Зачем нам враги

ся к ней спиной, она с силой толкнула его вперед обеими руками. Он потерял равновесие, и это все решило.

Эллен опустила утолщенный конец деревянного бруска ему на шею, чуть пониже уха.

Этого удара оказалось достаточно. Глориндель рухнул как подкошенный, ткнулся лицом в пол. Крови видно не было, и Эллен заколебалась, не зная, следует ли ударить еще раз. Теперь это казалось намного труднее.

Убегая от необходимости принимать решение, она подняла голову и посмотрела на девочку.

А ведь и правда девочка. Еще почти ребенок. Лет шестнадцать, не старше. Черные волосы, глаза — как два колодца. Только теперь эти колодцы были... нет, не высохшими. Отравленными.

Девушка вытащила изо рта скомканную ленту, бросила ее на пол. Платье на ней не было разорвано, только помято, и юбка задрана до самого пояса. Не оправляясь, девушка шагнула к Эллен, взяла палку из ее ослабевшей руки.

Обернулась, занесла руку.

Эллен смотрела в отравленные колодцы ее глаз и знала, что, если не остановить ее сейчас, эльф умрет. Ему повезет, он не почувствует боли, но через несколько минут его прекрасное тело превратится в кусок кровавого мяса. И она не была уверена, что не хочет это увидеть.

Да. В том-то все и дело. Она не была уверена. И в том, что, найдя Рассела, сможет вот так же, как эта девочка, занести руку, спокойно и твердо, — тоже.

Что ж...

Пора проверить.

Пальцы Эллен легли на запястье девушки в тот самый миг, когда ее рука дрогнула, собираясь опуститься в первый раз. Кожа обесчещенной невесты была ледяной — а может, горячей, как пламя, но Эллен ведь разучилась чувствовать жар пламени.

— Не надо, — сказала она на калардинском, глядя в отравленные колодцы. — Я сама.

Девушка раздумывала мгновение, потом опустила руку — неохотно, но покорно, словно признавая за Эллен права, о которых та заявила. Устало моргнула — черная вода в колодцах пошла рябью. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, и в этом было больше понимания, чем в любых словах, которые они могли сейчас сказать.

Потом Эллен медленно наклонилась и подняла с грязного пола вымазанную в крови и слюне наголовную ленту невесты.

Ночь они провели в логове Стэйси. Отпускать их пока никто не спешил, а прорываться с боем Натану не очень хотелось, и прежде всего потому, что затея была обречена на провал. Ночью банда ходила на дело, но в пещере осталось пятеро крепких парней, помимо ребят, патрулировавших снаружи. Натан предпочел не рисковать, тем более, что в общем-то у Стэйси не было причин их убивать. А она, несмотря на всю свою бескомпромиссность, не из тех, кто убивает беспричинно.

Ночь Натан провел без сна, сидя в темном углу и раздумывая над сложившейся ситуацией. Рослин же вела себя не в пример раскрепощеннее — Натан и не подозревал в ней такого актерского таланта и с изумлением наблюдал, как надменная калардинская княгиня строит из себя маленькую девочку, на глазах завоевывая симпатию бывалых бандитов. Большую часть времени она болталась у них под ногами, а когда наконец