Провидица (СИ)

— Чтобы убить детей Марфаля, — спокойно ответил Корвель. — Как же ты собираешься делить земли Рамбальда при живых наследниках? Что скажешь, Маганхиль? Они привезут тебе их головы? А что сделают с дочерью? Вырастят из нее служанку? Шлюху? Или же ее голова будет так же лежать в корзине с головами ее братьев?

— Я не посылал воинов, — нервно передернул плечами Маганхиль.

Взгляд князя метнулся к сайеру Ганвалю, тот отвел глаза в сторону.

— А может ты послал, Ренваль? — названный сайер усмехнулся и отрицательно качнул головой.

— Тогда остаешься ты, Хадваль, — Корвель уперся взглядом в последнего сайера.

— Мы сражались за вас, господин, от вас и ждем милости, — ответил тот.

Князь оттолкнулся от стола и выпрямился, скрестив на груди руки. Даже в такой большой зале он казался исполином, и недобрый взгляд, вновь ощупавший четырех сайеров, вызывал невольную дрожь. Сайер Ганваль не выдержал. Он вытянул меч из ножен и бросил его на стол острием к середине.

Трое воздержавшихся переглянулись, но мечи остались в ножнах.

— Стало быть, вы предлагаете мне сомнительную честь стать детоубийцей? — поинтересовался князь. Он вновь бросил тело вперед, упираясь ладонями в стол и испепеляя взглядом Маганхиля. — Скажи мне, Маганхиль, я похож на убийцу младенцев?

Сайер промолчал. Он упорно смотрел мимо Корвеля, избегая его взгляда. Гудваль вскинул глаза на Галена, но остался нем, не посмев встревать в беседу князя с сайерами.

— Это еще не все, — снова заговорил Хадваль. — Мы хотим знать, какие порядки будут в Валимаре. Я за то чтобы вернулись прежние законы, и король был избранным. Быть может, вы, господин, и последний прямой потомок княжеского рода, но не единственный сайер. Ежели не вернутся старые законы, и я не получу своей награды за помощь, как и прав, которые имели потомки княжеских родов, я немедленно покидаю Большой Совет, и от меня вы не увидите ни подати, ни воинов.

— То есть, — осторожно спросил Гален, улыбнувшись настолько коварно, что не по себе стало даже тем, кто уже поддержал его, — ты готов встать против меня?

— Ежели на то пошло, то, да, — кивнул Хадваль. — И я такой ни один.

— Тогда пусть встанут все, кто согласен с Хадвалем, — предложил Корвель. — Кто требует возврата к прежним законам, кто готов указывать, что он желает получить в награду, а главное, кто готов встать против меня?

Сайеры вновь переглянулись, и Ренваль неуверенно кивнул.

— Ренваль, ты? — взгляд темных глаз князя тут же метнулся к нему. — Будь воином и с положенной доблестью огласи свое решение. Или же повтори требования Хадваля, или же молчи. Итак?

Ренваль опустил взгляд и промолчал. Корвель опустил ладонь на рукоять своего кинжала, любовно огладив ее.

— Ты в одиночестве, сайер Хадваль, — произнес князь. — Стоишь ли ты на том, что сказал?

Хадваль поднялся с места и расправил плечи.

— Да, я буду стоять на своем. Надеюсь, и те, кто до Совета поддерживал меня, наберутся смелости и подтвердят наше общее мнение.

Над залой повисла тишина, нарушаемая лишь постукиванием пальцев Ростана Гудваля по рукояти своего меча. Больше никто так и не осмелился, повторить слова Хадваля.

— Ты ведь приносил мне клятву верности, Хадваль? — спросил Гален. — Ты ведь помнишь, что говорил, стоя на коленях и целуя знак Святых?

Сверкнувший в свете свечей кинжал, был подобен стремительной молнии. Он влетел в горло сайера, и тот захрипел, оседая на пол. Несколько сайеров повскакивали со своих мест, возмущенно глядя на Корвеля.

— Да покарает меня рука моего господина, ежели я отступлюсь от слов своих, став изменником и предателем, — невозмутимо повторил вслух Гудваль слова клятвы, произнесенной всеми, кто встал под знамена князя.

Сайеры вернулись на свои места, наконец, до конца осознавая смысл новой клятвы. Что-то менять и отступать было поздно. Пример того, что ожидает их, был слишком красноречив. Гален Корвель обошел стол, вытащил из горла покойника кинжал, обтер его и вернулся на свое место.

— Кто был его соседом? — спросил он.

— Я, — гулко сглотнув, ответил Маганхиль.

— Вот тебе и награда, — усмехнулся Корвель. — Род предателя лишается земель и дворянского звания. Тебе не придется их убивать, всего лишь выгнать из замка. Впрочем, ежели ты будешь милостив, то род Хадваля останется на своих землях, перейдя в мелкопоместный лассарат. Что скажешь? Будешь изгонять, или же оставишь жене и детям мертвеца часть земель и замок?

— Оставлю, — глухо произнес Маганхиль.

— Быть по сему, — князь откинулся на спинку кресла. — Отныне род Хадваля, переходит в мелкопоместный лассарат, и имя их получает иное звучание — Хадвальд, что оставляет за ними дворянское звание, право на владение родовым замком и земли, которые им выделит сайер Маганхиль.

— Давайте же закончим, — подал голос Гудваль. — Еще остались сомнения?

Оставшихся два меча легли на стол, указывая острием в середину.

— Валимар получил нового короля! — громко провозгласил Ростан. — Милости Святых Защитников тебе, наш господин.

Он первым поднялся со своего места и опустился на одно колено. За ним последовали и остальные. Князь пересел в кресло короля и велел сайерам жестом подняться с колен.

— Все указы и повеления будут оглашены после коронации, — голос князя звучал устало. — Сегодня все свободны. Завтра же жду вас в Первом Доме Святых. Милости Святых вам, благородные сайеры.

Хозяева уделов в молчании поднимались со своих мест, убирали мечи в ножны, склоняли головы и покидали залу Большого Совета еще не зная, что тяжелые двойные двери больше никогда не откроются, чтобы впустить их, и что стали последними сайерами, кому было позволено отдать голос за последнего избранного короля.

— Что скажет мой господин? — Гудваль дождался, когда последний сайер покинет залу и обернулся к новому властителю Валимару.

— Скоро будет бунт, — ответил Корвель и потянулся, довольно улыбаясь. — Мы это сделали, Лис. Обошлись малой кровью, возвысились в глазах валимарцев и положили начало новому Валимару.

— Самодержавие? — хмыкнул сайер. — Когда объявишь о переменах?

— После коронации, — князь поднялся на ноги и замолчал, ожидая, пока вынесут труп Хадваля. — Не будем затягивать. Сейчас, пока народ и церковь воспевают меня, бунтовщики не найдут ни отклика, ни поддержки, и я смогу быстро расправиться с ними.

Гудваль убрал свой меч и встал напротив Корвеля.

— Согласен, — кивнул Ростан, — в твоих противниках так же свежа память о нашем мятеже и вера, что смогут повлиять на события. Лучше выманить их сейчас из нор, чем дать окрепнуть. Сможешь разом избавиться от недругов и освободить уделы от их хозяев, используя принесенную ими клятву. — Он на мгновение замолчал. — Ежели припомнят Марфаля? Его наследников ты собираешься приблизить.

— Марфаль не приносил мне клятвы верности, стало быть, и не предавал, обнажая против меня меч. Его наследники не могут быть наказаны за деяния отца. К тому же они потомки княжеского рода, и их могут использовать в будущем, чтобы убрать меня, либо моего наследника. Так уж лучше я одарю их лаской и научу преданности, чем позволю росткам чужой корысти пустить в их душах отравленные всходы.

— Воспитаешь из щенков верных псов? — сайер хмыкнул и кивнул. — Велика мудрость моего господина. А когда кинешь кость преданным сайерам?

— Когда избавлюсь от неверных. Пусть сначала покажут свои истинные личины. Награды будем раздавать после, — ответил Гален и направился к выходу из залы.

Гудваль последовал за ним. Мужчины остановились, наблюдая, как закрывают двери, как опускают мощный засов и вешают большой замок, запирая залу.

— Может, стоит и вовсе замуровать вход? — спросил Ростан.

— Лис, мы с женой решим, что сделать с этой залой, — подмигнул Корвель. — Быть может, она решит хранить здесь свои пяльца и нити.

— Хорош сундук, — расхохотался Гудваль, и мужчины направились в сторону жилых покоев.

Глава 43

Сайер и князь вошли на половину, где располагались жилые покои, прошли мимо двери, украшенной позолоченной резьбой, и Корвель на мгновение остановился, словно решаясь войти, но поджал губы и прошел мимо. Ему хотелось сначала придумать, чем порадовать свою невесту, чтобы она перестала печалиться и подарила ему улыбку, добрую и светлую, как могла улыбаться только Кати. Чуть позже. Гудваль заметил легкую заминку.