Девять принцев Амбера .Тетралогия

— Тогда она должна скрываться во всех ваших заклинаниях, как ловушка.

— В каждом деле — свой риск, — сказала Ясра. — Избегать трещин — часть искусства.

— Это и есть то посвящение, через которое ты провела Джулию?

— Да.

— И Виктора?

— Да.

— Я понимаю, о чем ты, — ответил я, — но надо же отдавать себе отчет в том, что Сломанные Лабиринты вытягивают свою силу из настоящих.

— Конечно. Ну и что? Если постараться, подобие получается не хуже подлинника.

— Кстати, а сколько вообще удачных подобий?

— Удачных?

— Они должны перерождаться от Отражения к Отражению. Где ты проводишь черту и говоришь себе: «После этого сломанного Отражения я не стану рисковать, чтобы не сломать себе шею?»

— Понятно, что ты хочешь сказать. Работать можно, скажем, с первыми девятью. Я никогда не заходила дальше. Лучше всего — первые три. Тремя следующими еще можно управлять. Три остальных — это уже куда больший риск.

— Трещина каждый раз увеличивается?

— Вот именно.

— Почему ты открываешь мне такие тайны?

— Ты — посвященный на более высоком уровне, так что это не имеет значения. Кроме того, ты никак не можешь, повлиять на положение вещей. И последнее — ты должен знать это, чтобы оценить финал истории.

— Ладно, — кивнул я.

Мондор хлопнул по столу, и перед нами появились хрустальные чашечки с лимонным щебетом. Мы поняли намек и, прежде чем возобновить разговор, промочили горло. Из какого-то дальнего коридора в комнату полилась тихая музыка. Откуда-то извне, вероятнее всего, из Замка, до нас донеслось звяканье и царапающие звуки.

— Так Джулия прошла твое посвящение, — подсказал я.

— Да, — сказала Ясра.

— Что случилось потом?

— Она научилась вызывать образ Сломанного Лабиринта и пользоваться им, чтобы магически видеть и налагать заклятия. Она научилась извлекать через трещины в нем грубую силу. Она научилась отыскивать дорогу в Отражениях.

— Не забывая при этом о провале? — предположил я.

— Именно так, и в этом у нее определенно есть сноровка. Кстати говоря, у нее чутье абсолютно на все.

— Меня изумляет, что смертный может пройти Лабиринт — даже если это испорченное Отражение — и выжить.

— Это удается немногим, — сказала Ясра. — Большинство наступает на линии или умирает таинственной смертью в зоне пролома. Справляется, примерно, процентов десять. И это хорошо, потому что ограничивает доступ к тайне. Из тех, кто прошел его, лишь немногие способны обучиться магическому ремеслу на том уровне, чтобы что-то представлять собой, сделаться грамотным знатоком.

— И ты говоришь, как только Джулия поняла, что ей нужно, она действительно оказалась лучше Виктора?

— Да. Я и представить себе не могла, насколько она преуспела, пока не стало слишком поздно.

Я почувствовал на себе ее взгляд, Ясра словно проверяла, какой будет моя реакция. Оторвав глаза от тарелки, я поднял брови.

— Да, — продолжала она, явно повеселев. — Ты и не знал, что это Джулию ты заколол возле Источника?

— Нет, — признался я. — Маска все время ставила меня в тупик. Я никак не мог понять, что происходит. Самыми странными из всего, что меня окружало, оказались цветы, а потом, я действительно так и не понял, голубые камни — твоя работа или Джулии?

Она рассмеялась.

— Голубые камни и пещера, откуда они появились — это нечто вроде семейной тайны. Их вещество — своего рода магический изолятор, но если соединить два осколка камня, возникает связь, так что обладай ты должной чувствительностью и оставь себе один из них, ты получаешь возможность следить за передвижениями второго по Отражению.

— По Отражению?

— Да.

— Даже если бы у меня не было никаких магических способностей?

— Даже в таком случае, — сказала она. — Все равно, как следить за механизмом, перемещающим Отражения. На это способен любой, если он достаточно проворен и чувствителен. В момент, когда Отражение перемещается, ты перемещаешься сам, словно идешь по следу, который оставляет перемещающий механизм, а не за самим Отражением…

— За самим, за самим… Ты пытаешься объяснить, что у кого-то появились преимущества перед тобой?

— Правильно.

Я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что Ясра покраснела.

— Джулия? — спросил я.

— Ты начинаешь понимать.

— Нет, — сказал я. — Ну, может, самую чуточку. Она оказалась одаренней, чем ты ожидала. Это ты мне уже говорила. У меня создалось впечатление, что она оставила тебя в дураках. Но каким образом, я не знаю.

— Я приводила ее сюда, — сказала Ясра, — чтобы захватить кое-какое снаряжение, хотелось забрать его с собой в первый круг Отражений. Она как-то слишком внимательно осмотрела мою рабочую комнату в Замке. А я в то время была, наверное, излишне общительна. Но откуда мне было знать, что Джулия все берет на заметку и что-то замышляет? Я считала, что она слишком запугана и не в состоянии вести двойную игру. Надо признать, она отличная актриса.

— Я прочел дневник Виктора, — сказал я. — Надо полагать, вы все время были в масках или капюшонах и пользовались заклятиями, искажающими голос?

— Да, но, по-моему, вместо того, чтобы внушить Джулии страх и должное смирение, я возбудила в ней жадность ко всему магическому. Сдается мне, как раз тогда она и подобрала один из моих траголитов… тех голубых камней… Все остальное остается тайной.

— Не для меня.

Передо мной появилась чаша с незнакомыми овощами, аромат их был восхитительным. От чаши поднимался пар.

— Какова же твоя версия?

— Ты доставила ее в Сломанный Лабиринт и провела посвящение… — начал я.

— Да.

— Как только ей представилась возможность, — продолжал я, — она использовала… траголит, чтобы вернуться в Замок и вызнать кое-какие твои секреты.

Ясра тихонько похлопала в ладоши, попробовала овощи и принялась за еду. Мондор улыбался.

— Дальше сдаюсь, — признался я.

— Ну, тогда будь паинькой, поешь еще, — сказала она.

Я повиновался.

— Мои выводы из этой истории основаны исключительно на знании человеческой натуры, — неожиданно заметил Мондор, — я сказал бы, что ей хотелось проверить и когти и крылья. Догадываюсь, что Джулия вернулась, бросила вызов своему прежнему учителю — этому Виктору Мелману — и дралась с ним на колдовской дуэли.

Я услышал, как Ясра шумно втянула воздух.

— Это действительно всего лишь догадка? — спросила она.

— Правда, — ответил он, поигрывая вином в кубке. — Более того, я догадываюсь, что и вы однажды проделали нечто подобное со своим учителем.

— Какой черт рассказал тебе об этом? — спросила она.

— Я догадываюсь, что Шару был вашим учителем… а может и больше, чем учителем, — сказал он. — Только так можно объяснить то, что вы запросто завладели этим замком. Его прежний хозяин был застигнут врасплох и вместо того, чтобы организовать серьезную оборону, он от всей души проклял вас, пожелав, чтобы та же участь в один прекрасный день постигла и вас. Может быть, не все было так, как я сказал, но у людей нашей профессии судьба, повторяясь, совершает полный круг.

Она рассмеялась.

— Тогда имя этому черту — Рассудок, — сказала она с ноткой восхищения в голосе. — Более того, ты вызвал его инстинктивно, а это уже искусство.

— Приятно сознавать, что он все еще является на мой зов. Надо полагать, Джулия все-таки была удивлена, что Виктор способен противостоять.

— Верно. Она не знала, что мы окутываем своих учеников одним, а то и двумя защитными слоями.

— Но ее собственная оборона оказалась не хуже…

— Да. Хотя это, конечно, было равноценно поражению. Она знала, что мне станет известно про ее бунт, и я вскоре явлюсь, чтобы приструнить ее.

— О, — заметил я.

— Да, — заявила Ясра. — Вот почему она фальсифицировала собственную смерть, и таким образом, надо признаться, обвела меня вокруг пальца.

Я вспомнил тот день, когда пришел к Джулии в дом и увидел ее мертвой. Вспомнил, как напало на меня странное животное. Лицо девушки было изуродовано. Узнать ее было невозможно. Мертвая напоминала Джулию — тот же рост, та же фигура. Но я не успел присмотреться, как следует. Мне пришлось обороняться, зверь, похожий на гигантскую собаку, напал на меня. А когда я победил свирепое существо, завыли сирены, и мне пришлось побыстрей уносить оттуда ноги. И впоследствии, когда я вспоминал весь этот кошмар, я видел перед собой мертвую Джулию.