Ключ (СИ)

— Не всё так плохо. Эльфы не трогают Ямы, жители торгуют пушниной и рыбой, — я отступила на шаг назад.

— Торгуют с теми, кто травил их дедов и отцов! У них почти нет медикаментов, нет оружия, а зимой у ворот воют волки. Ты видела северных волков? Они размеров с лошадь! За каким демоном им этот груз, объясни мне?

— А что ты предлагаешь делать?

— Сражаться за свою землю! За свою честь!

— Опомнись! Тут несколько тысяч кевтов, половина из которых женщины и дети.

— Мы пожертвовали целым народом. Что уж несколько тысяч по сравнению с миллионами, — бросил она, всплеснув руками и едва не ударив меня по лицу.

— Скажи это его матери, — я кивнула на Кельвета, который щелкал валяющегося в грязи поросенка. — Как думаешь, она поймет тебя?

Элладор подалась вперед и прошептала мне на ухо.

— А как думаешь, орден поймет, что пора действовать, когда эльфы расстреляют его миротворческую миссию?

Кевтиянка отстранилась от меня, и, улыбаясь, двинулась прочь, по дороге приветствуя тех, кого хотела подставить.

— И да, Антея, — Эл обернулся. — Можешь всё рассказать наставнику.

Я растерянно смотрела ей вслед, соображая, что же мне делать, и решила последовать совету Элладор.

— Кель, иди на праздник без меня, — я подошла к мальчику, который, оторвавшись от фотографирования поросенка, обернулся ко мне.

— Почему? Пойдем, будет весело!

— Ладно, жди меня тут.

Я подключилась к полям, пытаясь найти Арельсара кевтским методом, но жители поселка очень уж активно цеплялись к земной абстракции.

— Антея.

Я обернулась. Мимо прошли двое парней, но они явно не окликали меня.

— Это Азар.

От неожиданности я вскрикнула.

— Как… Что это?

— Я вижу и слышу тебя через земное поле.

— Ты будто стоишь за моей спиной, — я испуганно крутилась на месте. — Тьма и Свет, Азар, не сейчас.

Я резко оборвала связь, всем существом сдерживая тягучее чувство страха. Я будто говорила с призраком.

Мой мобильный в глуши Ям не работал, и с Азаром мы не общались с самого отлета. Иногда мы пытались подключиться друг к другу через поля, и довольно часто я ощущала его присутствие, но чтобы слышать так отчетливо… Это, несомненно, было объяснимо неким физическим свойством абстракции, но сейчас мне вовсе не хотелось, чтобы кто-то, даже Азар, рылся в моей голове.

До самой ночи я носилась по поселку, доставая всех единственным вопросом: «Где Арельсар?». Увы, кевта я так и не нашла.

На площади, между тем, развели костры, и жители Ям, рассевшись вокруг них, жарили земляной горох и оленину. Миротворцы, как ни старались, не смогли раствориться среди кевтов — отблески пламени отражались в цветных глазах эльфов, людей, дворфов и орков, но терялись во тьме взглядов черноглазых.

— Садись к нам, — кто-то потянул меня за руку. Это была Кэрроу. Она сидела рядом с красивым молодым кевтом, который неохотно подвинулся, освобождая место. — Что-то случилось?

— Нет, — я огляделась. Кроме нас из миссионеров у костра расположились два дворфа, которые оживленно общались с молодыми кевтиянкам. Девушки хихикали, хлопали в ладоши, а их друзья кевты картинно хмурились и разводили руками. Кажется, груз сделал свое дело — жители Ям смирились с присутствием миссионеров.

— Ты не видела Арельсара?

— Нет, — Кэрроу покачала головой. — Он порядком надоел мне своими солдафонскими замашками. Что он прицепился к детям?

— Они давно не дети, — сумничала я, вытягивая ноги. — Я вижу, кевты к эльфам-миссионерам относятся довольно ровно.

— Да, — эльфийка мило улыбнулась кевту, который предлагал ей отведать жареной оленины. — Спасибо. Будешь?

— Нет, — отказалась я, хотя с самого утра ничего не ела.

— У меня складывается впечатление, что тут больше всего ненавидят гоблинов, — прошептала Кэрроу. — Ай, горячо! Рабы, ударившие в спину, скажем так. А эльфы… Эльфы — те, кто выиграл войну. Жестоко, бескомпромиссно, но кевты… Здешние кевты вроде как… смирились.

Одна из кевтиянок, сидевшая рядом с нами, затянула песню, за соседними кострами её подхватили, и вот, нестройным хором, грянула «Эрма мора» — песнь жизни, хвалебный гимн полям и земле. Дети повскакивали из-за костров и принялись танцевать, изредка запуская в воздух цветное лассо и маленькие молнии.

— Пойдем танцевать, — к нашему костру подбежал Кельвет. Он протягивал мне руку, улыбаясь. — Пойдем!

— Так там одни дети, — отмахнулась я.

— Глупости, — Кельвет поймал меня за руку. — Идем.

Я поддалась на уговоры, и через пару минут мы уже скакали у костров. Выходило у меня из рук вон плохо, но рядом танцевали дворфы, и своими нелепыми кульбитами отвлекали кевтов от моих кривляний.

— Что ты нашла под водопадом? — спросил Кельвет, когда мы, запыхавшись, подошли к кострам попить ледяной воды.

— Та черная колонна, она — искусственная, — сказала я, припадая к чашке. — Откуда у вас такая красивая посуда?

— Это захватчики привозят нам посуду, — пояснил Кельвет. — В Компериате есть те, кто считает войну прошлого большой ошибкой. Они помогают нам. Ну, так говорят взрослые.

— Странно, в ордене об этом ничего не слышали. Эти посылки оформляют как гуманитарный груз?

— Не знаю. Вроде, нет. Это даже, вроде, не правильно, — Кельвет начал было расстегивать куртку, но его мать что-то недовольно закричала через всю площадь. — Но жарко же! Шакте!

Мальчишка развел руками.

— Так откуда берется груз? — не отставала я.

— Ай, не знаю! Привозят взрослые рано утром. Пошли танцевать!

— Братья и сестры! Жители и гости! — звучный голос старосты разнесся над кострами. Мы обернулись, и я увидела стоявшего рядом с седовласым кевтом Арельсара. — Мы рады, что эту первую теплую ночь вы встречаете с нами. Здесь, среди нашей семьи, в тиши леса, мы хотим отблагодарить вас за мир и тишину, с которой вы пришли к нам. Мы воспитали своих детей без ненависти к разумным, мы дали им спокойствие и жизнь в мире. Пусть войны останутся в прошлом, ведь пока наши дети…

Что-то сверкнуло в глубине леса. Гром прокатились над поселком, заглушив слова старосты.

— Гроза? Так рано? — Кельвет вскинул голову, но над нами сияло звездами чистое ночное небо. — Что это?

Земля вздрогнула, едва ощутимо, будто вздохнув.

Молодые кевты и миссионеры недоуменно переглядывались, и только военные СБО и старшие, видевшие войну, повскакивали с мест, понимая, что случилось нечто непоправимое. Не отводя глаз, я смотрела на Арельсара. Он раздавал какие-то указания и, заметив меня, сделал знак подойти.

Жители поселка, между тем, удивленно обменивались впечатлениями.

— Земля дрожала, что это, мам?

— Ничего, где-то молния ударила в дерево.

— Тьма полей, неужели взрыв?

— Вспышка была со стороны КПП, что они там творят?

— Может, учения?

Но не успела я дойти до Арельсара, как вперед выскочила Элладор. Черные, длинные волосы блестели в свете костра, и, казалось, передо мной истинная вызывательница демонов.

— Братья и сестры! — Элладор вскинула руки, сжимая в правой ладони какой-то черный предмет. — Послушайте!

Кевты замолчали, недоуменно переглядываясь.

— Сегодня день, когда мы напомним о себе! — Элладор обернулась, видимо, чтобы посмотреть на Арельсара.

Эльфы, военные СБО, шагнули было вперед, но их капитан сделал знак, и те замерли. Кевтиянка победно вскинула голову.

— Сегодня, в эту первую весеннюю ночь, мы скажем всем, чья это земля! Вы слышите гром свободы! Гром нового противостояния! Теперь у нас есть союзники! Не слабые трусы, не изнеженные политики, а настоящие воины, которые дают нам шанс. Шанс создать свое государство. Внемлите, братья и сестры, внемлите реву свободы!

Яркая вспышка затмила пламя костров, не отразившись, однако, в черных глазах кевтов. Грянул гром, ещё и ещё раз, земля отозвалась дрожью. Военные СБО бросились на Элладор, которая, истерично смеясь, сжимала в руках мобильный. Телефон упал, разбившись о мелкие камни. На черной, треснувшей панели танцевало отражение оранжевых всполохов костров.