Призраки грядущего

— Думаешь, пора уходить? — спросил он.

— Нет, лучше останемся и посадим цветочки.

Надрен уже добрался до лаза. Финн выстрелил в него, но он прикрылся щитом, ухватился за края и стал подтягиваться. Тогда Финн бросил лук и прыгнул на врага ногами вперед, угодив правой в подбородок. Оглушенный надрен шатнулся назад, но меча не выпустил и широко размахнулся им. Финн откатился в сторону. Маггриг поспешил ему на помощь, но Финн махнул рукой, отгоняя его. Чернобородый охотник схватил свой лук и колчан, перекинул их через плечо.

— Уходим! — крикнул он, ухватился за веревку и выскользнул наружу. Спустившись до половины, он спрыгнул вниз. Маггриг последовал за ним.

В амбаре, за поленницей припасенных на зиму дров, проснулся Бельцер. Он сел и застонал — голова у него раскалывалась. Проморгавшись, он увидел у лестницы надренских воинов. В тот же миг один из них обернулся и увидел Бельцера. Надрен кинулся на него с поднятым мечом, и Бельцер нашарил рукоять топора, воткнутого в круглый чурбан. Выдернув лезвие, Бельцер шагнул навстречу врагу. Свистнула тонкая сабля, но Бельцер пригнулся, и его топор раздробил надрену ребра. Деревянное топорище, не выдержав удара, сломалось. К Бельцеру устремились еще четверо надренов. Он взревел от ярости, нагнул голову и ринулся на них, сбив троих с ног. Четвертый взмахнул мечом, но стрела вонзилась ему в висок, и он рухнул на колени. Бельцер молотил врага кулаками — в свалке мечи были бесполезны. Он пнул кого-то в голову и отбежал обратно к поленнице, надрены бросились за ним.

На задах амбара был прислонен к стене длинный топор для рубки деревьев. Бельцер схватил его. Двое врагов погибли мгновенно, третий попятился и бросился наружу. Там стрела Финна остановила его, и он ничком повалился на пол.

— Что тут творится, во имя семи преисподних? — взревел Бельцер, но Маггриг с Финном уже ушли, и он сел на чурбак, пяля глаза на убитых. Еще один надрен лез по лестнице с сеновала. Он кинул один только взгляд на великана с топором и припустился прочь.

Снаружи Финн, бросив лук, сжимал в руках два окровавленных охотничьих ножа. Рядом лежали двое надренов и Маггриг. Восемь разбойников окружили его кольцом.

— Давайте, ребята, — прорычал он. — Идите сюда и умрите!

Бельцер, выйдя во двор с топором на плече, увидел это и вскричал:

— Бел-Азар!

Он бросился на окруживших Финна надренов и разметал их своим топором. Один напал было на Финна с коротким копьем, но охотник отступил в сторону и ножом пырнул врага в живот.

В трактире царил хаос. Разбойники рубили и резали беззащитных лесорубов. Несколько человек погибли, многие были ранены. Уцелевшие приникли к полу, пряча глаза от стоявших над ними надренов. Один разбойник перелез через стойку и ухватил за горло жену Назы Маэль, держа нож над ее правым глазом. Наза в луже крови лежал на полу.

— Говори, где спрятано, корова! — прошипел надрен, но услышал шорох сзади и обернулся, сощурив глаза. Позади открылась дверь, и показался человек с саблей. За ним шел юноша, тоже вооруженный. Надрен перевел взгляд на первого: тот был уже не молод, но двигался уверенно. — Чего стоите? — крикнул надрен своим. — Взять их!

Работники попятились, уступая дорогу, и несколько надренов бросились к пришельцам. Сверкнули мечи, и лязг стали заглушили вопли умирающих. Державший Маэль надрен, видя, как высокий воин избивает его людей, отшвырнул женщину, перескочил через стойку и бросился к двери, призывая на помощь.

Он добежал до порога и остановился с проклятием: из леса на севере выезжали двадцать всадников с копьями. Надрен вскочил на оказавшегося рядом коня, рывком отвязав поводья от столба.

— По коням! По коням! — завопил он, и всадники ворвались в селение. Надрены, большей частью пешие, бросились врассыпную, солдаты погнались за ними. Около дюжины разбойников, вскочив на коней, пытались пробиться к югу.

В трактире Чареос, уклонившись от вражеского меча, шатнулся вправо и упал на сбившихся в кучу работников. Последний надрен навис над ним с поднятым мечом, но Киалл полоснул врага саблей по горлу. Чареос поднялся на ноги и двинулся к двери. Во дворе Салида и его гвардейцы вели отчаянный бой с надренами. Разбойники, убедившись, что солдаты уступают им числом, атаковали с удвоенным пылом. Чареос спрятал саблю и вынул охотничий нож. Бросившись в гущу боя, он пырнул под ребра какого-то надрена и стащил его с седла. Вскочив на коня, он снова выхватил саблю и стал пробиваться к Салиде.

— О чем вы будете рассказывать своим детям? — закричал Киалл на работников в трактире. — О том, как прятались от боя? Вставайте и берите оружие!

Семеро человек поднялось на ноги, но прочие остались на месте. Семеро, схватив оружие убитых надренов, последовали за Киаллом во двор.

— Вперед! — крикнул юноша и бросился в бой, воткнув саблю в спину вражеского всадника.

У амбара Бельцер опустился на землю рядом с Финном. Тот сидел, держа на коленях голову Маггрига. Из раны на голове молодого охотника струилась кровь.

Бельцер пощупал запястье Маггрига и сказал: «Он жив!», но Финн как будто не слышал его. Бельцер, ругнувшись, оттолкнул Финна, ухватил бесчувственного Маггрига за рубашку и втащил в амбар, подальше от схватки и топчущих копыт. Финн заморгал и последовал за ними.

— Так он жив?

— Останься с ним, — сказал Бельцер и взял топор.

— Куда ты?

— Пойду убью парочку надренов — а уж потом напьюсь. И великан исчез в свалке. Финн сел и пощупал Маггригу пульс — сердце билось сильно и ровно.

— Ох, и горе мне с тобой, — покачал головой Финн.

Успех постепенно склонялся на сторону солдат. Они превосходили разбойников дисциплиной, а Чареос пробился к Салиде, в середину, и эти двое казались непобедимыми.

Несколько надренов вышли из боя и помчались прочь. Остальные последовали за ними. Всего удалось уйти семнадцати — прочие полегли на месте.

У солдат погибли одиннадцать человек, четверо получили тяжелые раны, и земля перед трактиром пропиталась кровью. Шестерых лошадей убили, двух искалечили. Повсюду лежали тела. В наступившей внезапно тишине Салида перекинул ногу через седло и спешился. Он отер саблю о рубашку убитого и убрал ее в ножны. Чареос сошел с коня.

— Вовремя вы, капитан, — сказал он.

— Твоя правда, Чареос. Спасибо тебе. Ты хорошо сражался.

— Нужда заставила.

— Надо поговорить, — бросил Салида, уводя коня с поля битвы. Чареос последовал за ним к колодцу за домом. Они напились, и Салида присел на край. — Князь велел схватить тебя. Он хочет тебя повесить.

— За что? Даже у князя должна быть какая-то причина.

— За убийство Логара.

— Как можно обвинять в убийстве человека, на которого напали трое вооруженных людей?

— Логар был безоружен.

— Ах, вот оно что... Погодите. — Чареос, вернувшись назад, позвал к себе Киалла. — Дай-ка мне свою саблю. Узнаете ее, капитан?

Салида осмотрел клинок и кивнул.

— Да, это сабля Логара. Но это ничего еще не значит, Чареос. Против тебя есть свидетель, и князь хочет твоей смерти.

— Но вы-то мне верите?

— Верил еще до того, как увидел саблю, — устало улыбнулся капитан. — Логар был настоящей змеей. Но дело не в этом. Не знаю, как и быть. Мне приказано доставить тебя назад. Если я это сделаю, тебя наверняка повесят. Если не сделаю, меня разжалуют. И зачем, во имя Бара, понадобилось тебе прекращать эти проклятые уроки?

Не дожидаясь ответа, Салида позвал к себе унтер-офицера и приказал убрать трупы.

Чареос сел у колодца рядом с Киаллом.

— Что же ты теперь будешь делать? — спросил юноша. Чареос пожал плечами. — Ведь нельзя же тебе возвращаться.

— Нельзя, — согласился Чареос. На них упала чья-то тень. Чареоса схватили и заключили в медвежьи объятия. Бельцер покружил его и расцеловал в обе щеки.

— Глазам своим не верю. Мастер Меча! Что ты тут делаешь? Меня повидать приехал? Хочешь что-то мне поручить. Ну и денек, благие боги!

— Поставь меня, косолапый! — закричал Чареос. Бельцер вернул его на землю и отступил, подбоченясь.