Дурацкие игры магов. Книга вторая (СИ)

- Куда ты несёшься, Хавза? На пожар?

- На пикник! - воскликнул камиец и с мольбой посмотрел на камийскую мечту: - Отпустите меня, господин!

- Да я вроде и не держу, - изумился тот, демонстративно отступая в сторону. - Кстати, что такое пикник?

- Понятия не имею, - отмахнулся Хавза и виновато добавил. - Но кормить там точно будут.

Гольнурец слегка поклонился и пулей ринулся к выходу из дома. Ричард с удивлением посмотрел ему вслед и приподнял брови:

- Странный народ эти камийцы. Если б я хотел есть, то отправился бы на кухню. Куда, собственно говоря, и иду.

Инмарец мечтательно улыбнулся и зашагал по коридору. Он спешил к Стасе, чтобы рассказать о своём решении…

Хавза нашёл приятелей недалеко от дома, возле круглой, засаженной разнообразными жёлтыми цветами клумбы, которую Валя громко окрестил "Ностальгией".

- Что такое "ностальгия"? - поинтересовался любознательный камиец.

- Тоска по Родине, - с некоторой грустью ответил Валентин. - В мире, который Стася считает родным, желтое солнце. Вот она и создала для себя кусочек Земли. Половина цветов мне незнакомы, но вот те, мохнатенькие, точно бархатцы. На московских клумбах их пруд пруди!

- Каких клумбах?

- Московских. - Валентин улыбнулся и хлопнул гольнурца по плечу: - Расскажу-ка я тебе о Земле, дружище. Всё равно до обеда надо чем-то заняться, а то со скуки сдохнем.

Хавза посмотрел на Нику, деловито раскладывающую на салфетках еду, и с детским восторгом выпалил:

- Давай! Ты замечательный рассказчик, Валя. Мне было очень интересно слушать твои истории о путешествии по Камии. А уж о новом мире! Ника описала мне Лайфгарм, а теперь я ещё и о Земле узнаю!

Камиец плюхнулся на мягкую траву, схватил бутерброд и устремил пытливый взгляд на Валентина, и землянин, довольный, что получил столь благодарного слушателя, с воодушевлением начал рассказ. Он заливался соловьём, описывая родной мир, а Хавза, временами забывая жевать, слушал и удивлённо качал головой, веря и не веря его словам. Даже Ника, не раз слышавшая истории Солнечного Друга, с живым интересом внимала ему. Еда и поток Валиных словоизвержений закончились одновременно. Землянин допил последний глоток чая, бросил взгляд на солнце и поднялся:

- Собирай посуду, Ника. Обед через пять минут. Не будем огорчать Стаську опозданием.

- Ага, - тряхнула светлыми кудряшками Ника, - бежим.

Она покидала в корзину салфетки, тарелки, чашки и протянула её Хавзе, который, разинув рот, смотрел на землянина:

- И ты ни капельки не приврал? Твой мир такой э… необычный?

Валентин весело рассмеялся:

- Зачем мне врать, дружище? Чтобы впечатление произвести? Или, может, выгоду какую получить?

- Ну… - Хавза взял из рук Ники корзинку, почесал затылок и махнул рукой. - Ладно, идёмте обедать. У меня от твоих удивительных рассказов аппетит разыгрался, да и выпил бы я сейчас с огромным удовольствием!

- Точно! Выпивка! - хлопнул себя по лбу Валентин. - Идите в столовую, а я мигом - гляну на бражку и приду, а то заболтался с вами, о деле забыл!

Землянин опрометью бросился к сараю, где накануне оставил драгоценную бутыль. С грохотом распахнул отполированную до блеска дверь и кинулся к бражке, как к любимой, спасённой из лап злобного монстра.

- Ты в порядке? - Валя с нежностью погладил стеклянный бок и перевёл дыхание. - А то от Стаськи всего можно ожидать. Разлучит нас с тобой и ах не скажет! - Он осторожно вынул пробку, принюхался, и губы растянулись в довольной улыбке: - Процесс пошёл… Как бы теперь пробу снять?

Землянин оглядел полки в поисках какой-либо ёмкости, но ничего меньше ведра на глаза не попалось. "Надо было чашку с собой захватить", - раздражённо подумал он, и в этот момент сарай содрогнулся, словно при землетрясении, по полу пошли трещины, с полок посыпались грабли, тяпки, мотки бечёвки и прочие необходимые в хозяйстве вещи, а драгоценная бутыль с бражкой треснула и раскололась точнёхонько пополам. Одновременно с отчаянным "Ё-ё моё!" землянина раздался оглушительный хлопок, и в лужу бражки шлёпнулись два окровавленных тела.

- Твою ж мать! - Валя взглянул на распоротый живот Дмитрия, и, не помня себя от ярости, заорал: - Тема! Идиот! Что ты натворил?!

Он схватил принца за шкирку и тряхнул изо всех сил:

- Магию верни, придурок!

Затуманенные шоколадные глаза мазнули по лицу землянина и закрылись. Валя хотел влепить ему пощёчину, да так и замер с поднятой рукой, ощутив вдруг необычайный восторг. Магия вернулась, и каждая клеточка тела радостно приветствовала её возвращение.

Артём же дёрнулся и затих, истратив на заклинание последние силы.

- Скотина… - благодушно протянул Валентин, опустил друга в лужу малиновой бражки и начал колдовать.

Мощный живительный поток спеленал Диму, как младенца, удержав на грани забвения, и потащил обратно, к жизни. Повреждённые органы в спешном порядке регенерировали, занимали положенные места и начинали работать в обычном режиме. Вскоре от страшной раны не осталось следа, а Валентин, оторвав руку от тёплого лба Дмитрия, восстановил его рваную одежду и улыбнулся:

- С днём рождения, друг мой!

- Спасибо, Валя, - не открывая глаз, вымолвил Дима. - Как Тёма?

- Плохо… - раздался слабый голос временного мага. - Живот болит.

- Так вылечи его и не ной! - раздражённо выпалил Солнечный Друг. - Полюбуйся ты на Димину агонию ещё минуту и в Камии состоялись бы пышные похороны её легендарного принца и его сиятельного брата. Думаю, это была бы феерическая церемония! Хрустальные гробы, сотни сияющих свечей, море цветов, десяток-другой принесённых в жертву рабов и рабынь, чтобы на пути к вечности Тёмочка не скучал!

- Заткнись! - Артём вскочил на ноги и брезгливо поморщился: - В какой гадости ты меня извалял?

- Сам ты гадость! - обиделся Валентин, восстановил бутыль с бражкой и улыбнулся: - Мы снова вместе, дорогая!

- Паяц!

- Клоун! Какого чёрта ты лишил меня магии, Тёма?! Чем ты думал, отправляя нас к Стасе? Задницей?

- Да как ты смеешь… - начал принц Камии, но грохот распахнувшейся двери и радостный вопль Вереники заглушил его слова.

- Тёма!!! Ты вернулся!!!

Девочка первой ворвалась в сарай, с разбега кинулась на шею приятелю и, крепко обхватив его руками и ногами, жарко поцеловала в губы. Артём прижал Нику к себе, запустил пальцы в струящиеся белокурые волосы и, не задумываясь, ответил на поцелуй, получившийся долгим, страстным и совсем не детским.

- О, повелитель! - Хавза, вбежавший в сарай вслед за Вереникой, рухнул на колени и простёр руки к сыну великого Олефира. - Ничтожный раб приветствует тебя!

Артём оторвался от губ возлюбленной, с удивлением посмотрел на камийца и продолжил прерванный поцелуй.

- Что ты себе позволяешь, Ника? - рявкнула Станислава, крепче вцепилась в руку Ричарда и возмущённо уставилась на сладкую парочку. - Немедленно прекратите это безобразие!

Услышав знакомый голос, Дима открыл глаза и сел, зачарованно глядя в родное лицо: нежная атласная кожа, пленительные, сочные губы, ясные изумрудные глаза.

- Стася…

Маг поднялся и, вмиг преодолев разделявшее их расстояние, сжал сестру в объятьях.

- Дима, - выдавила Станислава и требовательно посмотрела на Ричарда, но тот побледнел и отступил в сторону.

Хранительница прерывисто вздохнула и прикрыла глаза: "Всё кончено, - молнией пронеслось в голове. - Смерть вернулся, и Ричард струсил - он тоже боится его. Как и я, как и остальные!" Горечь, смешанная со злостью, сжала сердце ледяными тисками, и Станислава отчаянно прижалась к брату, решив, что, по крайней мере, её мужем будет сильный и могущественный маг, перед которым склонит голову любой.

- Стася, - срывающимся от волнения голосом произнёс Дима и зарылся лицом в густые рыжие волосы. - Я люблю тебя.

- Я ждала тебя! Ты… ты…

Станислава всхлипнула и разрыдалась, уткнувшись в грудь брата. В его руках она чувствовала себя слабой и безвольной. Мысли о Ричарде, об их любви растаяли как утренний туман, и Стася прижалась к Диме всем телом, словно желая раствориться в его смертельной мощи. Мощи, всегда готовой и защитить, и растоптать её.