Лиловый (II) (СИ)

— Что… случилось? Аллалгар что-то натворил?

— Аллалгар был тем, кто вывел Каина из строя, — коротко ответил тот. Глаза женщины в шоке расширились, она закрыла рот ладонью.

— Бедный Аллалгар, — потом прошептала она. — Ведь Каин был его единственным другом! Он наверняка на самом деле не хотел…

— Теперь уже поздно.

— На будущее, может быть, мы и в состоянии повлиять, — задумчиво добавил профессор Квинн, — а вот прошлого не изменить никому.

В гостиной снова воцарилась тишина. Нарушил ее только вошедший Теодато, устало вытер лоб, не заметив Леарзы, негромко сообщил:

— Заходили только что от Гальбао… передали мне задание, кажется, они хотят как-то модифицировать наши корабли. Ваши наработки во многом им помогли, то, что я успел просмотреть, мне совсем не нравится. Если я выполню…

— Выполняй, — коротко перебил его Морвейн. — Если не выполнишь ты, выполнит другой. Не навлекай на себя подозрений.

Тео вздохнул, потом обратил внимание на руосца, но ничего не сказал, лишь удивленно поднял брови.

— В чем Леарза прав, — сказал Гавин, — так это в том, что мы в худшем положении. Если бы у нас был его Дар, мы еще могли бы что-то противопоставить Фальеру… так… скажите, какие шансы у нас спастись?

— Как это какие!.. — воскликнул было Теодато, но профессор мягко вскинул пухлую руку.

— Невеликие, — произнес он. — Нам предстоит каким-то образом выбраться из города, а это становится почти невыполнимой задачей, если Фальер действительно знает, что мы предпримем.

— Он сказал, — Морвейн кивнул в сторону спящего руосца, — что Фальер может лишь отчасти влиять на грядущие события. Возможно, это дает нам шанс.

Тео, переводивший взгляд с одного на другого, спросил:

— Погодите, а что он тут делает? Что…

— Он пытается использовать собственный талант, — пояснили ему.

Поначалу все они в некотором напряжении сидели и наблюдали за Леарзой; потом профессор напомнил:

— Он все равно будет спать не меньше десяти часов, нет смысла караулить его.

И понемногу они разошлись. Рядом с Леарзой остался один Финн, который уселся в кресле с равнодушным видом. Таггарт увел с собой Нину, Теодато жестом пригласил Бела в кабинет, Гавин увязался за ними; Тео глядел сурово, но в кабинете его маска дала трещину, и он с горящими глазами попросил их научить его пользоваться планшетом.

Профессор Квинн и капитан Касвелин закрылись в одной из пустующих комнат и сели за стол. На столе разложены были инструменты. Касвелин начинал нервничать все сильней, а особенно после того, как Теодато рассказал им о листовках и последних решениях Фальера. По совету Леарзы сигнал был настроен на переменную частоту; тем не менее без помех связываться со станцией не удавалось. И теперь капитан Синдрилл вышел на связь только через полчаса, когда занервничал даже профессор, и его усталый голос сквозь треск и шипение сообщил:

— Дела у нас плохи, господа… на станции творится что-то неладное, два часа назад отказали все генераторы воздуха, мы едва успели починить их, прежде чем остались без кислорода, теперь вот чиним терминал реактора. Если что-то случится с самим реактором, мы мертвецы. С Кэрнана прислали запасной линейный двигатель, но, я боюсь, это только временное решение.

— Держитесь, — ответил ему Касвелин. — Сейчас на вас направлен весь гнев этого народа. Дальше будет только хуже, Кинан, поэтому готовьтесь. Данные переданы Лексу?

— Да, Лекс рекомендовал переменить месторасположение станции, но это не очень помогает, кажется. Что у вас?..

Касвелин вкратце пересказал события минувших часов; профессор в это время хмурил брови, глядя в какую-то одному ему видимую точку.

— Да, положение у вас нелегкое, — заметил Синдрилл, выслушав новости. — Лекс уже оценивает ситуацию как вышедшую из-под контроля и опасную, а когда у него будет и эта информация… предвидение Фальера многое меняет, и не в лучшую сторону. Сообщите, когда будете покидать город, мы отправим шаттл.

— Боюсь, это слишком простое решение, — вдруг вмешался Квинн. — Кинан, пожалуйста, не дожидайтесь сигнала от нас, отправьте несколько автопилотируемых шаттлов в окрестности города, но не вплотную, а на безопасное расстояние.

— …Все настолько плохо, профессор?

— Мы еще не успели осознать, насколько плохо, — вздохнул толстяк. — Подождите вестей с Кэрнана; подозреваю, только Лекс сейчас знает всю опасность ситуации. Мы просчитались, Кинан, и очень серьезно. Мы сами дали этим людям страшное оружие. Их массовое бессознательное направлено не друг против друга, чего мы опасались. Оно направлено на нас.

— …Мы уже заметили, — отозвался Синдрилл, помешкав.

— Нет, вы еще не понимаете. Станция начала страдать первой, потому что на Анвине узнали о ней в первую очередь. Но это не все. Я боюсь, что для такой сложной психической силы преград вроде расстояния не существует, — тяжело сказал Квинн. — И мои подозрения только подтверждают их таланты вроде телепортации… в текущих условиях пострадать может сама наша планета, Кинан. Главным образом Кэрнан, но и колонии подвержены риску…

— О чем вы говорите, профессор, — опешил Касвелин; Синдрилл, очевидно, тоже был поражен этими словами и молчал.

— Мы неправильно оценили положение на Анвине, — пояснил Квинн. — Все эти годы их массовое бессознательное было не рассеяно, а просто направлено в неведомое; в космос, они не знали о нашем существовании, не представляли себе, как именно мы выглядим. Теперь у них в руках есть вся необходимая информация, даже изображения Кэрнана и Эйреана. Я, по правде говоря, не уверен, что делать дальше. Если мои опасения подтвердятся… возможно, единственным способом спастись станет война.

Капитаны молчали.

— Время покажет, — наконец раздался глухой далекий голос Синдрилла. — Я исполню ваше поручение, профессор. До связи.

* * *

Чернота обволакивала его.

Черное небо, исполненное сияния звезд; звезды были самые разные: некоторые светили оглушительно ярко, ослепляя, другие еле заметно мерцали в глубине. Он медленно двигался между ними, и пальцы нашаривали тонкие нити, соединяющие звезды между собой. Каждая звезда — отдельное человеческое решение. Эта паутина решений обволакивает жесткую кристаллическую структуру бытия, мягко окутывает собою острые выступы случайностей, впитывает в себя физические законы вселенной. Стоит иногда изменить одно-единственное решение, и узор изменится… звезда гаснет, появляется другая.

Он искал.

Огромная красная звезда мешала ему, она пульсировала все быстрей и быстрей, затмевая менее яркие своим свечением, она вызывала у него тревогу. Он нашел то, что интересовало его, но на этом не остановился. Он беспокоился. Это заставило его пойти дальше.

Вглубь.

Звезды растворились в чернилах; диковинные видения проплывали перед его взором, все из них имели какой-то внутренний смысл, но этот смысл обычно был сокрыт от него. Еще глубже, и еще… на самое дно.

Там уже не звезды; там люди плавали в вечном сне, нагие, застывшие, и чудовищные насекомые глодали их, медленно перебирая мохнатыми лапами. Он никогда точно не знал, что это означает; возможно, это были человеческие страхи и желания, заставляющие совершать выбор. О других вариантах даже не хотелось думать.

Он двигался все дальше, и вот он увидел то, что хотел.

Виденное напугало его.

Этот человек по-прежнему был закутан в паутину, повиснув в бездне, но нити незаметно разматывались, ослабли; он не был совершенно неподвижен, как все остальные. Наблюдатель с тревогой смотрел за тем, как еле заметно движутся слабые пальцы.

Вот он повернул голову… лицо его было закрыто; но наблюдатель судорожно отшатнулся, попытался выбраться… бежал прочь.

Вдох!..

Фальер резко вскинулся. Он лежал на кушетке в одной из гостиных дворца, и в комнате было темно, никто не смел беспокоить его; в правом виске судорожно пульсировала острая боль. Он добился своего: он знал теперь, что предпринять, какой следующий шаг приведет его к цели.