Серый (СИ)

   - Лорд Рейнолд почтит сегодня нас своим присутствием, - важно произнесла леди

   Камилла, поочередно посмотрев на каждого из своих детей. - Я надеюсь, что вы все

   покажите себя с лучшей стороны, и нам с отцом не придется краснеть за вас.

   - В таком случае лучше ему не показывать Морт, матушка, - проговорил Теренс,

   поморщившись.

   За столом послышался смех. Даже уголки губ леди Камиллы дрогнули на несколько

   секунд, пока она не взяла себя в руки.

   - За это можете не волноваться, - бросила Морт, с громким скрежетом отодвинув

   свой стол. Еда казалась ей то кислой, то горькой, хотя она даже не утолила голод.

   - Кто разрешил тебе подняться с места, Мортенрейн? Я не потерплю в своем доме

   такого...

   Лорд Блэквул взял ее за руку:

   - Пусть идет.

   Больше Морт ничего не слышала и не видела. Пока она неслась по коридору, не

   разбирая дороги и только чудом не запутавшись в широких юбках, у нее в голове

   продолжал звучать смех.

   Она ворвалась в свою комнату, захлопнув дверь с такой яростью, что зазвенели окна,

   и схватила ножницы. Несколько секунд она бездумно смотрела на собственное отражение в двух половинках, а затем начала резать. Широкие полоски розовой парчи летели на пол. Кружева, ленты, искусные розочки, вышивки, исполненные серебряной нитью...Она все

   резала и резала, почти ничего не видя из-за слез.

   Выдохшись, она разжала ладонь, выпустив ножницы, и тяжело опустилась на пол, не

   желая смотреть, во что превратилось одно из лучших ее платьев.

   Внезапно дверь в ее комнату отворилась. На пороге стояла Эмри, глядя на нее широко распахнутыми глазами:

   - А я все расскажу тете, - щебетала она. - О том, что ты сделала с чудным платьем.

   Тебя накажут.

   - Убирайся отсюда! - закричала Морт, что было сил.

   - Такое красивое платье и такая плохая девочка, - не унималась маленькая дурочка.

   - Она не достойна такого платья, не достойна, не достойна...

   Морт подбежала к ней, ухватив за руку, и сильно потянула на себя.

   - Ай, мне больно. Пусти! Пусти меня, я все тете расскажу. Пусти!

   Но Морт не собиралась ее отпускать. Она сжала тоненькую ручонку с такой силой, что побелела кожа, и несколько раз ударила Эмри по рукам и один раз по затылку. Не сильно, но зная, что на такой тонкой бледной коже обязательно останутся синяки. Эмри уже не

   просто хныкала, а ревела и вырывалась, изо всех сил молотила руками и ногами, дергая руку из хватки Морт.

   - Закрой рот, маленькая лгунья, - прошипела Морт ей на ухо, нагнувшись. - Не то

   поколочу тебя так, что несколько дней не сможешь сидеть. Тебе понятно? - Два темных

   глаза уставились на нее, но крик прекратился. - Я знаю, что это ты сделала, и тебе не

   одурачить меня.

   - Ты ничего не знаешь, - прошептала она, приведя Морт в еще большую ярость. Чего

   уж не было в этом взгляде, но только не страха. - И я ничего не делала.

   - Лгунья!

   - Сама лгунья, я видела, что ты делала. Видела, видела! И я все расскажу, вот увидишь.

   Не сдержавшись, девушка залепила ей звонкую пощечину. Кожа, куда только что

   прикоснулась ее ладонь, сначала стала белой, а затем резко покраснела. Эмри плотно

   сжала губы, а затем, вывернувшись, укусила Морт за руку. Морт резко отдернула руку,

   уставившись на выступившую каплю крови. В этот момент снова открылась дверь, и

   вошла разгневанная Камилла.

   - Что здесь происходит?

   - Она ударила меня! - пожаловалась Эмри, указывая рукой на щеку. - Она злая!

   - Иди к себе в комнату, милая, - ласково проговорила леди девочке. - Я сейчас приду к

   тебе. И скажи служанкам, чтобы принесли тебе чего-нибудь сладкого еще до банкета.

   Эмри ухватилась рукой за ручку, но на секунду помедлила на пороге:

   - А Морт накажут?

   - Непременно, а теперь иди к себе.

   Как только дверь закрылась, Морт почувствовала пронзивший ее холод. Она подняла

   глаза, взглянув на маму, а затем обреченно опустила их. Она уже виновата, вне

   зависимости от того, что сейчас скажет. Эмри все верят, к тому же она действительно

   ударила мерзавку. А это ужасный поступок для леди. В этот миг ей захотелось

   посмотреть на две золотые маски, висевшие на стене в ее комнате. Она не решилась

   повесить их внизу, но зато собственноручно вбила два здоровенных гвоздя под потолком.

   - Зачем ты ударила Эмри? - холодно спросила Камилла.

   Морт, потупившись, молчала, чувствуя себя снова маленькой девочкой.

   - Зачем ты ударила Эмри?

   Морт вздрогнула, на этот раз от гнева и нахлынувшего на нее отвращения.

   - Я могу делать все, что мне вздумается.

   - Нет, пока живешь в моем доме.

   - Значит, все намного проще, чем кажется на первый взгляд. Надо только поскорее

   выдать меня замуж. Два зайца одним выстрелом: и короля задобрить, и от меня

   избавиться.

   - Как ты смеешь говорить мне такое?

   Морт пообещала себе, что больше не будет плакать, но слезы все равно хлынули у

   нее из глаз.

   Несколько минут они простояли в полной тишине. Леди Камилла подошла к окну,

   раздвинув шторы, и выглянула наружу. Морт же стояла у стены, придерживаясь, чтобы

   не упасть, и глотала слезы, отвернувшись, чтобы мать не видела. Ей хотелось утешения,

   хотелось любви, а еще не быть жалкой, как сейчас.

   Выдохнув, Камилла развернулась и молча подошла к дочери, а затем, не глядя на нее,

   отпустилась на колени, чтобы собрать лоскуты платья.

   - Через пять минут я пришлю сюда служанок, которые помогут тебе одеться в другое

   платье. А до этого у тебя есть время, чтобы привести себя в порядок.

   Поднявшись, она твердой походкой направилась к двери и вдруг остановилась,

   закрыв глаза. По ее лицу прошло что-то вроде судороги.

   - За что боги так покарали меня? - еле слышно прошептала она. - Что за чудовище

   смотрит на меня глазами моего ребенка? - она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и сказала уже громче. - Сегодня на балу ты должна быть великолепна.

Тони

   Комната была замешана масками мейстров. Она была вытянутой и по форме

   напоминала лодку. Все здесь: и стены, и пол, и потолок было траурного белого цвета.

   Как и несколько сотен совершенно одинаковых масок, висевших на стенах. По каждой

   из них черной тушью было выведено имя, которое носил погибший мейстр.

   Комната скорби.

   Здесь не было ни единого окна, так как комната находилась под землей, а от

   приглушенного света свечей рябило в глазах после яркого коридора. Суровые маски

   наводили на Тони такой ужас, что он не мог даже громко дышать, словно боялся

   потревожить мертвых. Глупость, сказал он себе, это же не кладбище. Просто комната

   памяти мертвых. И он сейчас мог быть одним из них.

   Почти в самом центре располагалась стена золотых мейстров. На ней висело тридцать

   семь масок за двадцать два года существования ордена. Общее же количество масок в

   этой комнате достигало нескольких сотен.

   - И долго ты еще собираешься пялиться на эти маски? - послышался недовольный голос за его спиной.

   Парень вздрогнул, но это был всего лишь Джейс, которого неделю назад произвели в

   мейстры. Да не просто в мейстры. За то, что он захватил в плен одного из черных, да еще и убил его приятеля, а так же оказал им с Зеленым помощь, его наградили первым знаком. Это был крест, увитый плющом. Тони так же нанесли его первый знак - всевидящее око, и он до сих пор жег кожу под повязкой.

   Джейс очень странно смотрелся здесь в этой напрочь лишенной цвета комнате в своей черно-красной одежде, заставляющей плясать на стене красные блики. Мейстры были