Злодеи поневоле

Кайлана прошла чуть дальше и заговорила на непонятном языке со стариком, который сидел на задке кибитки и курил трубку с длинным изогнутым чубуком. Он сверкнул зубами ей, потом Арси и Сэму. Сэм поймал себя на мысли, что цыгане ему нравятся. Они были такими же счастливыми, как отбеленные горожане, только их никто не отбеливал… Это было заметно по их острым взглядам, по стремительным и нетерпеливым движениям — а особенно по тому, что Арси велел ему беречь кошельки. Словно подслушав его мысли, Арси негромко сказал:

— Они постоянно в движении и дьявольски осторожны… Поэтому им удалось избежать участи наших товарищей. Разве это не замечательно?

Сэм мысленно с ним согласился. Он смотрел на детей, резвящихся в лучах нового дня, — и сердце его радовалось от того, что они такие необузданные и свободные, что растут, следуя своей природе, а не законам и правилам, навязанным кем-то еще. Но если Кайлана права, этим детям никогда не стать взрослыми… В этот момент один из мальчишек, лет пяти, не старше, потянул его за край плаща. Сэм посмотрел на озорную мордашку и изумился, когда малыш вручил ему его же собственный кожаный кошель. Сэм взял его и смущенно пробормотал слова благодарности. Мальчишка сверкнул зубами, отвесил низкий поклон и убежал к каким-то новым играм. Сэм проводил его взглядом, понимая теперь, почему хочет бороться с излишком Добра, вызванным Победой. Ради вот этого мальчишки и других таких же, как он, включая юного убийцу, которому когда-то приходилось ежедневно отстаивать свое право на жизнь и профессию. Тьма, понял он вдруг, требует от человека мужества: и для того, чтобы с ней бороться, и для того, чтобы с ней жить.

Тем временем Арси ушел вперед и теперь окликал его:

— Ну же, шагай веселее, парнишка! Нам предстоит беседа с их мудрой женщиной.

При виде фургона, на который указывал Арси, Сэм с трудом подавил стон.

— Гадалка?!

Внутри фургона было тесно и сумрачно, но в то же время на удивление чисто. На стенах и на полу — ковры и гобелены; занавесь из бусин, как решил Сэм, отделяла «рабочую» часть фургона от той, что служила спальней древней старухе, которая сидела перед ними, утопая в расшитых одеждах. Ее черные волосы, пронизанные сединой, были заплетены в косички и закручены вокруг пары отполированных дочерна коровьих рогов. Когда Арси и Сэм вошли, цыганка молча кивнула им. Кайлана уже сидела на вытертой подушке у стоящего перед старухой низкого пятиногого столика. Пахло благовонными воскурениями и похлебкой из дичи. У Кайланы был мрачный и растерянный вид.

— Дурные новости, злодеи. Весь этот год цыгане переезжали с места на место и нигде не встречали таких людей, как вы.

— Мадам Сорла видит перед вами много странных событий, — проскрипела старуха, глядя в хрустальный шар. Говорила она с сильным акцентом, глаза ее блестели. — Дальняя дорога, темный незнакомец…

— И за это мы выложили столько золота? — прошептал Арси на ухо Сэму. Тот на него шикнул.

— Великая река, золотой свет в сумрачном месте… синяя вода и песчаный огонь. — Мадам Сорла посмотрела на Арси. — У тебя, человечек, я вижу алую кровь в болоте и путеводную нить из Тьмы в Свет, которой ты не должен доверять.

— Чудненько, — сказал Арси, поверх головы старухи осматривая фургон в поисках того, чем можно поживиться. Цыганка повернулась к Кайлане:

— А у тебя, друидка… Я вижу мужчину на коне и знак Дракона. Держись стойко — и сможешь остаться в живых.

Кайлана почтительно кивнула. Мадам Сорла взглянула на Сэма, потом в хрустальный шар — и разразилась хриплым смехом.

— Ну а это совсем ясно! Я вижу того, кто тебя ищет, — могущественного волшебника… — объявила она, поглаживая морщинистыми пальцами магический шар. Сэм кивнул. «Скажи что-нибудь, чего я не знаю», — подумал он.

— Да… Обладатель магии выслеживает, строит планы… Сильное волшебство…

В фургоне вдруг стало совсем темно. Кайлана, Арси и Сэм дружно повернулись к дверям, где неожиданно возник темный силуэт. Под низко надвинутым капюшоном блеснули белые зубы, тонкие и острые, словно иглы.

— Кто-то упомянул обо мне?

Голос был женский, тягучий и темный, как старый мед. На плече гостьи знакомый путникам черный ворон довольно щелкнул клювом и распушил перья.

Сэм сам не заметил, как вскочил на ноги. Подушки разлетелись во все стороны. Арси, в ответственный момент надежный как мартовский лед, исчез в мгновение ока. Кайлана с царственным видом поднялась и гневно посмотрела на незнакомку. Мадам Сорла озадаченно перевела взгляд с пришелицы на хрустальный шар и, звонко постучав ногтем по своему магическому прибору, задумчиво проговорила:

— Нет, это не тот маг…

— Очень печально, — сказала незнакомка, входя в фургон. — Вижу, у вас хватает сообразительности стоять в моем присутствии… Мудрое поведение. Продолжайте в том же духе — и мы с вами поладим.

Зайдя внутрь, она перестала быть темным силуэтом и превратилась в женщину. Молодую? Старую? Определить было невозможно. Она была необычайно красива, и узкий черный костюм, облегающий тело, подчеркивал ее красоту. Ее черный плащ с алым подбоем был вырезан фестонами, отчего напоминал крылья летучей мыши. Подняв очень белую руку с длинными пальцами, гостья сняла с головы капюшон. Волна иссиня-черных волос упала ей на плечи, оттенив мраморную белизну прекрасного лица, сурового — тоже, как мрамор. Улыбка ее была холодной, а зрачки необычно больших глаз светились фиолетовым светом. Брови у нее были выгнуты, как у эльфа, и черты лица тоже напоминали представителей этого самого прекрасного народа — но вот заостренные зубы…

— Натуанка! — изумленно прошептал Сэм, злясь на то, что его застали врасплох. Ворон в ответ зашипел на него, а женщина повернулась и посмотрела на него, приподняв бровь.

— А у тебя есть какие-то возражения, убийца? Одеваешься ты со вкусом, но за одеждой следишь плохо. И с волосами тебе надо бы что-то сделать.

Она повернулась к Кайлане. Гадалка наблюдала за происходящим, поблескивая глазами, — и даже не повернула головы, когда замахнулась палкой и резко ударила по руке Арси, который за ее спиной пытался открыть комод.

Натуанка протянула руку Кайлане и сказала своим ядовито-медовым голосом:

— А ты, похоже, умная девочка, если держишь в узде двух этих мошенников. Хвалю, дорогая. Я — Валери Черная Звезда, колдунья, — и я с немалым любопытством наблюдала за твоими действиями. Они очень меня развлекли. — Кайлана посмотрела на протянутую руку. Острые и длинные ногти были покрыты блестящим черным лаком. Друидка не шевельнулась. Валери грациозно отвела руку и, погладив ворона, продолжала: — Ты неплохо разобралась в том, что происходит, милочка, только твой подход примитивен. Я объясняю это тем, что ты долго жила в глуши. — С этими словами она отвернулась от возмущенной Кайланы и с ледяной улыбкой обвела взглядом присутствующих. — Я знаю, как добиться того, к чему вы стремитесь, и по личным соображениям хочу, чтобы вы этого добились.

Арси возник в углу помещения, с «утренней звездой» в руке.

— Ах, вот как? — парировал он. — А как насчет наших личных соображений? Мы ведь даже не знаем, кто ты такая… Почему мы должны тебя слушать?

Вместо ответа Валери подняла руку и, ткнув острым черным ногтем в открытую дверь кибитки, произнесла какие-то неприятно резкие на слух слова. Воздух неожиданно стал холоднее, и каждый испытал ощущение некоего болезненного искривления: на мгновение колдунья подчинила своей воле саму ткань реальности.

Из кончика ее пальца вырвалось нечто слишком стремительное, чтобы можно было разглядеть, и, промчавшись сквозь дверь, ударило в кривую яблоню, к которой была привязана сонная гнедая лошадь. Земля содрогнулась, а дерево взорвалось, рассыпая вокруг горящие щепки и капли кипящей смолы. Лошадь с испуганным ржанием умчалась прочь, а табор огласился громкими криками. Гадалка рассерженно завопила и с неожиданной резвостью бросилась ловить свою лошадь. Кайлана, выругавшись себе под нос, поспешила за ней: как истинная друидка, она беспокоилась о животном. Арси и Сэм опустили оружие и потрясение уставились на Валери. Она сдула с кончика пальца дымок и хищно улыбнулась.