Иллюзия обмана (СИ)

— В том-то и дело, что очень важно, чтобы ты вспомнил, как меня зовут. Сама не знаю почему… Только, если ты не назовёшь меня — я должна буду навсегда уйти из твоих снов.

— Что-то похожее происходит и у дюков… — брат Мренд рассказывал, — задумался Кайниол. — Не уходи! Можно, я буду называть тебя Оканель?

— Вспомнил?

— Да, нет… само с языка сорвалось…

V

Вообще-то Наследнику было строжайше запрещено покидать убежище в одиночку. Но, парень считал, что в такую глухомань солдаты без особой надобности не сунутся. Обычно на прогулки он отправлялся хотя бы с Тийнеретом, но на этот раз зверь запропастился по каким-то котовым делам. Остальным тоже было не до Кайниола: прошёл почти месяц с тех пор, как пропали Хаймер и Риаталь, поэтому все кто мог, были заняты их поисками. Странно было бы не воспользоваться сложившейся ситуацией…

Укромная дорога незаметно перешла в лесную просеку. Кайниол шагал, наслаждаясь спокойствием леса и собственной свободой. Сам того не замечая, он забрёл в совершенно незнакомые места. Просека потерялась в чаще, снова став одной из обычных тропинок. Юноша уже собирался возвращаться, как вдруг увидел за густым кустарником едва заметный дымок. Любопытство взяло верх над осторожностью и парень, бесшумно раздвинув ветви, скользнул на поляну.

У небольшого костра сильно ссутулившись, сидела невысокая, по-видимому, пожилая женщина. Лицо её было скрыто тёмным капюшоном. Судя по одежде, когда-то она была весьма богата. Теперь же мягкие дорогие ткани выцвели и донельзя истрепались. Жалость двигала в этот момент Кайниолом или простая вежливость, но он подошёл поближе и спросил:

— Нам по пути, почтеннейшая госпожа?

— Меня ещё никто не называл почтеннейшей, — устало усмехнулась бродяжка, даже не пошевелившись. — Да и дороги я точно не знаю, юный господин.

Голос у неё был тихий и хрипловатый то ли от усталости, то ли от голода. Юноша порылся в сумке, достал ломоть хлеба и пару яблок и протянул их нищенке:

— Поешьте, почтеннейшая!

Она протянула, было, замурзанную руку к еде, но остановилась и невнятно пробормотала:

— Умыться бы мне, а то нехорошо как-то…

— Ну что ж… я могу показать озерцо, которое видел по дороге сюда. Отсюда шагов триста до него. Дойдёте ли?

— Наверное… Только помогите подняться, молодой господин.

Незнакомка, казавшаяся Кайниолу всё более странной, медленно провела ладонью над костром и тот моментально погас. Они молча побрели к водоёму. Два ручейка спешили туда же. Недалеко от устья, тонкие струи сливались в один более спокойный и сильный ручей, питавший озеро. Оно оказалось небольшим, безмятежным и очень чистым. Бродяжка, постанывая, опустилась на колени и начала с наслаждением смывать многодневную грязь с лица и рук. Когда она разогнулась, капюшон свалился с её головы и по плечам рассыпались спутанные волосы неповторимого дымчатого оттенка.

— Оканель! — окликнул её Наследник.

— Откуда юный господин знает моё имя? — не оборачиваясь, спросила она.

— Оканель… — повторил юноша пересохшим голосом. — Посмотри на меня!

— Кайниол? — выдохнула девушка, встретившись с ним взглядом. — Как ты здесь оказался? То есть, что в этих лесах делает Ваше Высочество?

— Какое ещё высочество, — рассмеялся парень, протягивая ей платок. — Сколько лет мы знакомы?

Наконец, относительно умытая и похожая, на себя, хотя очень бледная и измождённая, Оканель уселась на камень и с наслаждением принялась за еду. Кайниол молчал, лишь подсовывал новые куски, а потом всё-таки произнёс:

— Последнее время ты постоянно мне снишься… Мы с тобой всё время бродим по какому-то городу.

— Мне снится то же самое… Правда, странно? — голос, во сне казавшийся таким певучим, оставался по-старчески сиплым.

— Ты там много пела. Так прекрасно… и песни были такие дивные.

— Теперь уже, наверное, не смогу, — она закашлялась. — Никогда…

Снова наступила тяжёлая густая пауза. Оканель заговорила первая, предваряя вопросы:

— Я осталась одна… Моих больше никого нет… Ни-ко-го… — медленно произнесла она. — Они не пощадили даже красавицу Анерат. Бедняжка до последнего момента рассчитывала на свои чары… Остальным и надеяться было не на что…

Кайниол с ужасом представил себе, как обречённо выходят на эшафот высокий мужчина с когда-то надменным лицом, немолодая женщина, пытающаяся до последнего момента сохранять ироничную улыбку и поблёкшая испуганная девушка, так и не успевшая выбрать себе жениха…

— Я так и понял… За что их? — вопрос был нелеп.

— Как и всех… Амграманцев всегда видно…

— Вы вполне могли сойти за кридонцев…

— Могли. И твой… — она замялась, подбирая слово. — В общем… Арнит нам не нравился. Но тебя все… — по бледным щекам пронёсся розоватый отсвет. — Любили.

— Не знал. Мне всегда казалось, что твоя семья меня не замечала.

— Любили… — повторила девушка и вернулась к рассказу. — Во-от… После бегства из Амграманы мы поселились в Ванирне и вели себя крайне осторожно. Всё произошло так нелепо… Однажды в трактире какой-то человек начал ругать Императора и тебя. Тогда отец сказал, что никогда не доверял Его Величеству, но Его Высочество кажется ему приличным юношей, вполне достойным Сударбской Короны. Он был пьян… Началось разбирательство, откуда он тебя знает. И когда выяснилось, что мы амграманцы, да ещё дюков поддерживали и с тобой знакомы… — она не договорила.

— Этого оказалось достаточно… — мрачно закончил Наследник.

— Да-а… И родители, и сестра держались очень мужественно. Знаешь, когда стало понятно, что гибели не избежать, Анерат стала дразнить палачей. Она кричала, что не просто знала тебя, но была твоей женщиной…

— Зачем? Я же младше её лет на шесть…

— Может, из духа противоречия…

— Как же тебе-то удалось сбежать?

Оканель задумалась, говорить или нет:

— Я спаслась только потому, что оказалась хорошей ученицей почтеннейшего Оценрола Тарба… — перехватив недоумённый взгляд Кайниола, она добавила. — Лекаря, который воспитывал и спасал твою маму. Когда я была совсем маленькой, он увидел, как я разговариваю с травами и решил передать мне ремесло. Так едва ли не первое, чему он меня научил — становиться невидимой… Они просто не нашли меня. Я незаметно следовала за своими. Помочь не могла. Поддержать тоже, но видела. Всё.

Тон её был почти спокоен.

— Хорошо, что хоть ты жива… Куда ты теперь?

— Сама не знаю… Постараюсь найти учителя, а там видно будет… — Оканель, наконец, разрыдалась, уткнувшись в его плечо.

Он не стал её успокаивать. Просто укутал в свой плащ и дал проплакаться… На собственном горьком опыте он убедился, что так легче расставаться с болью.

Когда девушка слегка утихла, Кайниол потянулся к сумке и вытащил оттуда коврик:

— Пойдём! Я знаю, где живёт Оценрол Тарб. А если захочешь, поживи у нас.

VI

Когда они вошли, то увидели, что комната битком набита людьми. Арнит, как всегда сидел в самом тёмном углу, подальше от брата Мренда.

Лекарь не удивился, увидев Оканель, словно давно ждал её появления. Просто тепло обнял ученицу и без лишних расспросов придвинул к ней дымящуюся кружку.

— Римэ увидела Хаймера. Он в тюрьме мэнигского дворца, — шепнул старичок в ответ на удивлённый взгляд Кайниола.

— Что досадно, — меланхолично заметил Кинранст, доставая из воздуха, какой-то чертёж. — Полагаю, что после нашего с Римэ побега во дворце многое изменилось. А уж, когда брат Мренд умудрился ускользнуть от верной гибели… Тут не надо обладать даром моей жены, чтобы понять, какие меры безопасности предприняты по всей Мэниге и её окрестностям.

— М-да… всё может оказаться ещё сложнее, чем кажется… — неожиданно для всех произнёс Арнит, обычно предпочитавший отмалчиваться и просто слушать. — Начать с того, что во дворце сменился хозяин… Прежний, безусловно, был большим негодяем.

— Не столько негодяем, сколько отъявленным дураком! — негромко съязвил Отэп.