Ашдир-Кфаар (СИ)

- Что добегался, полудурок? - глумливо обратился к распяленному Филлиан, но слова сумасброда прозвучали как-то тускло, без прежнего ехидного задора.

Урядник вручил карлику тяжелый кнут, коим погонял тащивших повозку быков. На лице солдата читалось плохо скрываемое недовольство, но ослушаться приказа он не осмеливался.

- Получай, негодяй! Я тебе покажу, как порочить честь славного нашего сеньора барона Эдварда Морнингера! - залихватски размахнувшись, Кьерн нанес первый удар. Щедривый глухо взвыл. Тощую спину рассекла алая полоса.

Когда свитый из кожаных ремней бич второй раз прошелся по телу, рябой проклял низкорослого палача.

- Будь сам проклят, мразь! - взъярился дверг. То ли от неумения, то ли от нахлынувшего гнева, подгорный житель бил неправильно, вкладывая в удары чрезмерную силу. Впрочем, рачения карлика все же имели некоторый успех: плоть беглого преступника обратилась в кровавую мешанину, из коей проступили белые зубья раскрошившихся ребер. С чавкающим хряском переломился позвоночник. Каторжанин более не кричал, из его рта с бульканьем заструилась кровь.

- Все! - выдохнул Кьерн, небрежно отбросив кнут. Лицо коротышки блестело от пота. Прерывисто дыша, будто после тяжелой работы, карлик поплелся прочь.

Солдаты бережно отвязали искалеченного собрата. Один из воинов - совсем юный конопатый паренек - привел трудившихся поблизости крестьян. Ратники передали рябого им на попечение. Расщедрившийся Моргингер даже оплатил селянам содержание раненого, вручив низкорослому старичку с кудлатой бородой почерневшую серебряную монету. Хотя даже при беглом взгляде на тело меченого становилось ясно, что с такими повреждениями он не протянет более двух дней.

С невольной поспешностью свернув лагерь, они сызнова тронулись в путь.

Отряды коменданта Нарлаха и мэтра Тарвиона все так же двигались вместе, ибо в настоящее время их дороги совпадали.

Заимка Йоргана Скаредника находилась всего в полулиге от границы леса. Хваткий человек не занимался земледелием, а промышлял походами в чащу. Естественно сам владетель хутора в дебри не совался, направляя туда не шибко умных приспешников. Платил Скаредник весьма прилично и у него никогда не возникало недостатка в работниках, даже несмотря на то, что из прогулок в Ашдир-Кфаар обыкновенно не возвращалось девятнадцать из двадцати участников.

У орка не удивляло то, что бойкий пройдоха в конце концов угодил в беду. Лес свято хранил секреты и всегда жестоко мстил покусившимся на его богатства.

В том, что явившиеся из пущи твари истребили всех обитателей Йорганова хутора не находилось ничего необычного. Подобные вещи происходили в Тарлии довольно часто. Не давеча как в позатом году нагрянувшие из чащи орды саранчи - каждая гадина величиной с дородную кошку - штурмовали Нарлах, пожрав несколько сотен жителей. Не спасали от вылезающих из дебрей чудищ и поддерживаемые на рубеже леса пожары. Разномастные гады весьма успешно преодолевали огненную преграду. Одни обладали крыльями и перелетали пламенную стену, иные торили ходы глубоко под землей. А третьи - обыкновенно самые опасные и кровожадные - не кичась, прорывались сквозь пылающий барьер.

Зеленокожий искренне недоумевал, что же так всполошило в произошедшем барона Морнингера. Орк полагал, что юнец так разошелся лишь потому, что подобное случилось впервые с того времени, как он вступил в должность столичного коменданта. Полукровка не сомневался, что пылкий дворянчик со временем привыкнет к таким событиям, ежели, конечно, проживет достаточно долго.

Мысли Дрогга исподволь ушли совсем в другом направлении. Болдырь вспомнил, что Ашдир-Кфаар населяли не только бессловесные создания. В густых зарослях хватало и разумных существ. Испокон веков в недрах леса обитали нгвишу - полудикое племя ящеров, кои обыкновенно убивали всех забредших в их владения чужаков. Хоронились среди джунглей и шайки "детей" Адобара, продолжавших борьбу даже спустя две сотни лет после гибели своего повелителя. Подобные ватаги состояли по большей части из райзардов, когда-то выведенных великим магом из местных рептилий и отлично приспособленных к жизни в дебрях. Полуящеры не отличались воинственностью и для того, чтобы заставить их выступить супротив людей обычно требовались искусные предводители. В качестве главарей лесных повстанцев чаще всего выступали высшие творения Адобара - иркуны и грумзарды, кои отличались умом, прозорливостью и недюжинными магическими способностями.

В сознании орка, точно молния, мелькнула неприятная догадка. Что если грумзард завладел сознанием Морнингера и отдал приказ барону с почетным эскортом сопроводить его к скрывавшимся в дебрях товарищам?

Впрочем, Дрогг почти сразу же успокоился. Ему не было дела до дрязг между людьми и отпрысками Адобара. Для себя полукровка отметил, что ему надлежит смыться до того, как начнется бойня. Зеленокожий не без оснований полагал, что полузмей не захочет отпускать живыми рыцаря и его свиту. Орку же зело не хотелось оказаться поблизости, когда чешуйчатый гад начнет колдовать.

Справа в нескольких сотнях шагов от тракта среди полей замаячила фигура райзарда. Болдырь с созерцательным равнодушием подумал, что подозрительный ящер наверняка заодно со змеечеловеком. Однако делиться оной мыслью с кем-либо Дрогг не собирался. Ежели люди покорно, точно агнцы, идут навстречу собственной гибели - значит, так велит всемогущая судьба и не ему, простому охотнику, вмешиваться в ее планы. Выживать должны сильнейшие, а слабым и скудоумным нет места в жестоком мире под названием Садрия.

С наступлением вечера солнце торопко скатилось за окоем. Сумерки сгустились быстро и незаметно. Засветло они не успели добраться до ближайшего хутора, угадывавшегося вдали лишь по тонким столбикам дыма. Морнингер отдал приказ разбить лагерь подле дороги.

Как и во время дневного привала, фургон остановился прямо на тракте. Его благородие вместе с грумзардом решил заночевать в повозке. Алхимик и карлик Грумо разбили небольшой шатер из лазоревой ткани. Солдаты коменданта, закутавшись в спальные мешки, улеглись прямо под открытым небом.

Дрогг раскинул на земле тонкое покрывало. Рядом расстелили плащи Аэлан и заметно притихший после расправы над рябым каторжанином Филлиан. Поблизости хотел притулиться ратх, но Звероборец прогнал его злобным рыком:

- Пошел прочь, образина! Иди дрыхни где-нибудь в другом месте! Нечего портить сон почтенным господам!

Прежде чем исчезнуть, Зердо пронзил человека гневным взглядом, без сомнения рисуя в воображении яркие картины жестокой мести. Зная повадки крысолюдей, можно было смело утверждать, что шерстистый ханурик не преминет исполнить задуманное в самое ближайшее время.

Гномы Кьерн и Фендур показательно разбрелись по разные стороны бивака. Рыжий карлик уселся в пяти шагах от Дрогга. Вестимо, возмущаться подобному соседству сумасброд не стал.

Ночь прошла спокойно, без драк и попоек. Зеленокожий проснулся еще до рассвета. Орк медленно сел и осмотрелся. Обещавший не смыкать глаз рудой коротышка храпел, растянувшись на земле. Правда, заключенные в грубую кожу перчаток длани так и выпустили ратовища бродэкса. Полукровка с трудом подавил желание достать нож и перерезать прикрытую огненной бородой глотку.

Подле повозки, сжимая древко гизармы, сопел оставленный сторожить боец - тот самый верзила, с коим накануне так легко разделался Аэлан.

На краю становища неслышно возникла фигура райзарда. Ящер встретился взглядом с орком, чешуйчатая морда не выражала каких-либо чувств, походя на стальную маску. Несколько долгих секунд болдыри пристально изучали лица друг друга, а затем отпрыск Адобара беззвучно исчез за желтой стеной колосьев.

Дрогг сызнова лег, изучая глазами быстро светлеющее небо. Паче чаяния следующим пробудился барон Морнингер.

Из недр фургона донесся неразборчивый шум, дверь кибитки со скрипом отворилась и на дорогу вывалился комендант Нарлаха. Тотчас подскочил почивавший, облокотившись на деревянный борт, караульщик. Однако юнец спросонья не обратил на опростоволосившегося воина никакого внимания, нетвердой походкой направившись справлять нужду в придорожную канаву.