Путь Сашки. Книга четвертая (СИ)

Тем временем, из подземелья выходили семьи крестьян, прятавшиеся там во время штурма. И среди них был мальчик Лешка. Он был растерян. Они, оказывается, победили. Теперь не надо прятаться, не надо выдавать себя за крестьянского сироту. И ему было очень неудобно. Ведь там, в подземелье, из его сверстников были лишь девочки, а крестьянские мальчишки, даже младше его, все ушли помогать осажденным.

И вот несколько из них теперь лежали бездыханными, пораженные стрелами, либо мучились и стонали от полученных ран. А последнюю для него точку поставил баронет Альвер. С ним он немного сошелся, хотя это было просто обычное знакомство. И вот теперь этот баронет лежал во дворе замка, бледный и стонущий. Его перевязывал один из солдат личной полусотни виконта. Лешка стоял рядом, смотрел и не мог отвести взгляда. Когда Альвер затих, он спросил солдата:

— Он умер?

— Нет, жив. Потерял сознание. Это надо же, сквозь кольчугу прошла. Лук, видать, был тугим, да и стреляли с близкого расстояния. Еще немного ниже и убили бы. А так, считай, повезло. Пока повезло.

— Почему пока?

— Жилку где — то перебило, крови вышло очень много. Вот, какой бледный, белее снега. Как бы ненароком не помер. Пойди принеси вина. Красного.

— Зачем?

— Надо будет влить ему в рот.

Лешка стремглав помчался на кухню, схватил первый попавшийся кувшин с вином и побежал обратно, боясь, что не успеет. Вернувшись, он застал Альвера лежавшим по — прежнему без сознания. Протянул кувшин и отвернулся. Альвер стал еще бледнее, лицо осунулось, а подглазины захватили чуть ли не половину щек. Раньше он успокаивал себя тем, что Альвер баронет, из аристократов, которые обязаны рисковать своей жизнью, да и старше он Лешки на два года. Тому уже пятнадцать, а ему всего тринадцать лет. Но теперь он считал иначе. Ну и что, что Альверу пятнадцать. Но ведь пятнадцать только — только исполнилось, а ему вот — вот будет уже четырнадцать лет. И разница, значит, всего — то, по сути, год. Один рисковал своей жизнью и, возможно, умрет, а другой, то есть он, Лешка, отсиживался с девчонками в подземелье. Альвер баронет? Ну и что? А как же трое или четверо погибших от случайных стрел крестьянских мальчишек? Они ведь не аристократы, а пошли помогать, собирали стрелы.

И что теперь ему делать, как жить дальше? Не его эта война, но в то же время и его. Ведь все они, и погибшие, и раненые, и живые защищали его от плена, а значит, нового рабства. Не надо себя успокаивать, что лоэрнцы его примут за крестьянского мальчишку. Даже если и приняли бы, то куда идти сироте? Надел земли не дадут, надел только для семей с мужчинами. А мальчишкам — сиротам путь только один — в батраки. А батраки — те же рабы, только у крестьян. А могли его и вовсе взять слугой к какому — нибудь барону — победителю. Тот бы сразу его подстриг под раба. Вот и вся твоя свобода. Душевные мучения не оставили его и на следующий день.

Ночью его разбудили шум и крики. Лешка испуганно забился в угол комнаты, где спали кухонные слуги. Но оказалось, что это не лоэрнцы, вернувшиеся, чтобы попытаться снова захватить замок, а прибыл его светлость граф Дарберн Ларский, который привел с собой полторы тысячи человек на помощь осажденным. Но помощь не понадобилась, его брат виконт Ксандр сумел сам разгромить врагов.

Заснуть он так и смог, хотя остался в комнате один — всех слуг погнали готовить еду для прибывших. Лешка лежал на своем топчане и снова мучился. Вот ведь и сейчас он испугался, забившись в угол. Окончательно довершил его мучительные раздумья вид двух солдат, прибывших вместе с графом. Один был постарше его на пару лет, зато другой оказался ему ровесником. Мечей на боку, как у Альвера у них не было, зато висели длинные кинжалы. Тоже оружие. Днем, разговорившись с одним из них, тем, что помладше, он узнал, что они мальчики — посыльные в личной сотне графа Дарберна. А больше всего его удивило то, что этот мальчик, оказывается, из бывших рабов. Как и он. Только ему, Лешке, не успели выжечь клеймо, а Серри, так звали мальчика, в рабах был пять лет. Это, кстати, чувствовалось. Он всех называл господами, даже к Лешке так обращался.

Днем он навестил Альвера. Тот уже очнулся, но был очень слаб. Лешке он обрадовался, хотя это трудно назвать радостью в том состоянии, в котором пребывал юный баронет.

— Меня лекарь графский осмотрел, — поделился новостью Альвер. — Сказал, что рана легкая. Кольчуга все — таки помогла, и стрела засела не глубоко. А то еще немного и пробило бы легкое. Кровью бы харкал. Теперь мне нужно поправляться, кровь в жилы нагонять. А мясо, лекарь сказал, за два месяца нарастет, а еще через месяц могу снова виконту служить.

Лешке почему — то от этих слов стало досадно, даже неприятно. Почему, он даже сразу не понял, но когда вскоре ушел от раненого, то догадался о причине того, что с ним творится. Ему было завидно. Оказывается, он даже был не прочь занять освободившееся место Альвера рядом с виконтом. Но ведь тот баронет, а Лешка кто? Зато не рабская душонка, как этот Серри, кланяющийся всем подряд. Разве можно его сравнивать с этим Серри? А ведь тот служит в личной сотне самого графа. Чем он, Лешка, хуже? Пока этот баронет не выздоровел, надо как — то напроситься на его место. А для этого нужно встретиться с виконтом. Охрана Ксандра его знает, любить после того случая — не любит, но пропустит, видит, что виконт неплохо к нему относится. Но где его здесь искать? После боя он его ни разу не видел. Да и брат Ксандра так некстати приехал. Нет, хорошо, что привел такую помощь, теперь точно замок никто не возьмет, но мог бы сам и уехать, оставив виконта одного…

Сашка очнулся после ужасов боя только ночью, когда увидел в своей спальне Дара.

— Братик, — Дар был нервным и возбужденным. — Как я испугался. Думал, что не успею. Сколько их было?

— Шесть, вряд ли семь тысяч. А ты здесь как оказался?

— Узнал, что Аларес привел такое громадное войско, собрал всех, кого только можно и бросился сюда.

— Ты?.. Зачем… И сколько у тебя солдат?

— Полторы тысячи. Только больше городские ополченцы. Солдат всего немного. Моя сотня, да еще набралось почти три сотни.

— А город? Он на ком?

— Горожан поднял. Они теперь охраняют стены.

— Без солдат? Ты с ума сошел! А если нападут, они же не смогут сопротивляться. Ларск захватят!

— А на что мне Ларск, и вся эта мишура с титулом, если тебя не будет?

— А Винтольд где? И графиня?

— В замке… Ну, я и дурень!

— Вот и я так думаю. Приходи, бери голыми руками.

— Ну, голыми город не возьмешь, а все равно я сглупил, оставив их там.

— И даже два раза.

— Что два раза?

— Сглупил два раза. С полутора тысячами, из них солдат лишь четверть, ты собрался воевать с шестью тысячами Алареса? Тебя бы разбили моментально. И меня бы не спас и сам бы погиб.

— Мне своя жизнь не нужна, если тебя не будет. Я эти полтора года, пока тебя не было, и не жил. Точнее жил ради одного: тебя найти. А ты говоришь…

— И говорю. Вспомни свои же слова, когда нас поймали стражники.

— Это когда?

— Когда облава на удачу была. Нас вязать стали…

— А… ну и что?

— А то, что ты тогда крикнул, что один из братьев должен остаться жив. Забыл?.. Чего молчишь? Поэтому, конечно, спасибо, что людей привел, но чтобы это было в последний раз. Не будь самоубийцей.

— А ты?

— Что я?

— А ты разве поступил бы иначе?

— Ты меня с собой не сравнивай. Ты граф. Первое лицо. А я солдат. Мне рисковать положено.

— Но не погибать. И как тебе всегда удается не просто победить, а наголо врагов разгромить? Ты, случаем, не маг?

— Да я и сам не знаю. В смысле не того, что маг, а не знаю, как удается побеждать. Я ведь в военных делах не очень смыслю. Просто стараюсь, что — нибудь придумать такое — эдакое.

— Знаменитый полководец не смыслит?

— Вот именно. Я ведь понимаю, что так воевать, как все здесь воюют нельзя. Выстраиваются друг против друга, да друг на друга и идут. Кого больше, кто лучше владеет мечом или секирой, тот и победил. Понимаю, что нужно искать другие приемы. Построение в сражении делать что ли какое? Только как это сделать, как обучить солдат и баронов, если сам не знаю? А ведь скоро мои задумки кончатся, да и врагам они будут не в новинку. И останусь я в голом поле, войско против войска. И сделать ничего не смогу.