Элемент движения

На стене напротив парила черным дымком здоровенная, как углем выписанная косая девятиконечная звезда. Воздух сыпался пепельными хлопьями при каждом ее вздохе.

— Она располагалась на первом этаже, а это второй. — Элия ничего не замечала, бормоча себе под нос. — Надо спуститься…

Витраж, то ли чудом уцелевший, то ли намертво заклятый, изображал закрытый глаз. Стоило лишь на пару секунд отвести взгляд, как глаз открылся. Его заливала чернота. Стекло, что пошло на радужку, было непрозрачным.

— Только не по лестнице! — взвыл Брюс, ухватив неразумную наследницу барона за косу.

— Зачем здесь столько ловушек? — Недовольная Элия освободилась из захвата, сделав вид, что ничего особенного не произошло. — Неужто Аррдеаниакас так не любил гостей?

— Это не он ставил, а те, кто пришел потом… Вот здесь можно спуститься, вроде все спокойно… Только темно. Позвольте сначала я.

— Глупости! Я не боюсь темноты.

— Кто бы сомневался…

Библиотека, заваленная обломками и оттого полутемная, была обильно обжита нетопырями. Они всполошено заметались, потревоженные вторжением гостей, но вскоре угомонились, обвешав покосившиеся балки.

Выглянувшая из-за пазухи жар-птаха без колебаний выбралась на волю и закружила, рассеивая золотистое свечение. Нетопыри завозились, тонко пища.

Брюс вздрогнул от резкого звука, когда откатился с жестяным бренчанием случайно задетый железный шлем. Устремившаяся вперед Элия даже ухом не повела. И через слипшиеся до невнятных комьев книги, что валялись на полу, она переступила без малейшего трепета.

Девушка заворожено остановилась лишь возле дальней стены, покрытой облупившееся мозаикой. Фрагменты панно частично осыпались, примерно на четверть оплавились и покрылись копотью, но все равно без труда можно было угадать, что это карта мира.

— Вы хотели увидеть карту мира? — поразился Брюс.

— Это не просто карта! — живо отозвалась Элия. — Она сделана по заказу Аррдеаниакаса.

— Ну и что?

Через прореху в потолке бил солнечный луч, высвечивая западный Край и цепь островов, входящих в Державу. Тамошние обитатели наслаждались хорошей погодой. С юга все было черно от сажи, так что казалось, что на земли наступает зловещая тьма. Зато утонувшие земли на этом панно были целы и невредимы.

По периметру, огибая извивы береговой кромки, бежала надпись: «Воздух движет нами. Огонь изменяет нас. Вода ограняет нас. Земля исцеляет нас».

Карта, несмотря на некоторую условность, была очень подробная и точная. Подойдя поближе, Брюс отыскал даже Стогоры, обозначенные стеклянной крошкой.

— Я сейчас… — Элия сдернула с плеч рюкзак, торопливо покопалась и вытащила… листок бумаги и карандаш.

— Знаете, — пробормотал Брюс, окончательно прекращая искать логику в ее поступках, а желая лишь побыстрее убраться отсюда, потому что за спиной — он чуял это — сгущались, концентрируясь, тени. — У меня в доме есть полный Исторический справочник по землям. Там есть такая карта. Хотите, я подарю вам страницу? Она цветная. Или даже всю книжку?

Элия уселась на пол, скрестив ноги и подложив свою рюкзак, чтобы удобнее было чертить. Но до ответа снизошла:

— Все современные карты, даже те, что выдаются за исторические, подправлены.

— Зачем?

— Затем, чтобы никто точно не узнал, где расположены Железные башни.

— А зачем кому-то сдалась эта рухлядь?

— В одной из них заперся Аррдеаниакас.

— Ну и пусть себе сидит… — Брюса вдруг озарила удивительная догадка. — Или вы к нему в гости хотите нагрянуть?

Она промолчала, неловко двинув плечом, но продолжая аккуратно переносить очертания мозаичного мира на прозаическую бумагу. Тщательно, с соблюдением всех примет и мелких знаков.

— Зачем?!

Она ответила после паузы:

— Потому что только он способен снять мое проклятие.

Следующий вопрос, готовый сорваться с языка, Брюс поймал на излете. Все-таки не зря его наняли находить опасные места еще до того, как в них вляпаешься. Было что-то такое в позе девушки, в напряжении осанки, в повороте головы, что ясно дало понять: про проклятие лучше не спрашивать.

А жаль. Многие в Стогорах ухо отдали бы за разоблачение тайны баронской дочки.

— Видно, дела ваши впрямь нехороши, коли вы отчаялись и готовы поверить в сказки.

— Аррдеаниакас — реальный персонаж, — сухо возразила Элия, не отрывая карандаша от бумаги.

— Родом из мифической эпохи?

— У всех свои недостатки.

— Да он умер, небось. С тех пор как он удалился в Башню, о нем ничего не слышно.

— Маги живут долго. Особенно такие. Гербор Листяной, по слухам, четвертую сотню лет разменял перед своим исчезновением.

Беспокойство закралось в душу Брюса и принялось топтаться там, шурша коготками. Кто их знает, этих инфантильных баронских отпрысков. А он позволил себе поверить, что обрел серьезную нанимательницу.

— В детстве мы играли в игру под названием «Великое Путешествие К Заколдованной Башне». Все всерьез и с большой буквы… Не сочтите за наглость, ваша светлость, но не могу не спросить: вы не слишком для этой игры… э-э… взрослая?

Элиалия наконец подняла на Брюса закованный льдом взгляд. И голосом, в котором отчетливо слышался снежный скрип, велела:

— Ступай прочь. Я позову, когда закончу.

Подмороженные ее тоном сомнения никуда не исчезли, но спорить с непредсказуемой клиенткой — себе дороже. Пусть их, этих богачей…

Оставив Элию заниматься рисованием, Брюс прошелся по помещению, выглядывая в дыры, которые на самом деле были задуманными архитектором арками, и в арки, в которые маскировались под трещины в стенах.

Тревожное ощущение тянулось в воздухе будоражащим привкусом. Как кровяная струйка в затхлой воде. И без того неприятно, а теперь еще и неспокойно. Они взволновали это болото своим вторжением или что-то еще?

Снаружи Брюсу померещились звуки, но акустика в развалинах была тоже с характером.

— Все, теперь можем возвращаться. — Элия поднялась, отряхиваясь.

Успокоившиеся было нетопыри, всполошенные резким движением, заметались под рассевшимся сводом библиотеки. Очищенная от зверья, стала различима еще одна мозаика под потолком.

— А это не хотите зарисовать?

— Красиво…

Парила вверху жар-птаха. Брюс и Элия спина к спине, забыв о субординации, закружили по полу, задрав головы. Мозаика впечатляла масштабами и мастерством исполнения. Окаймлявшая сушу накипь льдов тускло серебрилась. Мерцало синевой око Внутреннего моря, вились набухшими венами реки с почками озер, светилась оттенками янтаря земля материка и островов. Традиционные символы Стихий художник выполнил в лицах, так что казалось, Огонь, Вода, Земля и Воздух пристально вглядываются (примериваясь откусить?) в распластанную между ними комковатую лепешку земель, полную азартного копошения невнятных точек. Точки, надо думать, изображали население. Хотя, если не всматриваться, то мозаичный потолок издали казался засиженным мухами.

— Это начало эпохи. Я видела такое в книгах по искусству.

Когда она искусство успевает изучать? В перерывах между тренировками на мечах?

— Это Огневая пасть, или Очаг, Плод, Зерцало и Ветровей. По легенде они защищают мир людей от вековечного льда.

— А эти земные маги… — Брюс показал рукой. — …разрушают что-то?

— По-моему, создают сушу…

— Берегитесь, ваша светлость, то, что вы сейчас сказали, — ересь. Сушу создают боги, а крепит и хранит ее своей властью лишь Земледержец.

— Да ладно. Все знают, что земные совершали чудовищные пакости, но владели силой не хуже всех остальных стихийников. Незачем принижать врага. Это умаляет наши победы.

Странно, что мозаику не скололи… Хотя, может, старались, да не получилось?

Шея затекла, запрокинутая вверх голова закружилась, мозаичная земля вдруг послушно поплыла перед глазами, совершая собственный оборот мимо надувшего щеки Ветра, мимо смеющегося Огня, мимо Воды и Земли.

Замечтавшийся Брюс едва не опрокинулся, когда упиравшаяся лопатками в его спину Элиалия внезапно сорвалась с места.