринт», с эффектом внутреннего звучания, то не только до «Омов», – вообще ни до чего дела уже не будет.

– Потом выявлено еще несколько случаев. Все они происходили в разных Приливах, в разное время и с абсолютно разными людьми. Теперь вот – ты. Один из множества пилотов группы, прошедшей одним Приливом. Единственный из них… Так что не взыщи, но помимо беседы тебе придется пройти несколько тестов. О, ничего особенного! – Заметив, как встрепенулся пилот, медик поспешил его успокоить: – Не будет никаких наведенных реальностей и программ-провокаторов…

Значит, он все знает, понял Джокт и почему-то впервые за время разговора ощутил неприязнь к собеседнику. Но тут же справился со своим чувством, гадая, что знает о нем тот, другой, «жаждущий пообщаться». Офицер особого отдела.

– С тебя снимут энцефалограмму головного мозга, прогонят несколько комбинаций раздражителей, определят точные параметры слухового аппарата и так далее. С этими тестами справится любой медик-универсал, я тебя не буду торопить, можешь даже пройти обследование в своей Крепости. В любое время, но только обязательно перед следующим вылетом… Ты уж прости за откровенность, пилот…

Потом, к удивлению Джокта, с ним беседовал офицер технического отдела. Он был невероятно сух в разговоре, сразу было заметно, что этот человек привык больше общаться с приборами, чем с живыми людьми. Воды он не предлагал, постоянно что-то записывал в блокнот и даже не смотрел в глаза. Еще у него имелась странная привычка употреблять в разговоре слово «замечательно!». К месту и не к месту.

– Каковы примерные угловые размеры увиденного вами корабля?

– Не могу сообщить, я увидел только его часть, к тому же, слишком близко, чтобы судить о полных разме…

– Замечательно! Имелось ли на корабле какое-нибудь вооружение?

– Не могу сообщить. Надстройки какие-то были, вот только не знаю – боевые, или…

– Замечательно! Скорость движения?

– Чья?

– И ваша тоже!

– Стандартная – подлетная к Приливу.

– Замечательно! Скорость другого корабля?

– Сравнимая с моей… Мы ведь находились в Приливе! А там все движется, будто одинаковые лодки в одной реке.

– О! Вообще замечательно! Курсовое направление другого корабля?

Тут техник оторвался наконец-то от блокнота и посмотрел на Джокта, выжидая.

Джокт сам поразился собственной недогадливости. Конечно же! Об этом и нужно было в первую очередь указывать в рапорте! Курс другого звездолета, «летучего голландца», как назвал его медик, пересекал курс «Зигзага» почти на перпендикуляре к левому борту. Значит, тот корабль, если, конечно, принять за аксиому, что он не плод галлюцинации, двигался черт знает откуда и черт знает куда, пересекая направление Прилива, идущее, как известно, единственно от точки входа к точке выхода!

Сразу же Джокт вспомнил, что помимо загадочного корабля он видел прямую линию, идущую из ниоткуда в никуда – из бесконечности в бесконечность. Совпадал ли курс звездолета-чужака с этой линией, лежал ли вдоль нее? Этого он уже вспомнить не мог. Потому что тогда просто не обратил внимания.

– Замечательно…

Потом был специалист – акустик. Ему Джокт почти слово в слово повторил все, что сообщил раньше медику. Потому что акустика интересовали параметры звука.

– Будто на выдохе, прямо над ухом, – так прокомментировал свои ощущения Джокт.

Тогда специалист достал небольшой приборчик, и позвоночник Джокта охватила знакомая неприятная дрожь. То был генератор низких частот.

– Видишь ли, пилот, то, что ты слышал – это одно, человеческое ухо не воспринимает звучание частот, лежащих ниже определенного порога. Примерно восемнадцать герц плюс-минус… Все остальное может показаться неясным гулом, но он будет звучать прямо в твоей голове, минуя слуховой аппарат.

Так низкочастотное излучение в десять-двенадцать герц, происходящее, например, при подвижке земной коры, заставляет некоторых людей выпрыгивать из окон своего жилища, будь это даже квартира на восьмидесятом этаже. Ломиться в закрытые двери, бежать без оглядки… И с этим ничего не поделать – атавистический страх! – все зависит только от индивидуальной чувствительности нервной системы. Неконтролируемый страх – вот первый признак воздействия низкой частоты. Судя по тому, что я сейчас услышал, ты подвергся излучению примерно в восемь-девять герц. К тому же – достаточно мощному… Вот смотри!

Акустик вновь включил свой проклятый прибор, и Джокт снова дернулся от дрожи в позвоночнике.

– Не надо! Я вам и так верю!

– А. ты об этом? – Специалист отключил прибор. – Ладно, пока не буду. Но впоследствии, может быть…

Если это нужно Солнечной, его согласия наверняка даже не спросят, с грустью подумал Джокт, невольно начавший следить за рукой акустика, которая выделывала мелкие пассы в опасной близости от сенсора включения мерзкой штуковины.

– То, что ты услышал – это одно. А вот то, что звучало на самом деле – несколько больше… Весь вопрос в спектре. Какие-то звуки мы не слышим, но они – присутствуют рядом!

– Не надо! – снова дернулся Джокт, которому показалось, будто специалист решил подтвердить свои слова действием низкочастотника.

– Это ерунда! – почему-то развеселился собеседник. – Просто эмулятор сабвуферизации. Вот если бы тут была настоящая низкочастотная мембрана диаметром в метр-полтора, мы бы вместе уже прыгали в окно! – Акустик снова усмехнулся. – С такими мембранами я работал, проверял на собственной шкуре!

Джокт был рад за офицера-техника, но предпочел не распространяться об этом. Мало ли… Хоть и эмулятор, а по нервам бьет, как настоящая… как ее там?

Акустика сменил другой медик. На этот раз – самый настоящий «шизохренолог». Ни о какой конкретности в его вопросах не могло быть и речи.

– Достаточно ли сильно вы переживали потерю своей семьи?

– Достаточно.

– Вы уверены?

– Уверен, – ответил Джокт и добавил мысленно: «Пошел и чуть не утопился в бассейне».

– Не образовался ли у вас комплекс вины?

– Еще какой! – «Но об этом вам лучше расскажет полковник Бен Аарон. Он вообще много чего может рассказать. О суевериях и голых ведьмах, например…»

– И как это повлияло на ваше решение поступить в истребительный корпус?

– Очень и очень положительно повлияло.

– Были ли у вас другие попытки суицида, кроме отмеченной в личном деле?

– Вы имеете в виду мысли и намерения или какие-то конкретные действия?

– Действия.

– Нет. – «Разве что во время специального тестирования. Я умер, спасая человечество, а потом чуть не выпрыгнул из скутера. Но это уже из другой оперы – спасибо Лиин!»

– Отношения с противоположным полом?

– Ну…

– Был ли у вас половой контакт непосредственно перед Первым Боевым вылетом?

– Непосредственно – это как? За час? За день? За неделю? – «Как ее там звали, Эстела, кажется? А еще я трахался с водяными матрешками, маджонгом, шахматами для сумасшедших и кучей всего интересного, что предоставляется курсантам в половое пользование во время отработок!»

– Как вы оцениваете ваше душевное состояние?

– Я не идиот.

– Меня не интересуют умственные способности…

– И не псих. – «Так, накатывает иногда понемножку. Дурел раньше в полночь. По Лиин с ума сходил, дурак малолетний!»

Неприятная вышла беседа. После нее даже приборчик акустика показался Джокту милой игрушкой по сравнению с раскопками, произведенными психиатром.

Затем был физик. Офицер отдела по разработке навигационного оборудования. За ним – темная личность. Специалист по паранормальным явлениям, потом…

Особист остался последним. И, к неописуемому восторгу Джокта, милостиво предложил встретиться «как-нибудь в следующий раз». Не забыв, впрочем, оставить Джокта в состоянии легкого ступора, продемонстрировав свою осведомленность о многих вещах.