Партизаны Запретного леса (СИ)

— Что ж нам теперь, совсем не есть? — возмутился Уизли.

— Переходите на духовную пищу, — отмахнулся Северус. — Поттер, держите. — Он протянул мальчишке запечатанный ответ от его рыжей воздыхательницы, потом швырнул аналогичный сверток в руки Драко. — И, Мерлина ради, постарайтесь в будущем в подобных случаях обходиться без меня. Жалкие остатки былой репутации мне, знаете ли, дороги как память. Минерва и так на меня теперь странно смотрит.

— Спасибо. — Поттер лукаво улыбнулся: — Но теперь все равно все знают про вас всю правду.

— Это какую такую правду? — грозно нахмурился зельевар.

Юный нахал предусмотрительно юркнул за спину Люциуса и оттуда радостно сообщил:

— Что вы храбрый и благородный человек.

Северус на мгновение задумался, не убить ли дерзкого сопляка, но останавливала мысль, что свидетелей будет слишком много, а шанс попасть заклятьем в кого-нибудь еще — например, в Люциуса или Цисси — слишком велик.

— Устами младенца, — неожиданно усмехнулся Люциус. — Я тебе столько лет твержу, что ты ведешь себя как гриффиндорец, а ты не веришь.

— Хоть флобберчервем назови, только в котел не суй, — отмахнулся зельевар.

— А это идея, — бурно обрадовался Блэк. — В следующий раз обязательно назову.

— Отравить вас всех разом, что ли?.. — мечтательно произнес «храбрый и благородный человек», усаживаясь поудобнее на бревнышке у подножия сосны и прислоняясь к стволу.

— Профессор, а хотите, я вам кофе сварю? — осторожно предложил Поттер после некоторой паузы. — Или бутерброд сделаю?

— Валяйте, — благодушно согласился Северус. — Нет ничего приятнее вовремя полученной взятки. Тем более в трудные времена.

Глава 20. Тет-а-тет

Я соскучился и желаю общаться.

Макс Фрай

— Сев, я так больше не могу. Сделай что-нибудь.

— С кем?

— Лучше всего с мирозданием.

— Ты уверен, что действительно этого хочешь, Люци?

— Гм. Пожалуй, пока еще нет. Но если так пойдет дальше, то скоро захочу.

— Если так пойдет дальше, у нас кончится не только кофе, но и огневиски. Отдай бутылку.

— Не отдам. Мне нанесли страшную травму, а ты вечно где-то шляешься, так что я вынужден лечиться народными средствами.

— Я шляюсь не «где-то», а у Лорда. И у Дамблдора. И между делом, кстати, практически кормлю всех вас, потому что кое-кто гнушается таскать из замка мешки с провизией. Где там у тебя травма? Странно, голова вроде цела...

— Ты черствое, невыносимое создание! У меня душевная травма, а не черепно-мозговая.

— Люци, ты бредишь. Сейчас пять утра. Кто мог нанести тебе душевную травму среди ночи? Что, Блэк тоже надрался и полез к тебе обниматься?

— Сев, как можно говорить такие гадости! Ты нанес мне еще одну травму, теперь мне совсем плохо. И потом, что значит «тоже»?!

— Люци, немедленно отдай мне бутылку и марш к себе в землянку. Выспишься, утром Цисси заварит тебе чаю покрепче, и все будет хорошо.

— Не пойду.

— Почему?

— Не хочу.

— О Мерлин... хорошо, я сделаю тебе чаю сам. Бутылку отдай.

— Не отдам.

— Тогда, по крайней мере, поведай мне, что за травму тебе нанесли. И кто.

— Думаешь, это поможет?

— Практически уверен. Так, вот твой чай. Давай меняться.

— Это обязательно?

— Без сомнения. Если тебя слушать на трезвую голову, душевная травма будет у меня.

— А. Тогда держи.

— Спасибо. Рассказывай.

— Тебе короткую версию или длинную?

— Не тяни книззла за хвост. Любую.

— Если коротко, то выхожу я сегодня ночью из землянки, а у нашего костра сидит нечто гигантское и волосатое и вокруг с воплями скачут какие-то дикари. Ну что ты смеешься, Сев! Это не смешно! Я, между прочим, по-настоящему испугался. Да перестань ты ржать, подавишься! Меня чуть удар не хватил. Особенно когда я понял, что мой ребенок вместе со своей сумасбродной девицей тоже там отплясывают. У них, видишь ли, Самайн. И полувеликана этого притащили, он недельный запас тушенки за одну ночь съел. А к Поттеру рыжая Уизли приходила. И Лонгботтом. И они полночи про какой-то меч шушукались, думали, я сплю под сосной и не слышу... Сев? Сев! Я же говорил тебе, подавишься!

Глава 21. Журналистика

Если вы не читаете газет — вы неинформированы.

Если вы читаете газеты — вы дезинформированы.

Марк Твен

Лежа на топчане, Люциус рассматривал торчащие из потолка прутики и размышлял, стоит ли вставать и выходить из землянки, учитывая, что снаружи доносится тихое хихиканье Драко.

Ибо хихиканье его сына никогда не предвещало ничего хорошего. В три года оно означало замечательную разноцветную гусеницу в маминой пудренице, в пять — похищенные из-под носа у домовиков пирожные, в семь — взломанный замок отцовского письменного стола, в тринадцать — стопку Play Wizard под кроватью. После этого Люциус перестал интересоваться причиной сыновнего хихиканья — из чувства самосохранения.

— Дорогой, тебе не кажется, что стоит пойти и посмотреть, чем занят наш ребенок? — вопросила Нарцисса, кутаясь потеплее в плед: с приближением зимы в лесу стало заметно холодать. Люциус в очередной раз нехорошо подумал о Темном Лорде и Дамблдоре, благодаря которым лишился нормального дома.

— Ты уверена, что это безопасно? — с сомнением поинтересовался он.

— Я не уверена, что безопасно будет не вмешаться, — последовал ответ жены.

Люциус вздохнул, встал и натянул мантию потеплее. Постоял немного, еще раз вздохнул, поежился и направился к выходу.

— Надо будет связать тебе свитер, — задумчиво заметила Нарцисса ему в спину. — Мисс Грейнджер обещала показать мне, как это делается.

~ * ~ * ~ * ~

Люциус вылез из землянки и огляделся. Его единственное чадо сидело на бревнышке у костра, закутавшись в плащ, держало на коленях какую-то книгу — и время от времени хихикало.

Гриффиндорская четверка с некоторым подозрением наблюдала за читающим Драко издалека и шушукалась. Ни Северуса, ни Дамблдора в поле зрения Люциус не обнаружил.

— Что здесь происходит? — поинтересовался он в пространство.

Драко оторвался от своего занятия.

— Ничего. — Он улыбнулся до ушей. — Тут мне Луна одну книжку принесла. — Потом опять почему-то хихикнул и пояснил: — Говорит, очень забавная.

Люциус наклонился, чтобы прочесть название, и Драко, заложив страницу пальцем, с готовностью повернул книгу обложкой вверх: Рита Скитер, «Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора».

— Это действительно так смешно? — спросил Люциус. Краем глаза он заметил, что гриффиндорцы перестали шушукаться и подходят ближе.

— Да нет, просто... тут написано... что Дамблдор... — договорить Драко так и не сумел, потому что сдавленные смешки снова перешли в хитрое хихиканье.

— Тебе никто не говорил, Малфой, что смех без причины... — ехидно начал Уизли.

— Для смеха у меня вполне достаточно причин. Ты, например, — отмахнулся Драко. — Но это действительно очень смешно. Вот послушайте: «Ах, что за одаренные юноши! Души друг в друге не чаяли! Даже целого дня беседы им было мало, и я нередко слыхала, как сова стучится в окно спальни Геллерта, неся письмо от Альбуса. Ежели его осеняла вдруг идея, он немедля стремился поделиться ею с Геллертом!» Души они не чаяли... — И он опять принялся хихикать.

— Драко, — осторожно заметил Люциус, — по-моему, ты несколько неправильно понял... э-э... оригинальную мысль автора. Мадам Скитер намекает вовсе не на то, о чем ты подумал, а на пристрастие юного профессора Дамблдора к Темным Искусствам.

— Да как она смеет! — тут же возмутился Поттер.

— Это подлое вранье! — пылко согласился с ним Уизли.

Блэк нехорошо прищурился. Грейнджер вопросительно посмотрела на Люциуса. «Умная девочка», — одобрительно подумал он.