Мир, где меня ждут

— С возвращением, — устало и облегчённо поздравил изумлённо моргающую ведьму Демиан, похожий на жертву кораблекрушения, измученный и в облепившей тело мокрой рубахе. Сам он, стоя по пояс в воде, держал Марину на руках.

— Каким… возвращением? — жалко всхлипнула она. Прибавила уже спокойней и твёрже: — Что произошло?

— Попытайся сама восстановить события. У тебя всё должно получиться.

Девушка весьма смутно помнила, как оказалась сидящей на краю подоконника. Ладонями она упиралась в тёплый зернистый камень, под ногами же — никакой опоры, кроме воздуха. Подоконник был ровный и широкий, она не боялась упасть. Тогда ей даже в голову не пришла бы мысль о том, что она может упасть. Ей просто любопытно было всматриватся вниз, в бездну под собой. Её не пугало обстоятельство, что до земли несколько несколько сотен ярдов, вечный страх высоты куда-то исчез. Наверное, сам чего-то испугался… Она просто сидела и смотрела, как на мягких лапках бесшумно пришел вечер, плавно перетекающий в теплую летнюю ночь. Так непросто было уловить размытую границу, затертую ластиком черту на небе… А пустота манила к себе, в свои зыбкие обволакивающие объятия, нашептывала сладким женским голосом: 'Иди ко мне. Тебе будет легко и спокойно. Ты больше никогда не будешь чувствовать боли. Это так просто. Покончи со своими страданиями раз и навсегда… Иди ко мне…' 'И в самом деле', - подумала девушка и одним легким движением бесстрашно поднялась на ноги. 'Иди ко мне!' — её затягивало в пустоту, как в водоворот. Уже не выплыть. Да и не хочется. Её устами вопила чужая ярость, когда Демиан не позволил совершить тот роковой шаг в жадную пропасть. Марину вновь затрясло, на сей раз уже вполне сознательно — от ужаса пережитого.

— Я не хотела этого делать… — жалобно оправдывалась она, стараясь не смотреть во всё еще бледное лицо Демиана. — Мне в самом деле было очень плохо и больно, но я не собиралась прыгать! Нет…

Ведьмак осторожно поставил девушку на ноги, только сейчас решившись выполнить тот яростный приказ, что она выкрикивала десять минут назад. Марина удержалась, с облегчением убедившись, что тело её слушается, правда, для этого пришлось вцепиться мужчине в ворот рубахи. Да он бы и не позволил ей упасть, своевременно подстраховав за плечи. Горько вздохнул:

— И что же причинило тебе боль?

Немного поколебавшись, девушка поведала ведьмаку о своих страхах, которые сейчас, когда она притихла в его объятиях, когда и сердце и душа её успокоились вместе с ней, показались вдруг сильно преувеличенными, да и попросту глупыми. Она чувствовала, что обладает властью над Магистром. Даже не так — они, как в наивных сказках, — половинки некоего единого целого, и как она не может без него, так и ему не прожить без неё. Демиан заставил себя улыбнуться.

— Глупенькая, ты хранительница Единства, магия пульсирует в такт с твоим сердцем, магия течёт по твоим венам. Маги живут веками. Другой дело, что смерть от старости, мягко говоря, не является для нас типичной. Спроси мастера Грайлина, сколько ему лет. Уверен, ты здорово удивишься названной цифре.

— Но я думала… твой учитель… — невразумительно пробормотала окончательно сбитая с толку Марина.

— Маги выглядят ровно на столько лет, на сколько пожелают. Мастеру Грайлину приглянулся образ убелённого сединами мудреца, — мужчина непочтительно хмыкнул. — А наставник решил, что несолидно учить уму-разуму двух нахальных пацанов, когда сам смотрится едва ли не их ровесником. Но теперь ситуация изменилась. Ученики вырвались из-под его опеки, зато… — Марина поняла, что он имеет в виду. В присутствии вечно юной авалларки Кристалины Согрейн молодел прямо на глазах и выглядел лет на тридцать, не более того, правда, Марина простодушно относила это на счёт радости, что в нём вызывала огненная ведьма. А Демиан счёл за благо промолчать о том, что её опасения напрасны всего лишь потому, что жить ему осталось пару лун от силы.

— Мне бы в порядок себя привести… — Магистр с запозданием сообразил, что они всё еще стоят, обнявшись, в бассейне, а длинные распущенные волосы Марины стелются по воде и мягкими водорослями обвивают их обоих, будто не позволяя ни на миг отстраниться друг от друга.

— Конечно… Но ты точно в порядке?

— Не беспокойся, я себя вполне сносно чувствую.

— Хорошо. — Демиан бережно прикоснулся губами к её виску, выпутался из плена 'водорослей' и по ступенькам выбрался на 'сушу'. Марина хихикнула, когда парень тут же стащил сапоги и из них вылились целые озёра. — Ну прости, красавица, времени разоблачаться не было! — на этот раз вполне искренне улыбнулся он и не удержался от маленькой мести. — Знаешь, мне даже как-то волнительно оставлять тебя совершать омовение в одиночестве. Если вдруг еще какая напасть приключится, кричи, я рядом!

— Тронута заботой обо мне, Ваше Магичество! — безупречный придворный реверанс весьма забавно смотрелся, исполненный в купальне. — Если вдруг из сливного отверстия вынырнет крокодил, я, несомненно, буду кричать. Но пока его здесь нет, попрошу выйти и закрыть за собой дверь. И не подглядывать! — добавила Марина, только сейчас заметив, что её тело весьма откровенно обтягивает полупрозрачная от воды ткань. Вдогонку за словами полетела туча брызг.

— Как вам будет угодно, сиятельная герцогиня! — такой же изысканный поклон в убийственном сочетании с пляшущими чертиками в глазах. Едва за ним закрылась дверь, Марина принялась с огромным облегчением освобождаться от противного мокрого платья. Шнуровка была на спине, и снять это пыточное сооружение в одиночку, без привычной уже ('Вот ведь… Герцогиня выискалась!') помощи служанок оказалось довольно-таки проблематично. Но не Демиана же просить, в самом-то деле. Это уж слишком.

Она смывала с себя приставшую к ней кровь и грязь этого дня с таким упорством, что кожу зажгло. Смывала липкий страх, все воспоминания о бойне в зале переговоров, о словах Верховного князя, о беге по бесконечной паутине коридоров, об отравленном ядом голосе, соблазняющем лёгкой смертью, о сотнях метров пустоты под ногами. Шипя сквозь зубы, девушка принялась раздирать гребнем влажные пряди. Самый ужасный день в её жизни…

Магистр с мрачным видом просматривал какие-то свитки, но, едва в помещение вошла Марина, укутанная в огромное белоснежное покрывало, шлейфом волочившееся за ней по полу, отложил документы и улыбнулся.

— Что, обошлось без крокодилов?

— Не скажу, что меня сильно огорчил этот факт. Хватит на сегодня событий…

Когда Демиан вдосталь наплескался в бассейне, раз дцать переплыв его туда-обратно, и вернулся в комнату, Марина сидела, подтянув к груди колени, на белоснежной шкуре гигантского медведя из северных земель. Плащом накрывшие хрупкую фигуру волосы вспыхивали на свету золотыми искрами, тонкие руки, вынырнувшие из облачавшего её полотна, зябко протягивались к теплу камина. Какое-то смутное воспоминание беспокойно заворочалось в беспробудном сне, царапнуло душу острыми коготками. Почему он никак не может что-то вспомнить, как бы ни старался? Что-то очень важное…

На её лице крыльями бабочек трепетали тени ресниц, отблески пламени заставляли вспыхивать жарким румянцем, зажигали в широко распахнутых глазах мириады звёзд.

— Марина… — зачем-то позвал он, пробуя на вкус нездешнее имя, по звучанию немного напоминавшее авалларское. Голос прозвучал напряжённо. Ему казалось, что вот-вот, и он обретёт нечто давно и безвозвратно утерянное. Нечто неизмеримо дорогое. Дороже самой жизни, потому что даже жизнь теряет смысл, когда в ней нет…

Девушка медленно обернулась, губы тронула улыбка. В таком виде ей еще не доводилось наблюдать Демиана. Свободная рубаха навыпуск, простые брюки, босиком, с волнистых после купания волос падают капельки.

— Сегодня ты в очерёдной раз отвёл от меня беду, мой добрый ангел. Смешно получается — ангел по имени Демон… Мне пора идти, Демиан. Надеюсь, никого не напугаю в коридоре своим 'призрачным' видом. Хотя, хорошо бы кликнуть кого-нибудь из слуг, чтобы принесли мне…