Вошь на гребешке (СИ)

   - Выйти и проследовать по лестнице, желательно быстро, - скороговоркой оповестил один из соглядатаев. - Это в ваших интересах.

   - На госслужбе? - поинтересовалась Милена.

   Оба красноречиво не отозвались.

   - И опять внутренние, - добавила Милена.

   Ей согласно промолчали в ответ. Стало окончательно ясно: в поле зрения не будет ни одного существа из исподья. Только люди. Хормы, скорее всего, залегли на парадных красных стенах. В начальной фазе прыжка на короткую западную тропу вальз уязвим, его можно остановить. Хормы - они и есть враги для запада. И запад без добавки хоть малой толики юга перед ними пасует. Конечно, если хормы накачаны под завязку силой, а вальз не имеет опыта и остался совсем один.

   Лимузин миновал временное, недавно выставленное оцепление и замер у белого здания. Почти квадратного, украшенного парадной лестницей.

   - Бегом до дверей, за мной, не отставая. Встать на указанном месте и далее не проходить, - перечислил "внутренний", который сидел левее от Милены.

   Он первым покинул машину и, не оглядываясь, пробежал наверх по лестнице. Милена накинула капюшон и в точности исполнила указания: ей ведь, в общем-то предложили вежливо, как охраняемой, а не как врагу.

   Зал, избранный ваилом для приема, был великолепен. С порога ощущалась бережно сохраненная древность, каждая деталь дышала, отдавала эхо и примешивала к нему свое, выстраданное. Взгляды и шепоты многих людей, в том числе воистину среброточивых, кто молился тут, кто вершил и помнил историю. Кто восстанавливал её в блеске камня и сиянии парадного золота - умудряясь и в это, неживое и пафосное, вложить душу. Святые со стен и потолка взирали скорбно и смиренно. Нарисованные мудрые глаза повидали и грешников, и праведников. Нарисованные руки пообещали тем и другим воздаяние по делам их.

   Ваил полагал свое присутствие под величественным сводом насмешкой над обещаниями. Милена сочла выбор "хозяина мира" самонадеянным. Послушно замерла на указанном месте, посреди красной полосы ковра, в основании второго такого же ковра, пересекающего весь зал. Там, на удалении, ковер достигал кресла и указывал на него своим багряным перстом. Главное место - хозяйское - пустовало. По сторонам статуями замерли рослые, каменноликие "внутренние". Милена изучила их из-под ресниц, а затем вскинула голову птичьим движением - и клюнула взглядом потолок. Марк бы точно так поступил.

   Ожидание натянулось и зазвенело. Каменноликие вроде бы не дышали. Милена наоборот, переминалась, привставала на мысках и вертела головой, рассматривая потолок с неподдельным интересом. Покосилась на провожатого, уточнила, можно ли отойти в сторону и заглянуть оттуда за колонны, не приближаясь к креслу. В ответ получила молчаливый жест отрицания. Отмахнулась и снова закинула голову. Ваил ждал от пленницы паники. Он оттягивал свое появление, желая использовать навыки, во многом схожие с даром востока. Портить чужой план следовало осторожно и умеренно. Милена крутила головой и охала, позволяя читать в жестах растущее напряжение. Когда она задышала чаще и стала сглатывать комок в горле, вдали возникло звучание шагов, потекло ручьем эха. Милена замерла, уставившись на дверь. Она знала, что даже зрение вальза не найдет в облике ваила ничего нечеловеческого. Но и человеческое бывает разным. Говорящим.

   Ваил оказался немолод - что уже интересно. Лицо усталое, губы лягушачьи, сильно растянутые в стороны. Щеки гладкие до неестественности, лоб высокий до того, что кромку волос нельзя не обвинить в отступлении под натиском возраста. Шагал ваил легко, дышал ровно и медленно. Проверять, что скажет дар, Милена не посмела даже украдкой. Но и без того внешнее ломилось и впитывалось в кожу. Эта тварь чужда плоскости, под её шагами прогибается паркет, тени тяжелеют, а взгляды святых обретают особенную, трагическую грусть.

  - Я хочу домой, - быстро прошептала Милена, глядя мимо ваила. Голос исправно охрип и сорвался. - Это мое условие. И никакой грязи.

  - Редко удается получить согласие до беседы, особенно от таких, как ты, - с неуловимой ноткой отеческой насмешки сказал ваил, занимая кресло. - День прошел не зря, я прав. Ты изучила их книги. Ты посидела под их небом, подобным крышке гроба. Душно? Я готов оказать помощь. В обмен на услугу, конечно же. Я не меценат... Хотя именно я изобрел благотворительность. Дивная игра. Азартная. Что ж, начнем по порядку. Ты ведь не намереваешься спасать этот бездарный мирок?

  - Зачем бы, - глядя в пол, буркнула Милена и потянула капюшон ниже.

  Она до скрипа сжала зубы. Не вслушиваться всеми своими силами было крайне трудно. Это доводило до нервной дрожи и дико загоняло пульс, сейчас сердце трепыхалось вдвое быстрее секундной стрелки. Вальзу востока не быть собой - хуже смерти. Но пока так надо. Оставаться почти некрасивой и принимать бремя людского безразличия. Сутулиться. Нелепо дергать шеей. Изучать врага только в его интонациях и жестах. Не глубже кожи, как однажды пошутил Бэл - который, кажется, всегда знал дар Милены и допускал за ней право безнаказанно принадлежать к запретному востоку.

  - Нет дурацкого намерения спасти мир, вот и славно. Кому нужны идиоты рыцари? От них только вред... Эти люди - они по природе мои. Всякое общество потребления рано или поздно вырождается в готовый, спелый изолят. Он - моя законная вотчина, тут нечего оспаривать. Не я прогибаю плоскость, они сами прилагают усилия. Я лишь подбрасываю им время от времени новые нескучные игрушки. Мистицизм, тайные общества, клятвы на крови, идею мирового господства... и всё исключительно добровольно. Иногда они ответно радуют меня. Такие способные. Ведьмовство и его искоренение, оценка земли и души в деньгах и многое иное - их собственные идеи. Однако, поскольку мы понимаем друг друга...

  - Враг врага, - поправила Милена, изучая паркет.

  - Мило... ладно же, пусть так. Понимаем, вот главное. Мы имеем временно, на локальном участке территории и обстоятельств, общие интересы. Предлагаю их обсудить, оставив здешних людей в покое. Ты висишь на волоске, и имя ему - Влад. Расслоившийся слабак пока кое-как выживает в вашем мире - там он жалкий ком слизи. Я все знаю, видишь... у меня на руках лучшие карты - твоя жизнь и твой страх. У тебя нет ничего, кроме дара, который пока ограниченно полезен мне. В чем же мой интерес? Вот он. Та нелепая воительница, что отказалась от переговоров и изводила меня до смешного примитивно в прошлом веке - она умудрилась прикончить всех моих шаасов. Признаю: одаренная девочка. Почти жалко было портить такой материал.

  Ваил был напряжен. Ваил говорил вкрадчиво и старался себя не раскрыть. Он наматывал ложь вокруг правды тонко, как упаковку на праздничный торт... Когда хрустящие слои зеркально блестят, пойди пойми, что внутри... А там пусто. Без особого дара, по звуку слов и дыхания понятно: именно пусто. Шаасов сожрал сам. Вниз ему нет пути, но понять это просто лишь тогда, когда не мешает страх. Сейчас именно страх Милены - главный козырь ваила. Надо не позволить понять: кроме страха есть еще тонкий ручеек мыслей. Осторожных, последовательных и спокойных.

  Итак, ваил в западне, спасибо Черне. Все его связи с исподьем начисто отрезаны. Подлинный, спрягающий слои миров запад в исподье - сила шаасов, это известно. Хормы лишь подмастерья. Шаасы пробивают и контролируют тропы в Нитль и иные миры. Хлыщ-ваил лишь путешествует в золоченой карете. Он - изнанка востока, перевертыш дара, который течет в жилах Милены и который однажды сделал предателем вальза Астэра.

  Сейчас ваил в отчаянном положении. Он затеял большую игру и почти проиграл, когда вместе с зенитным лучом распался и конус тьмы - всё в мире равновесно и взаимосвязано. Последний подлинный носитель корони Нитля знал это, позволяя зениту угаснуть.

  Милена сглотнула ком ужаса. Как раз теперь она осознала с какой-то неоспоримой ясностью: зенитного луча нет! Ей не почудилось ранее, догадка верна... Лютые зимы тому доказательство, мягкость тона ваила - тоже. Он не хозяин, зачем ему один мирок? Он на грани выживания. Он в западне. Так недолго утратить место в иерархии. Ваил застрял на обочине дороги в никуда, он оскотинивается тут... то есть очеловечивается. От сравнения у Милены свело скулы.