Загадка Багрового источника

— Простите, миледи, — с поклоном произнёс Джефри Мэйсон. — У нас есть очень хорошая комната, но она, увы, занята.

— Значит, тому, кто её занял, придётся переехать! Немедленно ведите меня туда. И подыщите какое-нибудь жильё моим слугам.

Джефри Мэйсон переглянулся с женой и сказал:

— Хорошо, миледи. Может, согреть вам кубок вина? Вы, наверное, устали с дороги. Хенкин, ступай, разберись с жильём для слуг леди Изабеллы.

Слуга с видимым облегчением ретировался. Гвинет сделала знак Герварду и бегом кинулась к лестнице. Ей хотелось предупредить Марион о предстоящем вторжении прежде, чем отец с новой гостьей явятся к ней.

Вышивальщица убирала со стола работу. Увидев Гвинет, она одарила её сияющей улыбкой.

— Как дела, моя милая? Хорошо провели день?

— Да, спасибо, всё было чудесно, вот всё, что вы просили, — на одном дыхании выпалила Гвинет, выкладывая на стол список и узел с покупками. — Но, госпожа, у нас…

Снаружи послышались шаги и прежде, чем Гвинет успела объяснить Марион ситуацию, в дверь постучали, и отец впустил в комнату леди Изабеллу Кэрфакс. Очевидно, решительная дама всё-таки отказалась от вина. Остановившись посреди комнаты, леди Изабелла обвела её критическим взглядом.

— И это ваша лучшая комната? Что ж, это, конечно, не то, к чему я привыкла, но придётся довольствоваться малым…

— Простите, госпожа…? — выпрямилась Марион ле Февр.

— Я леди Изабелла Кэрфакс. Вы должны обращаться ко мне «миледи». Вы немедленно заберёте отсюда свои пожитки. Пусть трактирщик подберёт вам какую-нибудь другую комнату, подходящую особе вашего положения.

— Но, мастер Мэйсон… — растерялась Марион.

Красный от смущения Джефри Мэйсон комкал в руках забытые счета.

— Извините, госпожа, вам нетрудно было бы переехать в другую комнату? Я уверен, это всего на несколько дней.

— Но для моей работы нужен свет, — возмутилась Марион. Голос её зазвенел, будто кто-то вытащил из ножен стальной клинок. — А в других комнатах света недостаточно!

— Для работы? — приподняла безупречные брови леди Изабелла. — А, вижу, шитьё.

Она подошла к пяльцам, и бросила критический взгляд на расшитый лилиями шёлк.

— Госпожа ле Февр — вышивальщица, — заявила Гвинет. Вышло громче, чем она собиралась, и девочка постаралась взять себя в руки и не дать вырваться закипавшему гневу. — Она выполняет работу для аббатства. Перед вами алтарный покров для часовни Пресвятой Девы!

Но леди Изабелла, похоже, не слушала. Изучив прекрасную вышивку, она повернулась к Марион и провозгласила:

— Я прибыла с визитом к аббату Генри и намерена сделать щедрое пожертвование на нужды аббатства в память о покойном муже. Несомненно, это даст аббату возможность и в дальнейшем оплачивать ваши услуги.

— Несомненно, миледи, — ледяным тоном ответила Марион ле Февр.

— Так значит, вы не возражаете, госпожа ле Февр?

Отец делал вид, что уверен в согласии Марион, но Гвинет видела, что на самом деле ему очень стыдно. Уронив скомканные счета на стол, он торопливо добавил:

— Я, конечно же, помогу вам перенести вещи.

— Мы тоже поможем, — добавил Гервард и, подхватив один из узлов с шелками, вынес его из комнаты.

Джефри Мэйсон взял тяжёлые пяльцы.

— Мы обо всём позаботимся, госпожа, — пообещал он.

Марион ле Февр ответила ему едва заметным кивком. Она так побледнела, что Гвинет даже испугалась, как бы она не упала в обморок, но потом осознала, что лицо вышивальщицы побелело от ярости. Она так стиснула в руках катушку из слоновой кости, что та с громким треском сломалась, заставив Гвинет подпрыгнуть.

Леди Изабелла уселась за стол и обвела комнату взглядом победительницы.

— Я буду есть здесь, — проинформировала она Джефри, который уже перенёс пяльцы и вернулся за новым грузом. — И готовить мне будет мой собственный повар.

Гвинет плотно сжала губы, чтобы с них не слетело какое-нибудь бранное слово. Значит, матушкина стряпня ей недостаточно хороша? Красная от злости, Гвинет подхватила одну из корзин с нитками и кинулась вон из комнаты. Уже на пороге она вспомнила о забытых на столе покупках и вернулась за ними.

Леди Изабелла Кэрфакс застыла в неудобной позе с поднятой над столом рукой. Взгляд её был прикован к оставленным Джефри счетам — и во взгляде этом был неприкрытый ужас.

У Гвинет глаза на лоб полезли. Что могла увидеть леди Изабелла среди старых счётов?

Глава восьмая

— Можете идти, — дрожащим голосом произнесла леди Изабелла. Она сумела как-то справиться с оцепенением, пока Джефри с детьми выносили вещи Марион ле Февр, но голос всё ещё выдавал её.

— И пришлите наверх моего повара — я хочу распорядиться насчёт ужина.

— Да, миледи, — с поклоном произнёс Джефри Мэйсон и вышел из комнаты, увлекая за собой Гвинет и Герварда. Как только дверь закрылась, он вздохнул и стёр со лба пот.

— Святые угодники, ну и характер! — пробормотал он. — С удовольствием выставил бы её за дверь, но — увы! — нам нужно её золото…

— Пойду помогу госпоже ле Февр устроиться на новом месте, — сказала Гвинет.

— Хорошо, — согласился отец, — но сначала скажи матери, чтобы прислала леди Изабелле свежее бельё. А ты, Гервард, ступай в конюшню, проследи, чтобы позаботились о лошади леди Кэрфакс.

Гервард бодро затопал вниз по лестнице. Гвинет тоже спустилась — за бельём. Когда она вернулась с чистыми простынями, леди Изабелла уже сняла тёплый плащ и изучала своё лицо в маленьком серебряном зеркальце.

— Положи бельё здесь, девочка, — приказала она. — Моя горничная постелит. И принеси горячей воды.

Гвинет сделала реверанс и повернулась, чтобы уйти, но леди Изабелла остановила её:

— Писем на моё имя не было?

— Кажется, не было, миледи, — ответила Гвинет. — Но я спрошу у отца, и если будут письма, принесу их вам.

Однако Джефри Мэйсон тоже не знал ни о каких письмах на имя леди Изабеллы Кэрфакс.

Гвинет разыскала горничную леди Изабеллы, помогла Марион ле Февр разложить вещи в новой комнате и спустилась в кухню помочь матери с ужином. Айдони доставала из печи готовый хлеб. У очага Гервард крутил вертел, на котором жарились три жирных гуся. А возле кухонного стола стоял тощий долговязый мужчина с большой лысиной и маленькими тёмными глазками.

— Это мастер Бернард, повар леди Изабеллы, — скучным голосом объяснила Айдони, и Гвинет поняла, что она вне себя от злости. — Будь так добра, помоги ему, если потребуется.

— Да, матушка, — кивнула Гвинет. — Добрый вечер, мастер Бернард.

Повар леди Изабеллы резал свежайшую оленину.

— Подай горшок, девочка, — приказал он, даже не взглянув на Гвинет.

Гвинет посмотрела на Айдони — та молча закатила глаза к потолку и продолжала складывать хлебы в корзину.

«По крайней мере, — подумала Гвинет, — лучше пусть матушка злится, чем трясётся от страха перед убийцами».

Напомнив себе, что с гостями надо быть вежливой, Гвинет сняла горшок с полки и передала мастеру Бернарду. Тот сунул в горшок свой длинный нос, поморщился и отдал его обратно.

— Вымой.

Гвинет понадобилась вся её выдержка, чтобы сделать реверанс и отнести сияющий чистотой горшок в судомойню. Когда она вернулась с перемытым горшком, мастер Бернард произвёл повторную инспекцию и милостиво кивнул. Сложив в горшок оленину, он взялся за лук, но ненадолго отвлёкся, чтобы обругать остывавший на столе матушкин пирог.

— Что это? Пирог с телятиной? Гадость. Я готовил гораздо лучше.

Гвинет отошла к огню помешать бобовую похлёбку.

— Ужасный тип! — прошипела она Герварду, который и так бешено вращал вертел, чтобы дать выход злости. — Лучше матушкиных пирогов во всей Англии не сыскать!

Попробовав суп, она решила добавить петрушки. По счастью на столе уже лежала куча резаной зелени. Гвинет взяла щепотку и добавила в суп.

— Святые угодники! — возмутился вдруг мастер Бернард. — Ты украла мою петрушку, девчонка!

— Ой, простите, мастер Бернард, — сказала Гвинет. Гервард за её спиной сдавленно хихикнул. — Я не знала, что это ваша петрушка.