Время вьюги. Трилогия (СИ)

  Когда высочайший смотр закончился, Ингрейна направилась в кабинет и попросила до трех ее не беспокоить. Зондэр, согласно этикету, следовало явиться первой, но полковник недвусмысленно дала понять, что ждет Кейси Ингегерд. Та непонимающе пожала плечами и зашла. Через несколько минут вышла, красная как кумач, сбивчиво извинилась перед Зондэр за нарушение субординации и ретировалась, громко простучав каблуками на прощание. Видимо, родственное свидание не задалось.

  - Майор Мондум, - тем временем раздалось из кабинета. Зондэр собралась как перед боем и вошла.

  Ингрейна лениво поглядела на нее поверх бумаг. В руке она вертела очки, явно захваченные для солидности и предназначающиеся для разговоров с теми, кого на Архипелаге в лучшем случае именовали "южанами". У нордэны, к гадалке не ходи, зрение было идеальное. Других на Дэм-Вельде просто не держали.

  - Я подпишу ваше заявление, - с прохладцей сообщила полковник, едва Зондэр показалась на пороге. - Вы можете быть свободны так скоро, как пожелаете. Например, с завтра.

  Зондэр почувствовала, как к ее щекам приливает кровь. Всякой наглости полагалось иметь предел. Сталкиваясь с беспредельной наглостью, нордэна до сих пор несколько терялась.

  - Я не писала никакого заявления, - после паузы возразила она.

  Льдистые глаза Ингрейны блеснули:

  - Да неужели? Какое... досадное недоразумение.

  Это "досадное недоразумение" прозвучало как "упущение".

  - Недоразумение, - уже спокойно подтвердила Мондум.

  - Можем его исправить. Садитесь и пишите.

  - Как вас понимать? - вообще, нордэны не обращались к нордэнам на "вы". Этикет Архипелага не предусматривал такого обращения. Оно применялось только к обитателям материка и, с точки зрения родовитых нордэнов, в принципе считалось скорее оскорбительным, нежели уважительным. Ингрейна с первых слов ясно дала понять, за кого она держит Зондэр, и та решила ответь любезностью на любезность.

  - А так и понимать. Если вы не хотите быть уволенной без выходного пособия и пенсии, пишите заявление сейчас. Если у вас такие же проблемы с чистописанием, какие были у Карвэн, могу выделить орфографический словарь.

  Зондэр медленно сжала и разжала кулаки, глядя сквозь Ингрейну. Начать скандал значило дать той в руки козырь. Мондум несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, и как могла холодно парировала:

  - Я живу в столице более двадцати лет. Мое знание языка позволяет мне не носить с собой подобных предметов.

  Карандаш в руках Ингрейны с треском сломался. А тщательно нарисованные губы нордэны впервые некрасиво скривились.

  - Слушайте, Зоргенфрей или как вас там теперь зовут, говорю в последний раз - пишите заявление.

  "Зоргенфрей" было фамилией отца Зондэр. Но она, как нордэна, имела право носить традиционный патроним, и тут уж не полковник решала. Ингрейне, видимо, просто захотелось очередной раз ткнуть Зондэр носом в то, как на Архипелаге расценивают поступок ее матери. Впрочем, для нее это не являлось секретом лет с восьми, когда мама и папа очень аккуратно объяснили ей, что к бабушке им ездить больше не придется, потому что на Архипелаге "слишком холодно для братика". Для замечательно смышленого, но от рождения имевшего дефект слуха братика и вправду нашлись бы места получше. Учитывая, что официально на Архипелаге рождались исключительно здоровые дети.

  - Боюсь, мы друг друга не понимаем.

  - Ни один из нас не имеет несчастья приходиться "другом" другому, - вот теперь Зондэр увидела девочку, с которой училась в гимназии, но никаких выводов сделать не успела. - Оставьте эти ритуальные танцы. Мне от вас нужна только отставка. Приличную пенсию я вам выхлопочу.

  - Нет.

  - Нет?

  - Я не планирую выходить в отставку.

  - Мне кажется, вы упустили тот момент, что ни Дэмонра, ни Магда больше не смогут оплатить ваш комфорт своими неудами, - Ингрейна не повысила голос, но в нем что-то изменилось. Зондэр вновь пришло в голову, что ее гимназическая операция по устранению препятствия прошла не так уж блестяще, и "препятствие" что-то поняло. - Таким образом, вы весьма скоро пойдете по статье "несоответствие занимаемой должности", и никакими пенсиями я заниматься не стану.

  - Я не планирую выходить в отставку.

  Ингрейна, наконец, сощурилась:

  - Выражусь совсем доступно. Я не потерплю в штабе... людей, предпочитающих путешествовать верхом на чужих шеях. Да еще и бесплатно. Мне это будет тяжело и неприятно. - У Зондэр запылали щеки. Если бы Ингрейна, например, просто сказала, что не любит крыс, здесь возможна была бы полемика. Или дуэль. Но та, похоже, напротив попыталась заговорить по-человечески, и ее слова казались хуже самого грубого оскорбления. В них как будто скрежетала какая-то другая правда. Правда мельничных жерновов.

  - Вы несправедливы.

  - О моей справедливости мы поговорим, когда вы назовете мне хотя бы один ваш смелый и при этом самостоятельный поступок. Тот, в котором ни Дэмонра, ни Магда, ни кто-либо еще не брали огонь на себя.

  - Судить тридцатилетних за то, что они сделали в возрасте четырнадцати, равносильно тому, что судить их за поступки, скажем, совершенные в прошлой жизни, - Зондэр надеялась, что голос у нее дрожал не так, как руки, которые она стиснула за спиной.

  Ингрейна задумалась. Выглядела она как человек, неожиданно проснувшийся от странного шума. Потом медленно покачала головой и почти примирительно сообщила:

  - Вы меня не поняли. Или я не так выразилась. Я вас не сужу. Я на вас не зла. Я всего только не желаю с вами работать. Поскольку я не вольна в своем назначении, и я здесь, уйдете вы.

  - Вы не допускаете мысли, что мы сработаемся?

  - Мы не сработаемся по причинам, озвученным ранее. Моя личная к вам неприязнь вторична, будь дело только в ней, я бы не стала настаивать.

  В висках Зондэр гулко билась кровь. Отставка и пенсия - это прекрасно. Так выглядел бы лучший исход для нее: по Ингрейне было видно, что она живьем сожрет и не поморщится. Но этот исход, увы, не учитывал два десятка хороших ребят в очень плохой ситуации.

  - Я хорошо знаю данный полк...

  - Мне кажется, я ясно выразилась, - скривилась Ингрейна.

  - Да. Вполне. Я тоже стараюсь выразиться ясно...

  - Вы решительно отказываетесь уйти по-хорошему, я верно поняла?

  - Я совершенно не понимаю, почему вы полагаете, что мы не можем вместе служить.

  - Потому что я с вами вместе училась.

  - Прошло более десяти лет.

  - Вы за это время научились отвечать за собственные поступки самостоятельно?

  - Так или иначе, я на своем месте.

  Лицо Ингрейны выразило смертельную скуку:

  - Хорошо, пойдем долгим кружным путем... Я не Дэмонра и не буду терпеть рядом с собой людей, запятнавших честь Архипелага.

  - Видимо, мы с вами по-разному понимаем, что такое честь, - сухо заметила Зондэр.

  - Это потому, что у вас ее не осталось, - охотно пояснила Ингрейна.

  Самым смешным в этой ситуации было то, что, если бы Мондум Ингвин в свое время швырнула сына в море, как полагалось, они остались бы одним из наиболее уважаемых родов Архипелага. А Зондэр бы по своим мировоззренческим установкам мало чем отличалась от Ингрейны Ингихильд.

  - У меня определенно не осталось чести в дэм-вельдском понимании этого слова, - с удовольствием подтвердила Зондэр. - Абсолютно никакой.

  Светло-голубые глаза Ингрейны сузились в щелки.

  - Прекрасный повод для гордости, который сойдет за неимением прочих. В таком случае, давайте выясним пару вопросов. Меня кое-что смущает в отчетности.

  Вопрос "Неужели вы недосчитались банки кофе?" вертелся у Зондэр на языке, но она старательно молчала. В некоторых ситуациях такая тактика являлась наилучшей из возможных.

  - Во-первых, у вас недопустимо высокая текучесть кадров. Двое офицеров уволились по собственному желанию только за последнюю неделю. Как вы это объясните?