Кобыла-охранница (ЛП)

Глава 15

Флэнк

Когда-то, давным давно, когда я была маленькой кобылкой, мой бок был пуст. Но в один прекрасный день на нём появилась метка. От матери Риветс досталась колода карт, которой мы играли в «Блекджек». Это была единственная карточная игра, с которой мои скудные познания в математике могли справиться. Риветс, Дейзи, Мармеладка, Пресс и я сидели за столом в хранилище, попивали синтетический яблочный сок и играли на невообразимые суммы орехов, болтов, гаек, а иногда и настоящих денег в виде довоенных монет. Мы отлично проводили время.

Пресс понадобилось отлить. Дверь в кладовую представляла из себя пару стальных плит, по нажатию кнопки скользящих вверх-вниз при помощи электродвигателя. Она нажала её и уже начала проходить сквозь дверь, когда та вдруг захлопнулась; большая тяжёлая плита упала сверху, а вторая, поменьше, придавила кобылку снизу. Раздался ужасный хруст, затем механизм вновь заработал и открыл дверь. Всё произошло мгновенно. Пораженные, мы могли лишь наблюдать за тем, как она продолжала идти на дрожащих ногах. Пресс дошла до лестницы, рухнула и вскоре отдала концы. А мы по-прежнему просто смотрели, слишком шокированные, чтобы хотя бы пошевелиться.

Я уже упоминала, что мы начали называть её Пресс после того, как её придавило?

Мне даже не удается вспомнить её настоящее имя. А хотелось бы, потому как сейчас я начала понимать, каково ей было идти по тому длинному туннелю. Мое сердце выбивало чечётку, а при каждом шаге внутренности хлюпали и булькали. Эффект Спока к этому времени уже закончился, и на ногах меня удерживали лишь Бак и то, что я шла зажатая между Глори и странной попутчицей, кобылой-Потрошителем, которая спасла наши жизни.

— Фиксер. Мне очень нужен Фиксер. Почему мне нельзя немного Фиксера? — бормотала я, наваливаясь на полированный металлический бок Рампейдж. Даже сквозь броню чувствовалось, как ходят пластины её доспехов.

— Потому что он не лекарство. Фиксер намного хуже чем всё того, что ты успела принять, пока я не видела. — Глори явно была на взводе и забрала назад свое мнение насчёт моего ума. Вместо лекций о том, как плохо, что я довела себя до такой жизни, она решила объяснить мне причины своих беспокойств, в надежде, что я больше не буду жрать всё подряд.

— Фиксер здорово бьёт по мозгам, ничуть не меньше Дэша или Минталок. Ты просто игнорируешь симптомы и в итоге носишься как угорелая, с сердцем, выписывающим синусоиды, вместо того, чтобы тихонько лежать, давая своему телу спокойно вывести всю заразу.

— И к тому же, последнюю таблетку ты сжевала час назад, — хихикнув, добавила Рампейдж. Хотя она и была нашей попутчицей уже несколько часов, ничего толком об этой кобыле в сияющих доспехах я так и не узнала. За исключением того, что от неё разило запёкшейся кровью. Каждый её шаг сопровождался металлическим лязгом, но было видно, что доспехи не вживлены в тело, как у Деуса. Просто пластины были очень качественно подогнаны. А вот сама кобылка внутри доспехов, хммм… да она была не крупнее, чем я. Не укрылась от меня и странная раскраска попутчицы: красные полосы, которые складывались в узор, сильно напоминающий полоски зебр.

По кремовой кобылке можно было часы сверять, так часто она принимала Минталки, но закатила ли ей Глори лекцию о том, что они сделают с её мозгами? Не-е-е-ет. Это мне пришлось узнать о фармакологии больше, чем я когда-либо вообще собиралась.

Спок, как я выяснила, убивал нервные клетки, Мед-Икс вызывал фантомные боли, Бак разрушал мои суставы, мускулы и чего-то там делал с тем, чем мне рожать. Но венцом гадостей была Гидра.

— Лечить магией могли только единороги. Да и тех было, честно говоря, маловато. Вот пегасы с земными пони и нашли способ восстанавливаться после серьезных ранений и переломов с помощью экстракта гормонов из гланд гидр, отсюда и название препарата. Сбор гланд был весьма неприятным процессом, но настоящая проблема заключается в том, что Гидра подавляет естественные процессы клеточной регенерации даже после того, как её действие заканчивается. Естественная защита организма разрушается, и тело умирает, клеточка за клеточкой. — Тут Глори сделала испуганную мордашку. — Одна Гидра — уже плохо, а две или три… ты, скорее всего, просто упадёшь замертво.

— Да, и не вздумай прогуляться под Гидрой через поля ХМА, — вмешалась Рампейдж. — Видала я, как от такой комбинации все тело разжижается. Клёвое зрелище, к слову, — продолжила она, ухмыляясь. Видно у нас с Глори в этот момент был потрясённо-тошнотный вид.

— А что такое? Думаете, это худший способ умереть?

— Неа, — пробормотала я, — видали и похуже.

— Удиви меня, — сказала она с насмешливой ухмылкой.

Я уже была не в настроении выслушивать подначки, и резко ответила:

— Я как-то скормила пони камнедробилке.

Она мигнула.

— Хвостом вперед.

Наградой за эти слова послужил слегка шокированный вид Потрошителя. Но её розовые глаза смотрели на меня весьма скептически.

— Да, да. Другого способа убить Горгона не нашлось.

Рампейдж остановилась так внезапно, что я по инерции врезалась в неё и, скользнув по гладкому металлическому боку, шмякнулась своим многострадальным лицом о землю.

— Ты правда убила Горгона?

— Во Впадине Бримстоуна, — ответила я, безуспешно пытаясь подняться на ноги. — Он хотел убить меня. Почти прикончил моих друзей. Поэтому пришлось с ним разобраться. — Что-то в её вопросе насторожило меня. — Эй, а откуда ты…

Рампейдж пристально посмотрела на меня.

— Горгон… был… Я знала его. — Холодный пот предательски выступил между лопаток. Если ей захочется отомстить за Горгона, смогу ли я её остановить? Ну, конечно, я могла бы успеть выстрелить тремя телекинетическими пулями ей в голову, но и то не факт, судя по моему состоянию. — И он был моим другом, — продолжила она. Я уже приготовилась скользнуть в З.П.С., однако… она не выглядела расстроенной или злой. Не могу сказать точно, что означало тогда выражение её лица. Может, радость? — Везучий ублюдок.

Подхватив зубами воротник на моей броне, она помогла мне подняться на копыта.

— И ты не злишься? — спросила я.

— А должна?

Глори посмотрела на неё, не менее взволнованная и озадаченная чем я.

— Но он же был твоим другом.

Она вздохнула:

— Это далеко не самое худшее, что ты могла с ним сделать.

— Но… кем он был? Чем он был?

— Моим другом и чудовищем, — коротко ответила она, и я, увидев последовавший за этим хмурый взгляд, пихнула Глори в бок и покачала головой. Продолжать этот разговор было бы не лучшей идеей. Не раньше, чем мы узнаем про неё немного больше. Она определённо не была такой сумасшедшей, как я её изначально себе представляла… но это не значило, что она не могла быть сумасшедшей в такой степени, какую я даже представить себе не могла.

Некоторое время мы просто шагали в уютной тишине вдоль дороги, которая привела нас в небольшую долину, где шоссе Сансет пересекалось с ещё одним, ведущим в Хуффингтон, прежде чем продолжить свой путь на юго-запад в сторону Филлидельфии. Дважды мы натыкались на рейдеров. К счастью, всё, что мне приходилось делать, это опускать свой зад, доставать карабин и изображать из себя турель, пока Рампейдж яростно кромсала всех и вся. Её зазубренная броня разрывала противников на куски, а каждый удар когтей сокрушал любую броню. Наблюдая за её движениями, я поняла две вещи: во-первых, не хочу с ней драться. Во-вторых, Потрошители — опасные ребята.

Потрошители… прямо как Деус.

— Ты когда-нибудь слышала о некоем пони по имени Сангвин? — спросила я, когда мы закончили обыскивать вторую группу рейдеров. Я не нашла каких-либо следов Анклава, но паранойя продолжала зудеть в моей гриве.

— Да, конечно, — ответила Рампейдж. — Он гуль-единорог. К тому же чокнутый: кровь пьёт. Делец, каких поискать, и франт. Как-то слышала, что до войны был доктором. — Она посмотрела на меня с усмешкой. — И нет, лично я дел с ним почти не веду. Хоть он и работает вне Парадайза, но на короткой ноге с Ростовщицей.