Отряд

Иван дошел уже до самой ратуши, прошелся, с любопытством разглядывая утопающее в плюще и цветах здание. Ага, вот, кажется, в этой пристройке - зал судебных коллегий… Пожав плечами, заглянул в приоткрытую дверь…

И тут же громко чихнул!

Босоногий слуга энергично орудовал метлой. Ух, и пыли же поднял! Оглянулся на чих… Ба! Митька!

- Хо, Иване! - бросив метлу, обрадовался тот. - А я уж давненько жду.

- А где прево? Стража?

- Х-ха! - подбоченился Митрий. - Я к нему, как и было уговорено, прибежал - запыхавшись, язык на плече - ну, чистый гонец из той дальней деревни, Сен-Гальен, про которую козопас рассказывал. Отдышался, потом так и сказал - Лохматый Жаку гонит, гад, кальву безо всякого разрешения, да еще из чужих яблок. Уже три бочки нагнал!

- А не забыл сказать, что тебя послал староста?

- Какое там! - Митька махнул рукой. - Они - прево со стражниками - и спрашивать ничего не стали. Как услыхали про бочки, враз собрались, да на коней! Только я их и видел.

- А чего это ты тогда тут… - Иван кивнул на метлу.

- Так залу сторожу, да и вообще… Пара человек уже заглянули - и ничего.

- Молодец!

- Там, в шкафу, за кафедрой, судейский плащ висит, - продолжал информировать Митрий. - И шляпа. И пара мантий.

- А книги случайно никакой нет?

- Да есть… Кажется, Библия…

- Библия? А нам без разницы. - Иван размашисто перекрестился. - Ох, прости Господи, велик, конечно, грех, да иначе никак. Не для себя стараемся, а для-ради Отечества нашего! Вот что, Митька, беги-ка к Прохору. Сейчас как раз кончится месса - хватайте послушника в охапку и тащите сюда, да поживее.

- Сделаем! - Смешно выпятив грудь, Митрий кивнул и побежал исполнять указание.

Послушник, притащенный Прохором и Митькой и усаженный на неудобную скамью зала судебных коллегий, ошарашенно хлопал глазами.

- Еще раз спрашиваю: ты ли есть некий Грегуар, садовник, не так давно сбежавший из монастыря Мон-Сен-Мишель?

Судейский чиновник - прево, бальи либо даже сам королевский интендант - выглядел на редкость представительно и важно: черная мантия с ослепительно белым воротником «мельничий жернов», из-под которой виднелась роскошная, наверняка шитая золотом перевязь; такая же черная, широкополая, надвинутая на самые глаза шляпа. Лица чиновника было не разглядеть - он сидел за столом спиной к окну с прикрытыми ставнями, да и вообще, в зале царил приятный полумрак, напомнивший послушнику Грегуару лучшие времена, проведенные в аббатстве Святого Михаила. Эх, если бы не просьба брата Гилберта - иезуита, как и сам Грегуар, - ни за что бы не ушел! Впрочем, и сейчас не все потеряно - лишь доставить проклятые грамоты в Париж, в небольшую церквушку недалеко от Бастилии. Там встретят. И, как вполне серьезно утверждал брат Гилберт, со стороны послушника это будет истинный подвиг веры! Хорошо бы… И хорошо, что он припрятал грамоты! Подальше положишь - поближе возьмешь, уж больно хотелось отстоять мессу да испросить совета у местной покровительницы - святой Катерины. Знал Грегуар: Онфлер - место нехорошее, с дурной пиратской славой. Вот и хорошо, что спрятал грамоты, - сегодня у самой церкви едва не ограбили какие-то молодчики! Обошлось, хвала Иисусу! Зато сейчас… Послушник передернул плечами, покосившись на рыжебородого здоровяка в мантии - уж больно тот походил на того разбойника, что напал на него еще утром. Тот тоже был такой же огромный, с ручищами, словно лопаты. Такой и придушит - недорого возьмет, сохрани, Пресвятая Дева! И второй - совсем молоденький, - ишь, стоит, ухмыляется. Плащ дорогой, черный… Вот попал, прости, святой Михаил! И главное - непонятно, за что?! Впрочем, кажется, судья производит благоприятное впечатление. Лишь бы отпустили… Ну а не опустят, что ж… Можно и пострадать во имя веры!

- Итак, я повторяю свой вопрос, - звучно произнес судейский. - Ты - Грегуар-послушник?

- Я. - Грегуар потупил очи. - А что случилось?

- Ха! И он еще осмеливается спрашивать? Отец Раймонд, настоятель монастыря на горе Святого Михаила, подал в бальяж жалобу о том, что некий послушник, именем Грегуар, садовник, изготовил поддельную финансовую грамоту, посредством которой имеет намерения от имени обители присвоить себе крупные суммы в банковской конторе братьев Клюве! Так?

- Что вы такое говорите, ваша милость? Клянусь святой Катериной, я…

- Молчать! - Чиновник хлопнул по столу какой-то толстой книгой. - Сию грамоту видел у тебя добропорядочный семьянин господин Мерсье - боцман со «Святой Женевьевы»! Или ты не плыл на этом судне?

- Плыл.

- Вот видишь! Далее… Ты, Грегуар-садовник, оказывается, совершил изнасилование некоей девицы Катрин Офли, девственницы, вернее теперь уже бывшей девственницы, которая тоже подала жалобу господину королевскому интенданту.

- Изнасиловал?! Да это же ложь, ложь! Я все время находился в монастыре на горе Сен-Мишель, это кто угодно из братии подтвердит!

- Точно подтвердит? - В голосе судьи послышались благосклонные нотки. - Честно говоря, ты, послушник Грегуар, производишь на меня благоприятное впечатление… в отличие от девицы Катрин Офли, которая, очень может быть, тебя зачем-то оклеветала.

- Так и есть, ваша милость!

- Ладно, завтра здесь будет проездом отец Николя, архивариус из аббатства…

- Отец Николя!!! - обрадованно воскликнул послушник.

- Надеюсь, он подтвердит твои слова…

- О да! Несомненно!

- И, конечно, захочет ознакомиться с грамотой…

- Да нет у меня ничего подобного!

- Нет? И ты сможешь поклясться в этом на мощах святой Катерины?

Послушник замялся - открыто святотатствовать даже ради брата-иезуита? Пожалуй, это был бы уже перебор.

- Видишь эту книгу, послушник Грегуар? - Судейский поднял со стола пухлый том. - Знаешь, что это? Большой кутюм Нормандии! Сборник всех и всяческих законов. Клянусь, если в нем найдется хоть одна статья, подходящая для твоего дела, я тебя тут же отпущу. Естественно, с соблюдением всех необходимых формальностей.

Выслушав это, послушник перевел дух и улыбнулся:

- Осмелюсь надеяться на лучшее, ваша милость.

- Надейся…

Чиновник лихо пролистнул книгу… и вдруг замер. Грегуар вытянул шею.

- Кто, будучи обвиненным в изготовлении фальшивых грамот, осмелится заявить, что это не фальшивки… Вроде похоже?

- Похоже, похоже, ваша милость! - закричал послушник. - Читайте же, умоляю!

- …тот должен предъявить королевскому суду сии грамоты, и, буде оные окажутся не имеющими преступной цены, означенный обвиняемый, на основании «Большого кутюма Нормандии», объявляется свободным от обвинения.

- Я согласен, согласен! - перекрестившись, воскликнул послушник. - Ваша милость, я сейчас же предоставлю вам эти грамоты… Я…

- Мне некогда ждать, - оборвал его чиновник. - Видишь ли, я сейчас уезжаю по одному крайне важному и весьма запутанному делу. Вернусь дней через десять - все это время ты посидишь в темнице, ну а когда вернусь, так и быть, предъявишь суду свои грамоты.

- Десять дней… О, ваша милость! - Упав на колени, Грегуар взмолился. - Подождите же… Или, если хотите, пойдемте со мной, здесь недалеко…

- Вот еще!

- Заклинаю вас именем святой Катерины! Вы куда едете?

- В гавань.

- Вот видите! Это как раз по пути…

- По пути… - Судейский вздохнул. - Чем-то ты мне пришелся по душе, Грегуар. Не знаю…

- О, я буду долго молиться за вас, ваша милость!

- Ладно, так и быть, идем… Раз, говоришь, недалеко…

- Рядом, ваша милость. Совсем рядом!

- Пойдешь впереди, а судейские слуги будут приглядывать за тобой, чтоб не сбежал.

- Как можно?!

- Я же отправлюсь за вами следом.

Они добрались до побережья безо всяких коллизий. Попросив подождать, послушник юркнул в кусты и сразу же вынырнул обратно, держа в руках несколько скрученных в свитки грамот, очень на то похоже, даже не бумажных, а пергаментных.

- Вот они!

Здоровяк передал грамоты судейскому.